Четыре года в Сибири - Теодор Крёгер
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Четыре года в Сибири
- Автор: Теодор Крёгер
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Идите лучше, уходите, так как я не хочу из-за вас снова попасть в тюрьму! Я дам вам, однако, один совет: больше не пейте!
- Но, все же, я не пьян, ради Бога, нет! Я клянусь! Я видел книгу... книги, я видел их... здесь, на этом месте, в газетной бумаге.
Едва Игнатьев – вместе с часовым спустился по лестнице, как Фаиме стоит снова передо мной. Мы долго глядим друг другу в глаза.
В тот самый вечер я снова гость у Исламкуловых.
Старший брат принимает меня и провожает в жилую комнату. Он смущен. Я знаю причину.
- Фаиме и я, – начинаю я, – любим друг друга очень, очень. Я обещаю вам..., – татарин все еще держит мою руку, и я замечаю, как он смущен, – ... я даю вам мое слово!
- Этого для меня достаточно, дорогой господин Крёгер. Я благодарю вас, что вы опередили меня. Я не знал сам, как я должен был вам об этом сказать... мы с братьями очень любим нашу Фаиме, она наша самая большая и единственная радость. Девочка такая же, как наш покойный отец, пылкая и безграничная в своей страсти. Я благодарю вас от всего сердца...
- Мне будет тяжело, очень тяжело сдержать свое обещание, но я никогда не сделаю свою игрушку из Фаиме, никогда..., и, после некоторого промедления, причем мое лицо краснеет, как у гимназиста, – но свою жену...
Мы садимся молча.
- Петр! Я взглянул вверх, Фаиме стоит в комнате. – Я нарядилась для тебя, только для тебя.
На ней длинное вечернее платье из темного, пестрого восточного материала, с длинными, широкими рукавами и глубоким вырезом. Одежда очень тесно обтягивает ее молодое, прекрасное тело. Я неосознанно тру лоб; на доли секунды мне приходится закрывать глаза.
- Ты совсем ничего не скажешь, Петр?
Я осторожно целую ее в красные губы.
Я хочу жить!
Согласно распоряжению я каждый день отмечался в полицейском участке. Был составлен список присутствующих, в который я должен был вносить свое имя. Полицейский штемпель и подписи полицейских после этого подтверждали, что я на самом деле никуда не сбежал.
Напряженные дни, на которых покоилась работа полицейского начальства, прошли. Игнатьев стал необычайно приветливым и только и искал случая, чтобы втянуть меня в беседу. Я избегал его, как только мог. Он предлагал мне сигареты, просил меня выпить с ним чаю. Он заметно нервничал.
Мой хозяин, которому Игнатьев был должен за товары, прежде всего, за водку, настаивал на оплате. Движущей силой этого требования был я. Должнику давали срок в три дня, и если он не платил, то на него нужно было подавать судебный иск.
К вечеру следующего дня внезапно появляется Игнатьев. Он с гордым выражением лица предлагает мне коробку сигарет. Кто знает, с какими трудностями он их достал. Я их, тем не менее, возвращаю назад, замечая, что я курю другую марку.
- Вы пришли ко мне, чтобы занять у меня денег. – такими словами встречаю я его. Он вздрагивает.
- Вы ошибаетесь, я не нуждаюсь ни в каких деньгах, – говорит он дерзко.
- Тогда я сожалею, что не смогу вам ничего предложить. Вы сами уже видели это и обшарили мою квартиру вдоль и поперек, так что вам известно, что я еще не готов к приемам гостей.
- Я хотел только посмотреть, что вы делаете. Не забывайте, что вы подозреваетесь в шпионаже. Я советую вам быть осторожным. У меня есть право обыскивать вашу квартиру днем и ночью.
- Вы это уже снова доказали.
Он уходит, не прощаясь. Шагает неуверенно, как будто он хочет обернуться.
На следующий вечер он возвращается. Взволнованный и сильно вспотевший.
