Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные - Нина Аленникова
- Дата:19.08.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные
- Автор: Нина Аленникова
- Год: 2010
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот вечер мы долго не спали, пили чай то у одних, то у других. Никто не играл на рояле, не пел, карты исчезли. Никогда так тихо не было в квартире. Екатерина не ругалась со своей дочерью. Самовар, летавший из одной комнаты в другую, и тот, казалось, запел заунывнее и тише.
Последним узнал о случившемся Шумский, явившийся поздно. Я пригласила его пить чай у меня, также старуху Дшевашидзе, способную его пить раз пять в день. Она нас уверяла, что у Елены Владимировны были трагические глаза, что можно было по их выражению подозревать, что с ней случится что-то недоброе.
В полночь явился Тэр-Гукасов, мы с Шумским пошли ему навстречу. Не забыть никогда его страшного серого лица. Оно все осунулось, волосы, слегка седеющие на висках, побелели. Шумский обнял его. Он сразу согласился, без малейшего сопротивления, войти в мою комнату. Дшевашидзе принесла коньяку и заставила его выпить целый стакан. Он не сопротивлялся, исполнял, как будто машинально, все, что ему указывали делать. Его прозрачные, как будто стеклянные глаза наводили на нас страх. Он опустился тяжело на диван, спрятав свою голову в руках, облокотившись о стол. Мы всячески старались смягчить это страшное состояние, но только в три часа ночи нам удалось уговорить его лечь спать.
Все жильцы были на похоронах Елены Владимировны. Мне не удалось быть из-за необходимости присутствовать на репетиции. Не так просто было бедному Тэр-Гукасову преодолеть свое несчастье; целыми ночами напролет он бродил по квартире, куря свои неизменные «Кэпстен», крепкие английские папиросы, или набитую этим табаком трубку. Иногда доносились из его комнаты глухие рыдания. Спать я не могла, было жутко на душе.
Обо всем этом я рассказала в школе, но там уже все знали, прочтя это в газетах; описание этого убийства появилось всюду. Убийце Кондратьеву угрожала каторга.
В нашей квартире атмосфера совершенно изменилась. Вечера уже не походили на прежние, полковник, бродивший по коридору, мог жаловаться на скуку и тишину.
Мариночка мне призналась, что не может спать по ночам. Когда засыпает, ей мерещится Елена Владимировна во сне. Когда я им сказала, что тоже чувствую страх и тоску по ночам, обе сестры предложили мне переехать спать к ним. В этот же вечер я это сделала, умостившись у них на диване; их комната была большая.
Тэр-Гукасов перестал приходить ночевать домой. Где-то пропадал, а после похорон запил. Мы часто видели его вдребезги пьяным.
Но жизнь берет свое везде и всюду. Не прошло и месяца, как снова начала заливаться балалайка у Шумского, еще настойчивее загремели упражнения и гаммы у Мариночки и Ксении, запели братья-коммерсанты. Зазвонил еще чаще телефон, на который свирепо лаяла собачонка Екатерины, недавно найденная ею на базаре. Я снова вернулась в свою комнату, и жизнь вошла в свое обычное русло.
Вернувшись как-то с курсов усталая, я привела себя в порядок и отправилась ужинать к дяде Жоржу. Его дети были тоже в отпуску, захотелось их повидать. Тамара была еще маленькая двенадцатилетняя девочка, краснощекая, с добродушными карими глазами, она вовсе не походила на отца. Коля был высокий, худой юноша, нос с горбинкой, как у отца, всегда насмешливый, но часто сосредоточенный. Он уже тогда писал стихи и сатиры, но ко всему относился критически. Дядя Жорж, как я уже об этом упомянула, обожал его больше всех, дрожал над ним, считая его самым слабым.
«Ну вот, мы все вместе, – ласково приветствовал он меня. – Жаль, Сашеньки с нами нет», – прибавил он со вздохом. Сашенька после окончания своей школы поселился в имении моего отца. Он любил деревню, помогал управляющему и постепенно приобретал знание сельского хозяйства. Во время ужина я расспрашивала Тамару про институт, вспоминали классных дам, учителей и знакомых соучениц. Не успели расположиться после ужина в гостиной, как раздался телефонный звонок. Это была Галя, не добившись меня внизу, она позвонила к дяде Жоржу. Начала меня усиленно уговаривать пойти с ней к ее хорошим знакомым. Я попробовала отказаться, ссылаясь на усталость, но она не унималась. Уверяла, что там будут очень интересные люди, и наконец ей удалось меня уговорить. Я имела в виду, что дядя Жорж любит очень рано ложиться спать. Она обещала за мной зайти через час. Ее знакомые жили на Бассейной, недалеко от нас. Около десяти часов вечера явились обе, Галя и Женя, принаряженные и слегка подкрашенные.
По дороге Галя мне созналась, что мы идем к ее двоюродной сестре, живущей с каким-то очень интересным шведом. Их жизнь была сплошная богема. Их постоянно навещали артисты, художники, писатели и другие простые смертные, поклонники Мэгге. Когда мы позвонили в квартиру большого нового здания, нам открыла дверь молоденькая, стройная девица. Это была Мэгге. Прехорошенькая, тонкая, изящная, с раскосыми глазами, с челкой на широком лбу. Волосы ее были светло-русы, очень коротко подстрижены сзади, она походила скорей на шаловливого ребенка, чем на взрослую особу, живущую открыто с чужим мужчиной. Она поздоровалась со мной, как будто мы давно были знакомы. «Я много слышала о вас от Гали, я знаю вас», – сказала она, приветливо улыбаясь. Папиросу она курила как-то особенно непринужденно, не затягиваясь. Она ввела нас в комнату, где толпилось много народу. Самый красивый мужчина был друг Мэгге, Жорж Маяш. На вид ему было лет тридцать. Он был очень симпатичный, с открытым, добродушным лицом. Он обожал Мэгге и постоянно твердил: «Это первый девушка, который не хочет замуж идти. Предпочитает играть свободную любовь». Оказалось, что он только и думал о законном браке, но Мэгге настаивала на свободном, уверяя всех, что она так вполне счастлива. Жорж усиленно изучал русский язык, который с трудом одолевал.
Еще двое мне были представлены: один – высокий, голубоглазый, фамилия его была Дейтш; другой – блондин в очках, с прищуренными глазами. Его лицо мне сразу показалось знакомым, я напрягала память, стараясь вспомнить, где я его встречала. Он назвал свою фамилию: Залеманов. Я тотчас же вспомнила, что он постоянно, еще будучи мальчиком, гостил у нашей соседки по Раздолу, Тхоржевской. У нее был сын Вася одних лет с Залемановым. Зимой они оба учились в гимназии в Петербурге. Я сразу же ему напомнила, где мы встречались; он очень удивился. «Но я бы вас никогда не узнал, я помню маленького степного дичонка, вдруг вижу совсем взрослую девицу». Мы сразу же вошли в общую атмосферу и приняли участие во всех разговорах. Анекдоты сыпались один другого острее, курили все без конца. Залеманов читал французские стихи, неизвестно кому посвященные. Я заметила, что у него очень хорошее произношение. Он так же с детства изучал иностранные языки, как и я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Около музыки и другие рассказы - Нина Сергеевна Дашевская - Детская проза
- Исторические очерки Дона. Часть первая: Всевеликое войско донское. Книга первая: С давнего прошлого по сентябрь 1613 года - Петр Краснов - История
- За Тихим Доном (СИ) - Шефф Вийя - Современные любовные романы
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Полное собрание рассказов - Владимир Набоков - Русская классическая проза