Выбор - Ю Бондарев
- Дата:30.08.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Выбор
- Автор: Ю Бондарев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Я ей скажу эту фразу и вступлю в обман вместе с Ильей. Но может быть, он приехал для того, чтобы проститься с ней", - подумал снова Васильев и, нахмуренный, заложив руки в карманы, некоторое время стоял против тумбочки с телефоном, а когда снял трубку и сбивчиво, два раза ошибившись, набрал номер Раисы Михайловны, то ощутил на миг застывшую тишину позади и упершийся взгляд в спину, от которого стало не по себе: Илья открыто просил его помощи в первом свидании с матерью, сомневаясь, видимо, в чем-то очень важном для себя.
К телефону долго не подходили.
- Раиса Михайловна, это я, здравствуйте, - заговорил Васильев, услыхав, наконец, несильный, мягко-растянутый, мнилось, теплого, коричневого цвета голос, и заговорил с невольной заминкой, подыскивая слова, которые не выстраивались в нужный дипломатический ряд: - Да, это я, Раиса Михайловна. Да, это я. Нет, я не забыл вас. Я не звонил, не видел вас целую вечность, простите меня. Но я хотел вам сказать... То есть мне надо заехать к вам завтра и не одному, с моим старым другом, которого вы лучше меня знаете... ("Глупец! Грошовый дипломат! Просто образцовый глупец, при чем здесь невыносимо жалкий юмор?") Дело в том, что в Москву приехал... Илья, и я встретил его, Раиса Михайловна. Да, приехал из Италии Илья, живой, здоровый ("Я повторяю слова Ильи?"), и он рвется к вам сейчас же ("Лжец! Лжец!"), а я прошу его отдохнуть у меня после самолета...
Он, запинаясь, выговорил последнюю фразу, проклиная свое неловкое, натужное участие в этой придуманной для правдоподобия игре, и тут же наступившее молчание Раисы Михайловны в трубке после его наивного и неумелого дипломатического хода зябко дохнуло предвиденным осложнением, он испугался, что это молчание взорвется вскриком, заглушенными рыданиями, прерывающими неудержимыми слезами ее вопросы об Илье, и почти не расслышал ослабленный усталым смирением, ускользающий ее голос:
- Я знаю, Володя. Он приехал.
- Откуда вы знаете, Раиса Михайловна? - изумился Васильев и перевел дух, неудобно помялся у тумбочки, стараясь не поворачиваться к Илье. - Вам кто-то сообщил?
- Мне снился нехороший сон, Володя, - невнятно проговорила она. - И Маша сказала. Неделю назад она была...
- Когда? Неделю назад? Что она сказала?
- Она сказала, что он должен приехать.
- Он уже в Москве, Раиса Михайловна. Мы завтра приедем к вам... завтра приедем...
"Каким же образом Мария узнала о приезде Ильи? Как она могла узнать?"
Он положил трубку с сердцебиением, сбившим дыхание, убеждая себя, что Раиса Михайловна перепутала, сказав о встрече с Марией неделю назад ("Зачем Марии нужно было от меня скрывать это?"), и чтобы подавить унизительное чувство подозрения, он сказал Илье нарочито обыденно:
- Наверное, суть разговора тебе была понятна. Она знает, что ты приехал. Чем еще могу помочь?
- Не торопи, ради бога.
Илья продолжительно вытирал платком виски, покрывшиеся испариной во время разговора Васильева по телефону ("Чего он ждал? Отказа матери? Сомневался в том, что она захочет его увидеть?"), и в изнеможении отвалился на спинку кресла, хрипловато сказал:
- Разреши выкурить сигарету?
- Сделай одолжение.
- Благодарю. И разреши несколько минут помолчать и подумать.
