Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин
- Дата:03.10.2025
- Категория: Биографии и Мемуары / История / Политика
- Название: Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941
- Автор: Стивен Коткин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец 1 июля Криппса, доставившего письмо Черчилля (от 24.06) о перспективе «установления Германией гегемонии над континентом», принял не кто иной, как Сталин: их встреча состоялась у него в «Уголке» в присутствии Молотова и продолжалась с 6.30 до 9.15 вечера[4584]. В число трудных вопросов, поднимавшихся во время этой «до жесткости откровенной дискуссии», как описывал ее Криппс, входил вопрос ограничений, наложенных англичанами на ввоз в СССР цветных металлов. (Англичане подозревали, что они будут перепроданы Гитлеру; Германии же эти металлы на самом деле были нужны для производства товаров, заказанных Советским Союзом.) «Конечно, — язвительно сказал Сталин, — я мог бы обещать, что ни один фунт ввозимого металла не попадет в Германию, но это было бы нечестное обещание. К чему обещать то, чего не собираешься выполнять?» Кроме того, он назвал письмо Черчилля о немецком экспансионизме реакционным. «Если премьер-министр хочет восстановить прежнее равновесие, — сказал он Криппсу, — мы не можем с ним согласиться». Как отметил Сталин, наоборот, «мы должны изменить старый баланс сил в Европе, так как он не отвечал интересам СССР»[4585].
Сталина даже сейчас не оставляла мысль о британском «империализме». Он не мог не заметить, что Гитлер после покорения Франции стал очень спесивым, но его сознание жгла память о провале военных переговоров СССР с западными державами летом 1939 года и их враждебное отношение к советско-финляндской войне. Содержавшийся в частном послании Черчилля призыв к «гармоничным и взаимовыгодным» двусторонним отношениям имел конкретный аспект — поощрение решительных советских действий на Балканах, в том числе за пределами Бессарабии, с целью недопущения стратегической эксплуатации этих стран нацистской Германией, но Сталину все это казалось обычными махинациями, направленными на вовлечение СССР в войну ради спасения Англии. После беседы Криппс трезво отмечал: «Если мы хотим здесь чего-нибудь добиться, сначала придется преодолеть очень трудное прошлое, а это в лучшем случае будет очень медленным делом»[4586].
Вину за то, что Криппсу не удалось придать советско-британским отношениям импульс к сближению, можно возложить на упрямого Черчилля (как и на мошенников из Министерства иностранных дел)[4587]. Тем не менее Черчилль своей решительностью заложил основу для двустороннего сотрудничества. 3 июля 1940 года, чтобы французские военные корабли не попали в руки немцев, он потопил основную часть французского флота, базировавшуюся под Алжиром, убив 1297 моряков своей союзницы. Одному французскому линкору и пяти эсминцам удалось спастись, но безжалостность Черчилля произвела впечатление на Гитлера, так же как и на Рузвельта. В тот же день Черчилль принял Майского на Даунинг-стрит, 10, и заявил ему, что Англия никогда не помирится с Гитлером. На следующий день, когда Черчилль сообщил об уничтожении французского флота, британский парламент устроил ему стоячую овацию — Майский присутствовал при этом[4588]. Сталин по-прежнему настаивал, что Черчилль не желает признавать распада Версальской системы, но на самом деле британский премьер признавал, что ей настал конец[4589]. Чего «британский бульдог» на самом деле не желал признавать, так это того, что в новой международной системе придется отвести значительное место коммунистическому Советскому Союзу в его новых границах, включающих часть Польши и Прибалтийские государства — те самые крохотные бывшие царские владения, из-за которых у Сталина возникли проблемы с Гитлером. Архиимпериалиста Черчилля, владевшего четвертью мира, возмущала советская аннексия этих белых народов[4590]. Он хотел победить в войне, но при этом избежать усиления Советов в Европе. Этого не признавал ни он сам, ни последующие исследователи, но это был тот самый камень преткновения, который помешал Чемберлену заключить союз со Сталиным[4591].
Это была серьезная дилемма. «Мы не сможем добиться окончательного разгрома Германии, не имея союзников, — указывалось в передовице The Economist в конце июля 1940 года. — Мы должны двигаться к союзу с русскими — терпеливо, если будет нужно, но с большой настойчивостью»[4592]. Однако Черчилль пока имел в виду минимальную британскую цель — остановить увеличение советской материальной помощи Германии и уже зациклился на идее о том, что спасение придет от Рузвельта и США, которые имели 18-ю по размеру сухопутную армию в мире, уступавшую по численности армии Болгарии, и не имели сколько-нибудь серьезных военно-воздушных сил, зато обладали безмерным потенциалом[4593]. Подобные соображения представляли собой очень серьезное препятствие для Сталина. Возможно, они были непреодолимыми. Но он и не пытался их преодолеть.
В Берлине нарастали слухи об изменении внешнеполитической ориентации СССР[4594]. Еще накануне прибытия Криппса в Москву советская военная разведка предупреждала Сталина, что задержки немецких поставок военных товаров в СССР вызваны беспокойством Берлина, что Криппс везет с собой «кое-какие подарки»[4595]. 13 июля по указанию Сталина Молотов отправил советскую запись беседы с Криппсом советским послам в Лондоне, Берлине и Риме и немецкому послу в Москве. Сталин собирался не запугивать Гитлера, а продемонстрировать, что сохраняет ему лояльность. В ответ на слова посла о том, что Англия и СССР «должны договориться об общей политике самозащиты от Германии и восстановления баланса сил», Сталин, обращаясь словно бы не к Криппсу, а к самому Гитлеру, заявил, согласно записи, что «не видит угрозы гегемонии какой-либо страны в Европе и тем более угрозы того, что Европа может быть поглощена Германией». Он добавил, что «хорошо знает нескольких германских руководителей» и «не усмотрел с их стороны никакого желания к поглощению европейских стран. Сталин не считает, что военные успехи Германии создают угрозу для Советского Союза и его дружественных отношений с Германией»[4596].
Германская разведка пристально следила за действиями Криппса посредством перехвата телеграмм, которые отправлял в Белград югославский посол в Москве Милан Гаврилович, доверенное лицо Криппса. Гитлер знал, что переговоры были бесплодными. Однако главным в его глазах был сам факт британо-советских переговоров. В свою очередь, вермахт отслеживал накопление войск на советской стороне границы во всей Юго-Восточной Европе. Немецкие военные самолеты нарушали воздушное пространство СССР, но немцы утверждали, что это ошибки, которые допускают летчики во время обучения[4597]. 3 июля 1940 года начальник Генерального штаба германской армии Гальдер в разговоре с начальником своего оперативного отдела отмечал, что «военная интервенция… заставит Россию признать господствующее положение Германии в Европе»[4598].
Вне логики
Другие советские действия противоречили этой прогерманской шумихе. В том же июле 1940 года Шапошников незадолго до снятия с должности начальника Генерального штаба подписался под подробным сценарием возможного нападения Германии на СССР[4599]. Он никогда
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Божественная комедия - Данте Алигьери - Учебная литература
- Принудительный менеджмент а-ля Макиавелли. Государь (сборник) - Гектор Задиров - Образовательная литература
- От Ада до Рая. Книга о Данте и его комедии - Улоф Лагеркранц - Биографии и Мемуары