Форма входа
0/0
Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин
- Дата:03.10.2025
- Категория: Биографии и Мемуары / История / Политика
- Название: Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941
- Автор: Стивен Коткин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин. Жанр: Биографии и Мемуары / История / Политика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин:
Стивен Коткин, всемирно известный историк, профессор Принстонского университета (США), предпринял успешную попытку написать тотальную историю сталинского режима и его воздействия на Евразию и остальной мир. В первом томе — «Парадоксы власти» — изучается история жизни и деятельности Сталина от рождения до 1928 г., когда он сделал выбор, определивший дальнейшее развитие страны. Вы держите в своих руках второй из трех томов этого труда — «В предчувствии Гитлера». В этом томе изучается роль Сталина в ключевых событиях, происходивших в СССР в период 1929–1941 гг.: «революция сверху» (сворачивание нэпа и насильственная коллективизация), индустриализация, создание современной армии, большой террор, подготовка к войне с Германией. Автор показывает процесс создания диктаторского режима Сталина, объясняет его психологию и причины принятия важнейших решений. Книга заканчивается событиями субботнего вечера 21 июня 1941 г.
Читем онлайн Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
однако Сталин повел атаку на нэпманов (торговцев[430].) Число магазинов и киосков, в 1928 году превышавшее 600 тысяч, сократилось до 140 тысяч. Партийно-государственный нажим ощутили на себе и кустари-одиночки. (После чего Молотов сокрушался насчет крайней нехватки деревянных ложек в рабочих столовых и невозможности починить одежду и обувь[431].) Многие нэпманы вернулись в деревню, но значительное их число устроилось в отделах снабжения, заняв привилегированное положение при новом социалистическом строе[432]. Между тем во многих городах уже были учреждены карточки на хлеб и другие продукты питания, и Сталин включил вопрос о снабжении рабочих продовольствием — этой ахиллесовой пяте режима — в повестку дня декабрьского пленума 1930 года. Пленум одобрил зародившуюся на некоторых заводах практику создания «закрытых» кооперативов, занимавшихся распределением бакалейных товаров и одежды среди рабочих. Крупнейшие заводы вскоре обзавелись собственными подсобными хозяйствами, зернохранилищами и складами товаров, что являлось незапланированным, но логичным результатом гонений на легальную частную торговлю и частное предпринимательство[433].
Советское партийное государство резко отличалось от прочих авторитарных режимов того времени уже благодаря своему монопольному положению в политике и в публичной сфере и своим динамичным массовым организациям, однако постепенное построение социоэкономической монополии являлось еще одним важным аспектом пути к установлению тоталитарной власти. Централизованные заготовки и распределение наваливались почти непосильным бременем на административный аппарат, однако значительная коррупция и бытовая изобретательность обеспечивали людям пространство для маневра. Тем не менее отныне Советское государство контролировало не только политическую активность людей и мысли, но и то, где они работали, где жили, чему учили детей и даже калорийность их питания — по сути, все аспекты жизни их самих и их семей[434].
В состоянии перетряски находилось само государство, претерпевавшее стремительный рост, которым оно было обязано ликвидации частной собственности и политическим чисткам[435]. На многие вакансии, возникшие благодаря расширению государственного аппарата и арестам, выдвигали квалифицированных рабочих[436]. Это изменило демографический состав аппарата (но не его образ действий) и рабочего класса: доля рабочих в крупной промышленности, чей возраст не превышал 22 лет, достигла одной трети; выросла и доля работниц[437]. Новые управленцы и инженеры имели гораздо более обширный практический опыт, чем их коллеги царского времени, но на данный момент наблюдалась серьезная нехватка компетентности, что в сочетании с лихорадочными темпами производства вызвало эпидемию несчастных случаев и расточительства[438]. С некоторыми важными стройками пришлось повременить. Орджоникидзе открыл Всесоюзную конференцию работников социалистической промышленности (30 января — 4 февраля 1931 года) речью, в которой отстаивал количественные плановые показатели развития промышленности, но призывал контролировать издержки, дополнять централизованное снабжение контрактами на прямые поставки с других предприятий и ввести ответственность управленцев за финансовые результаты и качество продукции. Более того, он защищал «буржуазных» специалистов, которых в течение полутора лет публично обвиняли во вредительстве и предавали за него суду[439].
