Книга о русских людях - Максим Горький
- Дата:29.08.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Книга о русских людях
- Автор: Максим Горький
- Год: 2007
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Книга о русских людях" от Максима Горького
📚 "Книга о русских людях" - это произведение, которое погружает слушателя в атмосферу русской души, истории и культуры. В книге рассказывается о жизни и судьбе различных людей, их стремлениях, радостях и страданиях. Главный герой книги - это каждый человек, чья жизнь переплетена с историей России.
Максим Горький, автор этого произведения, сам был ярким представителем русского народа. Его биография наполнена трудностями, борьбой и победами. Горький писал о жизни простых людей, их надеждах и мечтах, оставляя читателей восхищенными его талантом и глубоким пониманием человеческой сущности.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения разных жанров, которые погрузят вас в мир увлекательных историй и захватывающих приключений.
Не упустите возможность окунуться в удивительный мир слова, прослушав "Книгу о русских людях" от Максима Горького. Это произведение станет для вас не только источником вдохновения, но и возможностью лучше понять себя и мир вокруг.
Погрузитесь в мир русской души с аудиокнигой "Книга о русских людях" и почувствуйте всю глубину человеческих чувств и эмоций, о которых так много говорил Максим Горький.
🔗 Ссылка на категорию аудиокниги: Биографии и Мемуары
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее тихонько спросили:
— Может быть, вы нуждаетесь в помощи?
Смерив спросившего сердитым взглядом, она ответила так же тихо:
— С чего это вы взяли?
— Извините.
Рядом с нею стояла чистенькая старушка в кружевной наколке, продавая какие-то пеньковые или глиняные лепешки. Женщина спросила ее:
— Вы — дворянка?
— Купчиха.
— А… Сколько жителей в этом городе?
— Не знаю. Много.
— Ужасно много!
— Вы — приезжая?
— Я? Нет. Я здешняя.
Покачнулась и, кивнув старушке смешной головою, пошла к цирку, шаркая по камням тяжелыми башмаками; они спадали с голых грязных ног ее.
…Она сидит на скамье в саду за цирком, рядом с нею, опираясь на палку, тяжело дышит большая, грузная старуха с каменным лицом, в круглых черных очках, одетая в остатки шубы, в клочья шелка и серого меха.
Проходя мимо, я слышу хриплый голос, резкие слова:
— Последний порядочный человек в этом городе умер девятнадцать лет тому назад…
А старуха кричит, как глухая:
— Окружный суд сгорел, ходила смотреть, одни стены остались. Сгорел. Наказал бог…
Женщина в огромных башмаках говорит в ухо ей:
— Мои — в тюрьме. Все.
Мне послышалось, что она смеется.
Быстро, мелкими шагами ходит, почти бегает маленький, очень волосатый человечек с лицом обезьяны, с раздавленным носом. Темно-синие зрачки его глаз беспокойно расширены, их окружает тоненькое опаловое колечко белков. Парусиновое пальто не по росту ему, полы обрезаны неровно и висят бахромой, точно собаки оборвали их. На ногах у него растоптанные валенки. Он без шляпы, на голове торчат серые вихры, густая, сильно поседевшая борода растрепанно растет из-под глаз, под скулами, из ушей. Он бегает и тревожно бормочет что-то, размахивая руками, часто и крепко переплетая пальцы их.
На бульваре, около Народного дома, он говорил солдатам:
— Поймите, — вам особенно нужно понять это! — человек счастлив только тогда, когда помнит, что он — человек ненадолго, и мирится с этим…
Говорит он тихонько, тонким голоском, а по внешнему его виду ждешь, что он должен бы рычать. Он качается на ногах, одна его рука прижата к сердцу, кистью другой он дирижирует, — руки у него тоже волосатые, на пальцах темные кустики. Пред ним, на скамье, трое солдат грызут семечки, сплевывая шелуху в живот и на ноги человека, четвертый солдат — с красной ямой на щеке — курит и старается вдунуть струю дыма в рот и нос оратора.
— Утверждаю: бесполезно возбуждать в нас, людях, надежды на лучшее, это даже бесчеловечно и преступно, это значит — поджаривать людей на огне…
Солдат заплевал окурок папиросы, подбросил его щелчком пальца в воздух и, вытянув ноги, спросил:
— Кем нанят?
— Что? Я?
