Николай I - Дмитрий Олейников
- Дата:04.09.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Николай I
- Автор: Дмитрий Олейников
- Год: 2012
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрейлина слишком категорична. Передавая общую картину, она ошибается в деталях. Например, придумывает неведение Александры Фёдоровны относительно «иной» России. Императрица унаследовала от Марии Фёдоровны заведование благотворительными заведениями и, сверх того, втайне от окружающих, ежегодно тратила две трети из своих личных сумм на пенсии и пособия неимущим[353].
Желание Николая защищать свою супругу усиливалось тем обстоятельством, что она была одной из жертв 14 декабря: именно в тот день нервная система императрицы получила сильнейший удар, от которого она до конца не оправилась. Преподаватель Константина Николаевича Август Теодор фон Гримм запомнил «конвульсивные спазмы лица и подёргивание головой», нарушавшие величественность и красоту Александры Фёдоровны[354].
Болезненность и чрезмерная худоба императрицы воспринимались современниками совершенно по-разному. Приближёнными — с тайным сочувствием. А вот разудалый поэт Тарас Шевченко в 1844 году позлорадствовал на эту тему. В поэме «Сон» он будто бы встречается «с тощей, тонконогой. / Словно высохший опёнок, / Царицей убогой, / А к тому ж она, бедняжка, / Трясёт головою. / Это ты и есть богиня? / Горюшко с тобою…»[355]. Поэма была обнаружена в бумагах поэта после его ареста, рядом с альбомом, содержавшим непристойные рисунки, и Николай её прочитал.
История дошла до столичного общества. Критик Виссарион Белинский сообщал Петру Анненкову о том, что Шевченко «написал два пасквиля — один на государя императора, другой — на государыню императрицу. Читая пасквиль на себя, государь хохотал, и, вероятно, дело тем и кончилось бы, и дурак не пострадал бы, за то только, что он глуп. Но когда государь прочёл пасквиль на императрицу, то пришёл в великий гнев, и вот его собственные слова: "Положим, он имел причины быть мною недовольным и ненавидеть меня, но её-то за что?"». Неужели за то, что императрица внесла свои деньги на покупку хрестоматийного портрета Жуковского, продажа которого в Аничковом дворце на лотерее среди царской семьи принесла деньги, на которые крепостной Шевченко был выкуплен на свободу? По приговору следственной комиссии Шевченко был определён рядовым в Оренбургский корпус с резолюцией Николая I: «Под строжайший надзор и с запрещением писать и рисовать». Властитель дум Белинский согласился: «Мне не жаль его, будь я его судьёю, я сделал бы не меньше»[356].
В те годы, как вспоминала Ольга Николаевна, «здоровье Мама… трепетало как пламя свечи, грозящей погаснуть». Николай, относившийся к собственным надобностям весьма сдержанно, на здоровье супруги не экономил. В 1845 году он отправил императрицу на долгое лечение в Италию, в Палермо. Тогда по его указанию русское посольство в Неаполе сделало всё, чтобы Александра Фёдоровна чувствовала себя как дома, «…из России выписали печи и печников, которые их ставили, русские пекари выпекали наш хлеб, ничто не должно было напоминать Мама, что она вдалеке от России, — писала сопровождавшая матушку Ольга Николаевна. — У нас были православная часовня и священник, дьякон и певчие с Родины. Если бы не солнце и то неописуемое чувство счастья, которое охватывает нас, людей севера, при виде моря, света и синевы, можно было бы думать, что мы дома»[357].
В необыкновенно трепетном отношении Николая к хрупкому здоровью супруги, как это ни парадоксально, кроется причина самого знаменитого «побочного» романа императора.
В октябре 1832 года Александра Фёдоровна родила Николаю четвёртого сына, последнего их ребёнка. Он получил имя младшего из Павловичей — Михаил. Тревоги, предчувствия и переживания накануне этого события были столь сильны, что попали и в светские дневники, и даже в ежегодный отчёт Третьего отделения[358]. Тогда всё обошлось, но каждая следующая беременность могла стать для императрицы роковой, и врачи запретили ей рожать, что для религиозного человека исключало интимную жизнь. Вскоре после этого в жизнь Николая вошла и навсегда в ней осталась молодая Варенька Нелидова, дочь сенатора, племянница той Нелидовой, Екатерины, фаворитки императора Павла.
Бедную сироту, младшую из пяти сестёр, Вареньку в свет вывозили редко. Одним из таких выездов стал зимний бал-маскарад, завершавший череду празднеств накануне Великого поста. (Ровно в полночь Николай подавал сигнал, и трубач трубил отбой: танец прекращался «даже посреди фигуры котильона».) На этот бал Николай по традиции являлся как бы инкогнито, давая возможность окружающим говорить с ним откровенно, будто с «незнакомцем». Особенно императору хотелось узнавать о том, «о чём он даже не подозревал, в том числе и о недостатках, которые он мог устранить, и о необходимости кому-то помочь и даже облегчить чью-нибудь участь».
— Какое сходство между маскарадом и железной дорогой? — спросила как-то Николая некая дама.
— Они оба сближают, — не раздумывая, ответил император[359].
Однако прямолинейные дамские попытки «заигрывать» Николай пресекал по-солдатски грубо. В мемуарах Модеста Корфа сохранилось описание такой сцены на маскараде. Некая «маска» подошла к государю:
— А я вас узнала! А вы, вы знаете, кто я? — кокетливо, с тайной надеждой, что император полюбопытствует, что за храбрая красавица раскрыла его инкогнито, завела разговор незнакомка.
Но в ответ прозвучало:
— Знаю!
— Ну и кто же?
— Дура! — И Николай отошёл прочь[360].
С Нелидовой случилось совсем не так. Оказавшись рядом с императором, она заинтриговала его рассказами о… его собственной юности. Император захотел узнать, что за осведомлённая незнакомка скрывается под маской и откуда она столько знает. После танцев выяснилось, что зовут незнакомку Варвара Аркадьевна и что её тётушка Екатерина Ивановна, которой в то время было сильно за семьдесят, дружила некогда с Марией Фёдоровной. Она-то и порассказала племяннице о придворной жизни ушедших времён. Варенька понравилась и Александре Фёдоровне, была приглашена ко Двору и стала фрейлиной.
«Она была похожа на итальянку со своими чудными тёмными глазами и бровями. Но внешне она совсем не была особенно привлекательной, производила впечатление сделанной из одного куска. Её натура была весёлой, она умела во всём видеть смешное, легко болтала и была достаточно умна, чтобы не утомлять. Она была тактичной, к льстецам относилась как это нужно и не забывала своих старых друзей после того, как появилась ко Двору. Она не отличалась благородством, но была прекрасна душой, услужлива и полна сердечной доброты… Женщины такого типа нравились деловым мужчинам, как так называемые "душегрейки"».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Добро пожаловать в отель «Камея» (ЛП) - Линн К. И. - Современные любовные романы
- Узник гатчинского сфинкса - Борис Карсонов - Историческая проза
- Поэты 1790–1810-х годов - Василий Пушкин - Поэзия
- Шестеро смелых и парад монстров - Анна Устинова - Детские остросюжетные
- Пуговица-камея - Родриг Оттоленгуи - Детектив