В последний день работы конференции в зале появился Сталин. «Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя, товарищи!» — заявил он, дав поучительное объяснение: «Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми… История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную… Таков уже закон эксплуататоров — бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб — значит ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч — значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться». Из этого он делал вывод: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[440].
Диктатор играл на струнке вечных мучений России из-за ее относительной слабости по сравнению с Западом, а также новых страхов перед иностранными силами, ополчившимися на социалистическое отечество. Как вспоминал один участник конференции, Сталин «буквально открыл клапан, давая выход пару»[441]. Но при этом он потребовал от руководителей не замыкаться в стенах кабинетов. «У нас нередко думают, что руководить — это значит подписывать бумаги… — указал он. — Это печально, но это факт… Как могло случиться, что мы, большевики… вышедшие с победой из жестокой гражданской войны, разрешившие крупнейшую задачу создания современной промышленности, повернувшие крестьянство на путь социализма, — как могло случиться, что в деле руководства производством мы пасуем перед бумажкой? Причина тут заключается в том, что подписывать бумагу легче, чем руководить производством». Сталин призвал руководителей: «…вникай во все, не упускай ничего, учись и еще раз учись. Большевики должны овладеть техникой. Пора большевикам самим стать специалистами. Техника… решает все. И хозяйственник, не желающий изучать технику, не желающий овладеть техникой, — это анекдот, а не хозяйственник»[442].
Засуха и государственный саботаж
Кого следовало считать кулаком? Владельца трех коров? Четырех коров? Критерии порой были расплывчатыми. Но навязанные центром квоты заставляли давать ответ на этот вопрос[443]. Нередко на кулаков доносили в превентивном порядке, чтобы уберечься самим или сводя старые счеты. «Социализм… есть религия ненависти, зависти, вражды между людьми», — писала группа крестьян из Калининской области (с центром в городе Калинине, бывшей Твери) в газету «Социалистическое земледелие» (март-апрель 1931 года)[444]. Некоторые крестьяне мотивировались классовыми настроениями, однако для выполнения квот в кулаки приходилось внезапно записывать многих крестьян-середняков и бедняков. Кулаками становились все не желающие становиться колхозниками, какими бы бедными они ни были. Понятие «подкулачник» позволяло сделать законной добычей кого угодно, а амбициозные сотрудники тайной полиции превышали спущенные им квоты[445]. Согласно классификации самого ОГПУ, многие из тех, кто попал в сети антикулацких кампаний, были мелкими торговцами, «бывшими», священниками или различными «антисоветскими элементами»[446]. Спешка, произвол и безудержное насилие лишь способствовали проведению операции, порождая хаос и страх утраты контроля за событиями, что влекло за собой новые суровые меры[447]. По приказу Сталина в конце мая началась вторая волна депортаций кулаков (продолжавшаяся до ранней осени 1931 года), которая своими масштабами почти вдвое превысила прошлогоднюю[448]. При этом он полагался на местных партийных боссов, но главным образом на ОГПУ и острую конкуренцию между Ягодой и Евдокимовым за его расположение[449].
В целом по стране было раскулачено около
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин бесплатно.
Похожие на Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин книги
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Божественная комедия - Данте Алигьери - Учебная литература
- Принудительный менеджмент а-ля Макиавелли. Государь (сборник) - Гектор Задиров - Образовательная литература
- От Ада до Рая. Книга о Данте и его комедии - Улоф Лагеркранц - Биографии и Мемуары
