Монтаньяры - Николай Николаевич Молчанов
- Дата:05.07.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Монтаньяры
- Автор: Николай Николаевич Молчанов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь округ Кордельеров единодушно поднимается в защиту своего председателя и обращается с петицией в Учредительное собрание. И на этот раз дело закончилось не в пользу Байи и Лафайета. Испугались новых народных выступлений и потихоньку судебное преследование прекратили. Тогда используются новые средства. Дантону не дают действовать вне пределов его дистрикта, проваливая все его попытки приобрести какую-либо влиятельную выборную должность в муниципалитете. Сначала проваливают его кандидатуру на должность мэра Парижа, неудачно кончилось и его участие на выборах прокурора Коммуны, затем на выборах заместителя прокурора, не проходит он и в Генеральный совет муниципалитета. Беда Дантона в том, что он завоевал популярность в основном среди «пассивных» граждан, не имеющих права голоса. Но он все равно представляет опасность со своим дистриктом, превратившимся в некую автономную революционную республику на левом берегу Парижа. Главным образом против Дантона и был направлен декрет 14 мая 1790 года о перекройке политической партии Парижа. Вместо 60 дистриктов Париж разделяют на 48 избирательных секций. Отныне им можно собираться и заседать только в момент выборов. Итак, собрания Кордельеров, ставшие уже легендарными, прекращаются. Дантон обезоружен.
Камилл Демулен в своей газете «Революции Франции и Брабанта» изливает горестные чувства: «Прощайте, мои дорогие Кордельеры! Прощайтесь с нашим председательским колокольчиком, с нашими скамьями, с нашей грозной трибуной, с ее знаменитыми ораторами!» Но Дантон не собирается капитулировать. В апреле он узнал, что Робеспьер, самый одинокий и презираемый из депутатов Учредительного собрания, оказывается, избран очередным председателем Якобинского клуба. Дантон с недоверием относится к этому объединению, куда входило большинство депутатов, кроме самых правых. По уставу клуба, составленному герцогом д'Эгийоном, его задача — готовить решения Учредительного собрания и конституцию. Это клуб для привилегированных. Высокий вступительный взнос делал его недоступным даже для людей среднего достатка. Но пример Робеспьера, тоже обращавшегося к народу, хотя и в абстрактных формулах, а не в прямых призывах к революционному действию, как Дантон, выглядел заманчивым.
Правда, Дантон не знал подоплеку этого неожиданного успеха самого левого депутата: лидеры триумвирата договорились с Мирабо выдвинуть его, чтобы преградить путь к председательскому посту Лафайету. Дантону ясно одно: даже представитель самой левой тенденции собрания завоевал авторитет. Почему бы и ему не использовать трибуну Якобинского клуба? Ведь обаяние и сила его красноречия неизмеримо превосходят сухую академическую риторику Робеспьера. Не собираясь пока вступать в члены клуба, Дантон через друзей получает пригласительный билет на заседание 30 мая. Его появление не вызвало приветственных аплодисментов. Но все же по рядам якобинцев, заполнявших старинный монастырский зал, вмещавший около тысячи человек, пробежала волна перешептывания. Председательствует Робеспьер, на трибуне лидер триумвирата Александр Ламет. Он спокойно и убедительно говорит о тяжелом положении солдат, которых не только унижают нелепыми формальностями, но и кормят гнилым хлебом.
Сразу после Ламета Дантон требует слова. Может быть, он хочет что-то добавить по обсуждаемому вопросу? Но он ничего не знает о нем, кроме того, что только что услышал от Ламета. Неважно! Он повторит все сказанное, но по-своему, так, как он делал это в собрании дистрикта Кордельеров. И он говорит в свойственном ему тоне бурной импровизации, с преувеличениями, с громом могучих кулаков по трибуне, словом, так, как он, вызывая восторг Кордельеров, привык зажигать народ. Однако здесь совсем другая публика. Это не те простые люди, грубые, непосредственные и яростные, которым по душе страстная речь Дантона, которые мгновенно вспыхивали от пламенных призывов любимого трибуна. Он особенно шокирует эту благонамеренную публику, когда заканчивает речь совсем в духе Марата, требуя «крови министров!».
Раздаются возмущенные реплики, даже свист. Дантон явно просчитался и потерпел фиаско. Нет, эта аудитория не для него. Впрочем, он сразу осознал свое поражение и долго, около месяца, после этого провала помалкивал. Но не бездействовал. Посовещавшись с друзьями: Демуленом, Паре, Фабром д'Эглантином, он решает основать свой клуб. Если Якобинский клуб назывался «Обществом друзей конституции», то клуб Дантона будет «Обществом прав человека». Естественно, для заседаний клуба очень подошел бы монастырь Кордельеров. Но мэр Байи опечатал его двери, и Дантону трудно было рассчитывать получить разрешение на доступ в привычный зал, ставший уже знаменитым. Но, впрочем, Дантон предоставляет друзьям ломать голову над поиском выхода из положения.
КЛУБ КОРДЕЛЬЕРОВВ отличие от Робеспьера или Марата, посвящавших политике все свое существование без остатка, Дантон живет широкой, разнообразной, нормальной, яркой жизнью, не упуская никакой возможности пользоваться и ее радостями. Это действительно был, как писал, Ромэн Роллан, «Гаргантюа в шекспировском вкусе, жизнерадостный и могучий». Дантон с помощью двух клерков не прерывает адвокатской практики. Благодаря удивительной способности приобретать друзей Дантон окружен массой все новых знакомых; не проходит и дня, чтобы в его доме не побывало десятка людей.
18 мая 1790 года Габриель родила второго сына, что смягчило горе четы Дантонов, вызванное смертью первого ребенка в апреле предыдущего года. Появление здорового маленького Дантона наполнило дом радостью и суетой; весь дистрикт Кордельеров праздновал это событие. Из Арси приезжает куча родственников и прежде всего мать Дантона, мадам Рекорден. Все восхищаются жилищем Дантона; квартира теперь заново обставлена красивой, дорогой мебелью. Юного Антуана (ребенка назвали так в честь брата Габриель, Антуана Шарпантье) крестили не в своем приходе, а в другом, подальше. Дантон, дорожа мнением своих демократических друзей, опасался вызвать их недовольство клерикальными склонностями своей супруги, с которой он, будучи атеистом, предпочитал не спорить на эту скользкую тему.
- Модеста Миньон - Оноре Бальзак - Классическая проза
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Историки без принципов - Николай Страхов - Критика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив