За дверью поджидают призраки. Драма немецкой семьи в послевоенной Германии - Флориан Хубер
- Дата:08.01.2025
- Категория: Биографии и Мемуары / Историческая проза / Публицистика
- Название: За дверью поджидают призраки. Драма немецкой семьи в послевоенной Германии
- Автор: Флориан Хубер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "За дверью поджидают призраки. Драма немецкой семьи в послевоенной Германии"
👻 В аудиокниге "За дверью поджидают призраки. Драма немецкой семьи в послевоенной Германии" от Флориана Хубера рассказывается история о семье, столкнувшейся с последствиями Второй мировой войны. Главный герой, немецкий солдат, вернувшийся домой после войны, обнаруживает, что его родной дом наполнен не только воспоминаниями, но и призраками прошлого.
🏠 Семейные тайны, скрытые за дверью, начинают разгадываться, когда герой пытается восстановить свою жизнь после ужасов войны. Он сталкивается с трудностями в отношениях с близкими, пытаясь найти свое место в мире, который изменился навсегда.
🎭 "За дверью поджидают призраки" - это глубокая драма о любви, потерях и надежде, которая заставляет задуматься о ценности семьи и прощении.
Об авторе:
Флориан Хубер - талантливый немецкий писатель, чьи произведения поражают своей глубиной и эмоциональной откровенностью. Его работы погружают читателя в мир внутренних конфликтов и поиска истины.
📚 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие произведения разных жанров, чтобы каждый мог насладиться увлекательным чтением в любое время.
🎧 Погрузитесь в мир книг вместе с нами и откройте для себя новые истории, которые заставят вас задуматься, почувствовать и пережить самые разные эмоции. Книги - это уникальная возможность погрузиться в другие миры и пережить невероятные приключения прямо из уюта своего дома.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но дальше в рассказе возникает разрыв. Монике было пять лет, когда отец вернулся к семье; все выглядело так, словно он был когда-то ребенком, а потом сразу стал солдатом. Годы между детством и службой в армии долгое время оставались в жизни отца словно дырой, но об этом никто не расспрашивал. Был только один намек.
[(45) «Либо фюрер, либо я».]
Должно быть, его перед таким выбором в конце тридцатых поставила мама Моники. Что из этого вышло, оба держали при себе.
Была одна фотография 1941 года, на которой он был снят в солдатской форме в блиндаже под Смоленском. Голова его обмотана платком. А вообще Моника мало что о нем знала. Один раз он приезжал на родину в отпуск, напугал Монику и ее сестру Эрику своей строгостью, а затем вновь предоставил их материнским заботам. Так все и шло до тех пор, пока ранним летом 1946 года отец не был освобожден из американского плена и не вернулся домой. Его мечта о лучшей доле рассыпалась в прах. Товарищи либо погибли, либо разъехались кто куда. Но, по крайней мере, семья у него осталась.
[(46) «Очевидно, что мы были единственным, что у него осталось. Он надеялся получить от нас одобрение и благодарность за свои военные подвиги. Может быть, он обратился ко мне потому, что никто, даже моя мать, не желал его слушать? Не потому ли он рассказывал мне о войне, что хотел облегчить душу, избавиться от тяжкого груза?»]
Моника была еще дошкольницей, когда отец в первый раз рассказал ей о своем участии в операции «Меркурий». Он служил тогда в немецких парашютно-десантных войсках; в 1941 году их сбросили с самолетов на Крит, чтобы отобрать остров у британцев, новозеландцев и австралийцев. Еще до приземления многие были убиты в воздухе заградительным огнем. Другие запутались в стропах своих парашютов на деревьях и кактусах – этих противник закалывал штыками. Для их элитного десантного подразделения операция стала настоящей катастрофой. Эти воспоминания не отпускали отца Моники. И однажды перед сном она услышала от него о кактусах и штыках, о боевых товарищах, которые, истекая кровью, звали санитаров или своих матерей. В этом пылающем критском аду ее отец лежал среди умирающих и погибших. Он упоминал и партизан, называя их не иначе, как обирающими трупы мародерами, потому что те снимали с убитых обручальные кольца или просто отрубали пальцы. Моника чувствовала ненависть в голосе отца. Ей было всего пять, когда он рассказывал ей о своих кошмарах, которых она не могла понять и от этого пугалась еще больше.
[(47) «А теперь марш в постель и ничего не говори об этом маме».]
Таких солдат, как ее отец, вернувшихся домой чужаками, было много… Ребенку был нужен папа, а не вечный герой войны. Она не хотела слушать его рассказы о смерти. Невозможно было любить человека, который рассказывал ей такие ужасные вещи.
[(48) «Я не хотела иметь со всем этим ничего общего, с этой войной и прежде всего с ним самим».]
Отец, однако, требовал от семьи внимания к его рассказам о подвигах, которые он совершал ради дела, ради отечества и ради них. И в особенности он ждал признания своих заслуг от любимой дочери Моники.
Не сумев добиться от них восхищения, он стал требовать, по крайней мере, послушания. «Десять заповедей парашютиста», которые он в свое время заучил наизусть, стали его жизненными принципами. Стремиться к борьбе, выдержать все испытания, не принимать никаких возражений, всегда иметь преимущество и побеждать. Он увековечил их даже в ее девичьем поэтическом альбоме. Среди цветочков, сердечек и душевных стишков отец написал чернилами рифмованные строки:
[(49) «Мое дорогое дитя, да хранит тебя небо от житейских бурь и от ложных товарищей».]
Это было как послание из другого мира. Он не пытался завоевать ее доверие, он хотел властвовать над ней.
Отец заставлял ее проходить испытания отваги. Например, на Чертовом озере в окрестностях Берлина она должна была прыгнуть в воду с песчаного откоса, но не решилась. Обратный путь в трамвае проходил в полном молчании. Целую неделю отец смотрел сквозь Монику так, как будто ее вовсе не существовало. Следуя своей солдатской логике, он считал, что муштрой сумеет добиться от нее толку. Построиться, ранцы надеть, ранцы снять, по лестнице вниз, по лестнице вверх. Наряды вне очереди. Вымыть мусорное ведро так, чтобы из него можно было пить.
После каждого катания она разбирала подаренные ей роликовые коньки, как разбирает свое оружие солдат, следующий заповедям десантника. Когда после сборки коньков у Моники осталась пара лишних винтиков, она предпочла их выбросить. Она бы ни за что не сказала об этом отцу, с ним такое бы не прошло. В его мире правильное положение любого винтика было вопросом жизни и смерти.
[(50) «Он всегда был «занят делом». Несомненно, он хотел быть мне примером. А в результате становился все более чужим, и, вместо того чтобы смотреть на него как на образец, я все чаще смотрела мимо него. Я не хотела быть его маленьким храбрым товарищем. Его грубая манера общения со мной мне не нравилась».]
Было два способа реагировать на его систему воспитания – смириться или протестовать. Но когда она подчинялась, он начинал принуждать ее к бессмысленным упражнениям. И тогда она решилась на мятеж. Она привыкла к его крику, сквернословию и оплеухам. Она даже привыкла к страху перед ним. Его насилию она противопоставила сопротивление. Между отцом и дочерью выросла непреодолимо высокая стена. Мать приходила в отчаяние каждый раз, когда дочь выказывала неповиновение. Почему бы ей не вести себя, как ее старшая сестра Эрика, бледная, тихая, нежная и чуткая, ведь там, где нет протеста, нет и попытки его сломить. Покорность означала покой, а мать ничего так не желала, как покоя, ведь ее собственная жизнь была сплошной борьбой. Моника, однако, решила по-другому. Она стала сопротивляться.
Дверь между нею и отцом захлопнулась окончательно, когда Монике исполнилось девять
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 4 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман - Психология
- Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб - Биографии и Мемуары
- Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / История