Четыре друга на фоне столетия - Вера Прохорова
- Дата:30.10.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Четыре друга на фоне столетия
- Автор: Вера Прохорова
- Год: 2012
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прохорова на звонок ответила. И я возликовал. Потому что у меня вновь появилась возможность поговорить с Эпохой. Ведь именно ее голос, да простят мне высокопарность, я услышал в телефонной трубке.
Я попросил Веру Ивановну о встрече, так как хотел показать ей расшифровку наших бесед. И расспросить о многом другом.
«Как мило, что вы решили показать мне текст, для меня это уникально, — сказала Вера Ивановна. