Николай I - Дмитрий Олейников
- Дата:04.09.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Николай I
- Автор: Дмитрий Олейников
- Год: 2012
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предчувствуя смуту, Павел заперся со своим семейством в Михайловском замке, — словно подготовился к осаде: рвы, подъёмные мосты, бойницы с пушками во все стороны.
При спешном переезде даже привычные игрушки были забыты в Зимнем дворце, и дети находили себе забавы с «подручными средствами». Нерасставленная мебель, к примеру, позволяла устраивать «катание в санях» по комнатам и лестницам. Под благосклонным взором матушки Марии Фёдоровны Николай и Михаил переворачивали кресла, в эти импровизированные «сани» (или в «карету» из стульев) садилась изображающая императрицу шестилетняя Анна Павловна, и мальчики скакали по сторонам на воображаемых конях, как бы конвоируя «высочайший» выезд.
Детские покои находились на четвёртом этаже. Спальня Николая — как раз над спальней императора Павла. К ней и дальше спускалась витая чёрная лестница, та самая лестница, по которой в ночь на 11 марта 1801 года в покои Павла поднимались его убийцы…
Для Николая конец этой ночи был словно продолжением смутного сна. Он не слышал, как неподалёку от дворца с громким шумом и карканьем сорвались с деревьев встревоженные вороны и галки; как поднялся шум от вошедших во дворец заговорщиков; не слышал, как бежали по коридорам лакеи с криками: «Караул! Императора убивают!»
Уже когда трагедия свершилась, дети были разбужены воспитательницей Ливен, одеты, отведены к матери и отправлены в Зимний дворец. По дороге Николай отметил, что вокруг слишком много караулов и что собрался почти весь Семёновский полк «в каком-то небрежном виде». О смерти отца детям ничего не сказали. Николай запомнил только, что «матушка лежала в глубине комнаты, когда вошёл император Александр в сопровождении Константина и князя Николая Ивановича Салтыкова; он бросился перед матушкой на колени». Последнее, что запомнилось в этот день Николаю, как Александр разрыдался, и прежде чем детей увели в их старые комнаты, к забытым при переезде в Михайловский деревянным лошадкам, Мария Фёдоровна объявила старшему сыну, отныне императору: «Теперь ты их отец!»[13]
Глава вторая.
«РОМАНОВ-ТРЕТИЙ»
Осенью 1801 года у дружной троицы младших Павловичей появилась новая игра — «в коронацию». Великая княжна Анна представляла императрицу, Николай — императора. Дети навешивали на себя все «куски материи и платья, которые только можно было достать на половине великой княжны», украшали наряды крупными стеклянными «бриллиантами», снятыми с низко свисавших по моде того времени люстр, и раз за разом повторяли поразившее их торжество. Возможно, последнее коронационное торжество в России: император Александр тогда ещё не оставил своих юношеских надежд «даровать России свободу», конституцию, представительное правление — и упразднить самодержавие.
Парадоксальным образом республиканец Лагарп увещевал монарха Александра Первого, своего бывшего воспитанника: «Во имя Вашего народа, Государь, сохраните в неприкосновенности возложенную на Вас власть, которою Вы желаете воспользоваться только для его величайшего блага. Не дайте себя сбить с пути истинного из-за того отвращения, которое внушает Вам неограниченная власть. Имейте мужество сохранить её всецело и нераздельно до того момента, когда под Вашим руководством будут завершены необходимые работы…»[14]
Быть может, мечты о республиканском будущем империи освобождали Александра от забот о воспитании вероятных наследников. Он как-то признался сестре Анне, что «полностью устранился от воспитания братьев, предоставив эту заботу своей матушке»[15]. Документально отмечено, что в первые три года царствования Александр намеренно виделся со своим крестником Николаем только один раз (28 октября 1803 года).
Именно в те годы, когда Россия переживала либеральные восторги «дней Александровых прекрасного начала», для Николая пришла пора расставания с безмятежной вольностью раннего детства. Канифасное детское платье сменилось зелёным, толстого сукна, измаиловским мундиром, весёлые игры под добродушным присмотром бонны уступили место строгой, подтянутой поре учения. От няни-львицы Николая отучали постепенно, но неуклонно: сокращали время общения, рассказывали, что видели во сне, как няня уезжает, — и мальчик плакал, говоря, что этого не хочет. «Её объятия и её ласки были для него убежищем от холодной методичности и несносного формализма воспитателей, были вознаграждением за ту скуку и систематическую мелочность, с которой они следили за его поступками и словами»[16].
Однажды, в майский день 1803 года, когда настало время переезда двора в Павловск, няня не пришла совсем. Семилетний мальчик украдкой смахивал слёзы и тщательно выписывал карандашом, а потом обводил чернилами: «Любезная моя нянюшка, жаль, что Вы не приехали. Приезжайте повидаться со мной, прошу Вас»[17].
Однако контракт мисс Лайон закончился. В июне 1803 года она вышла замуж. Тогда же был освобождён от своих обязанностей весь женский персонал из окружения великого князя, а предводительствовавшая им генеральша Адлерберг заняла пост начальницы Смольного института благородных девиц. Из всех женщин осталась рядом только матушка, императрица Мария Фёдоровна. Да и то не очень-то и рядом: непосредственным воспитанием и обучением Николая занялись «кавалеры» во главе с генералом Матвеем Ламздорфом. Для Марии Фёдоровны генерал был «сердечно любимым папа», и она доверяла ему всецело. Генерал же, хотя и рапортовал матушке в непременных письменных отчётах, что Николай и Михаил его любят и даже скучают при разлуке, стал для детей воплощением жёсткости и бессердечности. «Граф Ламздорф мог вселить в нас одно чувство — страх, и такой страх и уверение в его всемогуществе, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий…»[18] — признавался позже Николай Павлович.
Происходило это оттого, что в представлении генерала-педагога воспитание заключалось в своего рода дрессировке подопечных при помощи всевозможных запретов, ограничений и наказаний. Умение отыскивать и развивать положительные задатки требовало куда большего педагогического мастерства. Но Ламздорфу, похоже, не удавались даже простые воспитательные увещевания. Как-то он расфилософствовался, попробовал провести с Николаем беседу о «быстроте, с которой пролетает время», о том, что «нельзя терять ни минуты», о положении великого князя, о том, «что он должен дать государству и что ждут от него» — распалился, увлёкся собственным полётом мысли… А «объект воспитания» послушал-послушал и предложил полюбоваться в окно на дым, выходивший из трубы[19].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Добро пожаловать в отель «Камея» (ЛП) - Линн К. И. - Современные любовные романы
- Узник гатчинского сфинкса - Борис Карсонов - Историческая проза
- Поэты 1790–1810-х годов - Василий Пушкин - Поэзия
- Шестеро смелых и парад монстров - Анна Устинова - Детские остросюжетные
- Пуговица-камея - Родриг Оттоленгуи - Детектив