— Ты. Кем нанят?
— Что значит — нанят?
— То и значит. Буржуями нанят, жидами?
Человек, растерянно улыбаясь, замолчал, а один из трех солдат лениво посоветовал допросчику:
— Дай ему пинка в брюхо.
Другой сказал:
— У него и брюха-то нет.
Человечек отступил на шаг, сунул руки в карманы, потом вырвал их оттуда, крепко сжал:
— Я говорю от себя. Я — не нанят. Я тоже думал и читал, верил. Но теперь я знаю: человек — ненадолго, все разрушается, и он…
Солдат с ямой на щеке крикнул свирепо:
— Брысь!
Человечек побежал прочь, поднимая валенками пыль, а солдат сказал товарищам:
— Стращает, сволочь. Будто мы его не понимам. А мы — всё понимам…
Вечером этого же дня человечек рассуждал, сидя на скамье у Троицкого моста:
— Поймите: в сущности, человек большинства, простой человек, тот, кого мы считаем дураком, он-то и есть настоящий строитель жизни. Большинство людей — глупо…
Его слушали: рябой кривоногий матрос, широкий и тяжелый, милиционер, толстая женщина в синем платье, трое серых людей, видимо рабочие, и юноша-еврей, зашитый в черную кожу. Юноша горячился; он ехидно спрашивал:
— Может быть, и пролетариат — дурак, а?
— Я говорю о людях, которые хотят очень немногого и прежде всего, чтоб им не мешали жить, как они умеют…
— Это — буржуи, да?
— Стойте, товарищ! — тяжело сказал матрос. — Пускай говорит…
Оратор мотнул головою в сторону матроса:
— Благодарю вас.
— Не на чем.
— Человек глуп только с нашей книжной точки зрения, но сам он вполне доволен количеством разума, данного ему природой, и хорошо владеет им…
— Верно! — сказал матрос. — Дуй дальше!
— Он — человек ненадолго, знает это и не смущается тем, что через некоторое время ему нужно будет лечь в могилу…
— Все умрем, верно! — повторил матрос, подмигнув кожаному юноше, и широко усмехнулся, заставив этим подумать, что он твердо уверен в личном бессмертии своем.
А волосатый оратор продолжал все так же тихо, очень странным тоном, как будто он просил, умолял верить ему:
— Он не хочет беспокойной жизни надеждами, его удовлетворяет медленно текущая, тихая жизнь под ночными звездами. Я утверждаю: возбуждать несбыточные надежды в людях, которые вообще — ненадолго, это значит: путать их игру. Что может дать коммунизм?
— Ага! — сказал матрос, уперся ладонями в колени, качнулся вперед и встал на ноги:
— Н-ну, идем!
— Куда? — спросил волосатый человечек, отступая.
— Я знаю куда. Товарищ, прошу и вас следом за мной…
— Ах, оставьте его, — презрительно сказал юноша, отмахиваясь рукою.
— Прошу следовать! — повторил матрос тише, но рябое лицо его побурело и глаза сурово мигнули.
— Я — не боюсь, — сказал волосатый, пожимая плечами.
Баба, перекрестясь, пошла прочь, милиционер тоже отошел, ковыряя пальцем замок винтовки, а трое остальных встали на ноги так машинально, так одновременно, как будто у всех троих была одна воля.
Матрос и кожаный юноша повели арестованного к Петропавловской крепости, но двое прохожих, догнав их на мостике, стали уговаривать матроса отпустить философа.
— Не-ет, — возражал матрос, — ему, пуделю собачьему, надо показать, сколько недолго живет человек
— Я — не боюсь, — тихо повторил пудель, глядя под ноги себе. — Но я удивляюсь, как мало вы понимаете…
Он вдруг круто повернулся и пошел назад, к площади.
— Глядите — уходит! — удивленно и негромко сказал матрос. — Идет! Эй, куда?
— Ах, оставьте, товарищ, вы же видите — ненормальный…
Матрос свистнул вслед волосатому человечку и, усмехаясь, сказал:
— Черт, ушел, и — никакого шума! Храбрый, собака, действительно, совсем без рассудка…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Том 17. Рассказы, очерки, воспоминания 1924-1936 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Между отчаянием и надеждой - Василий Владимирский - Критика
- Право – язык и масштаб свободы - Роман Ромашов - Юриспруденция
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза