Драма жизни Макса Вебера - Леонид Григорьевич Ионин
- Дата:03.11.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Драма жизни Макса Вебера
- Автор: Леонид Григорьевич Ионин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это, конечно, возможное, но не обязательно правильное объяснение. Уже упоминавшийся выше Э. Демм, рецензируя книгу Радкау о Вебере, счел это вообще чистой фантазией, мол, Радкау из простой прогулки пары на гондоле сконструировал телесное сближение, то есть интимную связь. Радкау защищается, ссылаясь на Эдуарда Баумгартена, который выступает как непререкаемый авторитет по биографии Вебера[37]. Действительно, его разыскания в этой области – с амые масштабные и изданные им материалы в свое время были новы и бесценны. Баумгартен писал, что «в Венеции в нем (Вебере. – Л.И.) произошла революция, которая по своему масштабу сравнима с той, что произошла там же с Альбрехтом Дюрером. Самое важное, что взял Дюрер из Венеции на родину, это убеждение в том, что искусство прочно укоренено в природе; кто может найти его корень, тот им владеет» (EB, 664). Также и у Вебера «самое раннее пробуждение мыслей об эротике и спасении и о напряженном отношении между братской и половой любовью, нашедших позднее свое выражение в „Промежуточном рассмотрении“, произошло в венецианском переживании 10 октября 1909 г.» (R, 552). («Промежуточное рассмотрение» – это одна из глав в социологии религии Вебера, о чем у нас пойдет речь ниже.) Природа в этом сопоставлении венецианского опыта Вебера и Дюрера как «шифр» телесной любви; то, что искусство прочно укоренено в природе, в той же «зашифровке» означает, что духовное творчество проистекает из полноты эротической реализации.
Эта интерпретация кажется весьма натянутой. Параллель, проводимая Баумгартеном между Дюрером и Вебером, неубедительна. Дюрер прожил в Венеции три года, Вебер – три дня. О венецианских подругах Дюрера, которые, конечно, были, поскольку жена его все три года находилась дома в Нюрнберге, и об их роли в его творчестве ничего не известно (возможно, это были натурщицы или совсем посторонние легкодоступные женщины). У Вебера же была обожаемая Эльза. В общем, параллель не просматривается. Тем не менее предположение о первом зарождении мыслей, высказанных в «Промежуточном рассмотрении», в голове Вебера, обуянного любовной горячкой, именно во время прогулки с Эльзой на гондоле кажется вполне реалистичным. Точно так же не исключена и возможность «телесного сближения» во время этой прогулки. Пишут, что она длилась только два часа. Но никто ведь не пишет, что, например, покинув гондолу, пара сразу рассталась – Эльза отправилась к мужу в гостиницу, а Вебер прямым путем на вокзал. Во всяком случае, известно точно: Вебер опоздал на поезд и заранее сданный багаж уехал в Гейдельберг без него[38]. Свидетельства в пользу сближения скорее косвенные, просто оба пишут (в письмах и дневниках) друг о друге так, будто близость состоялась. Или должна была состояться, но не состоялась, или почти состоялась, но все же состоялась в объеме, достаточном для того, чтобы Вебер стал вести себя так, будто он имеет право на Эльзу, а Эльза не отрицает, хотя и не подтверждает его любовные права.
Сам Вебер сообщил Марианне о поездке на гондоле и охарактеризовал свою спутницу: «Быть с ней приятно, и, несмотря на некоторые внезапно проявляющиеся тривиально-грубые черты, в целом она прелестный человечек, и я иногда <…> в часы дурного самочувствия или живого интереса получал бы удовольствие от общения с ней, не будь это связано со многими сложностями»; «я ведь знаю ее достаточно хорошо: она мне очень приятна, я охотно провел бы с ней некоторое время, но „интересной“ я ее не нахожу, и сейчас еще меньше, чем когда-либо. Она очень тонкая личность, но постоянная глубина в ней отсутствует» (MWG, II/6, 284, 285). Это любопытная характеристика, интересная своим снисходительно-покровительственным тоном. Она кажется даже неожиданной, если принять во внимание его страстное стремление к близости с Эльзой в предыдущие дни, не говоря уже о том, как он «рабски» (его собственное слово) простирался у ее ног в письмах к ней впоследствии, в последний год своей жизни. Конечно, можно сказать, что чего только не напишет влюбленный мужчина своей возлюбленной (это о поздних письмах)! Этот аргумент нельзя, мол, принимать всерьез. Это, конечно, верно, но, зная Макса Вебера, трудно предположить в нем такого рода двоемыслие, граничащее с предательством и холодным расчетом. Правда, объяснение такой характеристики есть; один из упомянутых выше авторов комментирует это так: «Макс пытался запорошить Марианне глаза песком»[39]. На русском вульгарном это означало бы: вешал Марианне лапшу на уши, пытаясь скрыть истинное положение дел. Вроде бы с ним можно согласиться. Но возникает вопрос, зачем это было нужно Веберу. Не мог же он считать, что Марианна не знает Эльзу даже лучше, чем он сам, и не знает его истинной оценки Эльзы. На мой взгляд, остается предположить только одно: это истинная и точная, можно сказать, объективная характеристика Эльзы, с которой Марианна, хорошо зная Эльзу, очевидно, не могла бы не согласиться и тем самым рассеять свои подозрения, не знай она, что ее муж околдован и соблазнен этой Цирцеей. Впрочем, даже такая объективность не могла обмануть бедную Марианну, хотя, конечно, могла чуть смягчить горечь ее переживаний.
Прогулка на гондоле случилась 10 октября 1909 г. Примерно через полтора месяца Эльза писала Фриде Гросс, своей близкой подруге, жене Отто Гросса: «Отдых вместе с Веберами (я имею в виду Макса В.), конечно, стал для меня глубоким переживанием. Но это не потому, как ты думаешь, что ему хочется подчиниться. Совсем нет, особенно когда я люблю и восхищаюсь им больше всего, я очень четко чувствую, как по-разному мы смотрим на жизнь. Он настаивает, что я ошибаюсь. И я не могу всегда протестовать и кричать „нет, нет!“ Он был таким трогательно добрым, полным понимания и тепла, и до сих пор остается таким же. Но я не могу не чувствовать, что эти отношения, по крайней мере такие, как сейчас, похожи на недолговечный нежный цветок, которому не хватает корней в почве. Как ни странно, с этой встречи я продолжаю думать с нарастающей тоской об Отто, каким он был когда-то <…> Я покончила с Альфредом Вебером, так как у меня есть Макс, оба вместе быть не могут» (СР, 204–205).
Невозможно не заметить, что
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Сборник трудов участников городской научной конференции «Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» - Сборник статей - История
- Конституция Российской Федерации. Гимн, герб, флаг - Законодательство России - Юриспруденция
- Письма живого усопшего - Эльза Баркер - Эзотерика