Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные - Нина Аленникова
- Дата:19.08.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные
- Автор: Нина Аленникова
- Год: 2010
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александра Васильевна меня поцеловала, она находила, что я лучше ничего не могла придумать. Все по очереди (кроме Ветховецкого) начали восхищаться моей смелостью. Все звенело и радовалось в моей куше. Но иногда все же появлялась мысль, что отец и Клеопатра Михайловна пришли бы в ужас от моих приключений. Тогда падала тень на мои ощущения, но это длилось недолго. Как было хорошо, как было приятно все это! Чувствовалась сила молодости и счастья в те незабвенные минуты. После спектакля все собрались в уютном доме Александры Васильевны.
Огромные раздвинутые столы в столовой были накрыты. Горели старинные люстры, сновали лакеи, и чувствовалась атмосфера большого пира. Все были взвинчены после интересной оперетки. Актеры, привыкшие к успеху, тоже были в прекрасном настроении. Михаил Семенович подсел к Александре Васильевне. Баженов ко мне. Ларионов умудрился очутиться рядом с Гретой Петрович.
Как всегда, пир начался с водочки, когда подошло время тостов, все были навеселе. Михаил Семенович предложил поднести чарочку хозяйке, все спели хором. Затем разошелся капитан Ветховецкий, уже изрядно выпивший. Он начал подносить чарочки всем гостям. Было весело и хмельно. Когда я проглотила свою чарочку, голова моя сильно кружилась. Как сквозь сон слышала я шепот Баженова: «Здорово Миша в вашу тетушку влюбился». Действительно, он не переставал целовать ей ручки и говорить комплименты. Она была в ударе и вся искрилась. Ею все восхищались.
После ужина она пересела на диван с большой старой гитарой, заиграла на ней, и все пели хором. У меня никогда не было голоса. Я молча слушала мои любимые украинские песни. По обыкновению, Баженов от меня не отходил. В тот вечер он много говорил о своих чувствах. Я не обращала внимания, погруженная в свои собственные ощущения. К утру Ветховецкий был абсолютно пьян. Он меня уверял, что безумно влюблен в Александру Васильевну, но что она мучает его без сожаления. Лидарская меня обнимала и говорила: «Не дадим в обиду. Артисткой будешь, всех за пояс заткнешь». К утру появился черный кофе с бесконечными ликерами. Почувствовав сильную усталость, я отправилась спать. Елена Артамоновна присоединилась ко мне.
Проснулись мы в двенадцать часов. Выяснилось, что вся труппа оставалась ночевать. Александра Васильевна сказала, что еще столько же можно было уложить. Сонные фигуры начали выползать из всех комнат. В столовой кипел самовар, на столе лежали яйца, покрытые салфеткой, ветчина разных сортов и всевозможные булки и бублики. Александра Васильевна ходила в своем пеньюаре с широкими рукавами, распоряжалась, покуривая папиросу. Михаил Семенович ласково меня встретил и сказал: «Нина, вы очень бледны, вам вредно кутить». По-моему, он был гораздо бледнее меня. Он взял мою руку и сказал: «Вот уж не думал я, что вы, Нинок, будете совращать нас с пути праведного. Меня всегда мучила совесть, что мы вас закрутили в наш бесшабашный круговорот». Мне было смешно, я чувствовала, что «меня не закрутить», как выражалась Лидарская.
На душе у меня было спокойно. Ничто меня не пугало; ни кутежи, ни жизнь среди труппы Д. не смущали меня. Если сердце сжималось, то от странного ощущения какой-то виновности, какой-то тоски, одиночества и скуки, которые описать невозможно. Но теперь я ясно поняла, что эта сумасбродная жизнь способна задушить мою тоску и неудовлетворенность. Я твердо решила погрузиться в нее.
Пили чай, острили, вспоминали вчерашний пир. Выползший из своей комнаты Ветховецкий сказал, что он всегда опохмеляется в грустном настроении, хотя и не признает никакого «каценямера»[26]. Выглядел он очень усталым. Мне он показался симпатичнее, чем при первой встрече. Было удивительно, как он быстро со всеми сошелся. Еще вчера он высказывал предубеждение к театру. Его вид очень ярко выражал проведенную ночь в хмелю.
Александра Васильевна хотела всех держать у себя весь день, но это было невозможно, так как каждый имел какие-то дела в городе. Было решено, что мы все поедем после театра в загородный ресторан, «Вилла Жданова», где пели цыгане из Молдавии. Александра Васильевна заявила, что она всех приглашает и никто не смеет отказываться. Я радостно бегала от одного к другому, впрочем, никто и не думал отказываться. Михаил Семенович пробовал что-то возражать, но у него так ничего и не вышло.
Ночь в кафе-шантане прошла очень шумно; пир перешел в настоящий дебош. Особенно разошелся Ветховецкий. Он разбил массу посуды, отплясывал трепака, просил на коленях прощения у Александры Васильевны, называя ее во всеуслышание своей богиней, словом, был вне себя.
В эту ночь мне было особенно весело и приятно. Я избегала Баженова, сама не знаю почему, моим кавалером был Ларионов.
Тетушка посмеивалась, говоря, что я оставлю позади себя воздыхателя. Она совсем закружила голову Михаилу Семеновичу. Он от нее не отходил, подливая ей шампанское, чокался и пил за что-то таинственное. Грета пила мало. Она заметила, что беспокоится за его голос, и несколько раз мне сказала: «Он совсем не бережется, не дай бог охрипнет, ведь нам еще петь в Орле».
Вся ночь напролет прошла в угаре. К утру Александра Васильевна послала лакея за цыганами, велела, чтобы пришли петь к нам в кабинет. Они вошли так просто, как к себе домой. Два пожилых седых цыгана в черных бархатных шароварах, в блестящих куртках с яркими поясами; с ними было пять цыганок. Одна пожилая, другие все молодые, с черными, как жгуты, косами, в ярко вышитых кофтах, с разноцветными платками на плечах. В ушах у них блестели огромные серьги, все они были смуглые, хотя и некрасивые, но какие-то особенные. Что-то было притягивающее, милое, фамильярное в каждой из них.
Они сразу запели хором. Пожилые цыгане заиграли на гитарах, хор снова подхватил. Александра Васильевна подошла ближе к ним и велела петь «Очи черные», а затем «Я цыганка, мало дела мне до горя и забот». Старый цыган сказал ей, что она сама похожа на цыганку, что ей надо все бросить и идти петь в их хоре.
Это так понравилось моей эксцентричной тетушке, что она сразу же решила их вознаградить и тут же подарила им 100 рублей. Восторг был неописуемый. Цыгане пели без конца, молодые пустились в пляс, даже старая цыганка затанцевала. Им подносили шампанское. В конце пира Ветховецкий отплясывал вприсядку, как юноша, как будто ничего не пил. Все веселились, хлопали в ладоши и шумели.
Михаил Семенович не отходил от Александры Васильевны, и я слышала, как он ей говорил: «Неужели мы больше не увидимся? Приезжайте ко мне в Петербург; живу я со старенькой матерью, она очень гостеприимная и обрадуется вам». Она со смехом отвечала: «Посмотрим». Я же так устала, что почти уснула, убежав от кавалеров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Около музыки и другие рассказы - Нина Сергеевна Дашевская - Детская проза
- Исторические очерки Дона. Часть первая: Всевеликое войско донское. Книга первая: С давнего прошлого по сентябрь 1613 года - Петр Краснов - История
- За Тихим Доном (СИ) - Шефф Вийя - Современные любовные романы
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Полное собрание рассказов - Владимир Набоков - Русская классическая проза