Илья раскрыл на колене серебряный портсигар, отделанный перламутром, достал из глубины его единственную, прижатую шелковой резиночкой сигарету, последнюю из его трехштучной (как помнилось по Венеции) дневной нормы, и Васильев, заметив дрожание бровей, когда он прикуривал от знакомой газовой зажигалки, решил, что встреча с Раисой Михайловной будет для Ильи трудной, много ему стоящей, встреча, которой он ждал и боялся.
- Покажи что-нибудь. Пока я покурю, - попросил тихо Илья, выдыхая дым с задерживаемым и видимым удовольствием, смакуя вкус и крепость табака. Покажи хоть одну картину. Ты уже знаешь, что я твой поклонник. И я купил бы, если бы ты...
Он не договорил, с всхлипом затянулся сигаретой.
- Спасибо. Но я что-нибудь подарю тебе лучше, - машинально забормотал Васильев, шагая по мастерской, и остановился у стеллажей за мольбертом, напротив холстов, поставленных на полу лицом к стене, вытащил одну картину, подул на нее, очищая от пыли, прислонил к ножке мольберта и, заложив руки в карманы, отошел к другой стене мастерской, говоря рассеянно:
- Вот такая штука.
Над этой вещью он работал несколько лет, отдаваясь этой счастливой воздушности ясного летнего утра, свежести зелени, спокойной прозрачности воды (речная галька была видна как в увеличительное стекло), возле которой лежала в безмятежной дреме молодая девушка, еще недавняя девочка, одна рука закинута за голову, отчего нагая грудь остро напряглась, и от всего юного, тонкого тела ее исходило прохладное сияние невинной прелести, утренней чистоты, непорочной доверчивости, еще не знающей стыда, - во всех вариантах Васильев убирал и не мог до конца убрать загадку чувственности, добиваясь господства телесной женской тайны, без желания прикоснуться к ней с неосторожным вожделением.
- Однажды в сумерки, - говорил Васильев, искоса глядя на картину издали, - в галерее Уффици я вошел в зал и щекой... понимаешь, щекой почувствовал тепло, как будто жар от печки, как будто теплый ветерок... Посмотрел: слева от меня была "Венера" Тициана. Я чувствовал тепло ее тела. Вот это чудо, это было поистине чудо! А я... я пытался передать совсем другое... Холодок и прелесть чистоты.
Илья сказал, грустно усмехаясь:
- От твоей Венеры веет несовременной девственностью. Мечта о давно забытом. Для мужчин - streng verboten*.
______________
* Строго запрещается (нем.).
- Нисколько. Красота - категория вечная, так же, как и безобразие. Рафаэлевская "Сикстинская мадонна" не вызывает чувственность. И в то же время это идеал женской красоты.
Илья в расслабленности привалился затылком к спинке кресла, медленно рассматривая картину, вполголоса проговорил с подчеркнутым удовлетворением:
- Ты по-старомодному верен себе... влюблен в одну Марию. Пожалуй, и здесь есть что-то ее...
- Больше меня интересует другое, - попытался шутливо ответить Васильев, в то же время злясь на это фальшивое удовлетворение в словах Ильи. - Как у тебя? Кто она?
- Ее нет в природе, - ответил Илья и договорил не без снисходительной насмешки над самим собой: - Все в прошлом. Женщины меня уже мало интересуют.
- Что?
- Их было слишком много.
Илья смял докуренную сигарету в пепельнице, оперся на подлокотник, закрыл лоб ладонью.
- Господи, прости меня, грешного, - заговорил он преувеличенно бодро и из-под руки обвел Васильева взглядом непритворного страха, умоляя его о помощи. - Так скажи... как она примет меня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Коньяк, виски, мартини, бейлис в домашних условиях - Юлия Лужковская - Кулинария
- Тишина - Юрий Васильевич Бондарев - Советская классическая проза
- Организация бухгалтерского учета в государственных (муниципальных) учреждениях - Коллектив авторов - Прочая научная литература
- Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны - Наталья Борисовна Граматчикова - История / Политика