- Вы могли бы одолжить мне деньги? – затравленно выпаливает он сходу.
- Нет!
- Почему нет?
- Потому что я принципиально не ссужаю деньги!
- Я вам их непременно верну. С процентами и сложными процентами. Сколько процентов вы хотите получить? Внезапным движением рукой Игнатьев стирает пот у себя со лба.
- Игнатьев, вы же никогда не возвращаете свои долги.
- Я даю вам мое честное слово, что заплачу.
- Я не верю в это!
- Но я должен получить деньги, они непременно мне нужны.
- Вас здесь достаточно хорошо знают, займите, все же, где-то в другом месте.
- Никто не дает мне больше! Я уже всюду был. Его рука беспокойно трет лоб, скользит по растрепанным волосам. Воротник его мундира, кажется, стал ему вдруг ужасно тесным. – Вы должны одолжить мне деньги, господин Крёгер, пожалуйста, я должен непременно получить их, чтобы оплатить срочные долги, вы понимаете?
Я подхожу к окну, оставляю его стоять.
- Я наверняка мог бы быть полезен вам, вероятно, даже очень полезен, этого нельзя знать... Его голос дрожит. – Я обещаю и клянусь всеми святыми, что больше не буду делать обыск у вас.
- И я должен поверить вам? Вам?
Я подхожу к нему и достаю деньги из кармана.
- Я принципиально не ссужаю деньги, но я хочу подарить их вам. Я не хочу ничего получить назад от вас, понимаете?
Я кладу деньги на сундук, который заменяет стол в моей квартире. Игнатьев всеми пальцами проводит по волосам и таращится на деньги, как будто хочет их проглотить. Медленно, очень медленно я выписываю расписку.
- Так. Сколько вы хотите иметь? – спрашиваю я тогда.
- Сто рублей! Рука писаря с грязными ногтями уже твердо цепляется за купюру.
- Постойте! Его рука испуганно отпрянула. – Я вовсе не думал дарить вам так много денег... Исключено.
- Тогда дайте мне пятьдесят рублей.
- Но, Игнатьев, это – это же больше вашего месячного жалования. А ваш карточный долг, 196 рублей?
- Да... нет..., но... Его голос становится хриплым. Он жаждет денег. На купюрах лежит мой кулак.
- Я дам Вам двадцать пять рублей.
- Да! Дайте, дайте мне денег! – теперь он визжит.
- Сначала подпись, затем деньги.
Не глядя на расписку, его дрожащая рука летит над бумагой.
Он подписал смертный приговор!
Он выбегает на широкую грязную улицу и исчезает в темноте.
На следующий день мой хозяин говорит мне с досадой:
- Барин, вы мне не поверите, сегодня Игнатьев выплатил мне часть своего долга. Он был совершенно пьян. Хотел бы я знать, что за идиот снова ссудил ему деньги. Я с удовольствием задушил бы этого типа своими собственными руками!
- Спокойно предоставьте это мне, – отвечаю я и оставляю мужчину озадаченным.
Когда я позже захожу в лавку братьев Исламкуловых, мне навстречу с радостью выбегает Фаиме.
- Петр! Представь себе, Мохаммед прислал телеграмму, он прибыл в Петербург и говорил с Ахмедом. Вот, читай сам.
Я сгибаюсь над ее руками и целую их. Потом я читаю телеграмму, о дословном тексте которой мы договорились заранее.
- Я, к сожалению, вынужден помешать вам..., некоторое время позже звучит за нашей спиной хриплый голос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Метели ложаться у ног - Василий Ледков - Детская проза
- Жизнь Достоевского. Сквозь сумрак белых ночей - Марианна Басина - Биографии и Мемуары
- Высокие технологии работы с клиентами. Как превратить случайного потребителя в искреннего приверженца - Мика Соломон - Маркетинг, PR, реклама
- Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин - История / Культурология
- Дверь в Вечность - Альмира Илвайри - Фэнтези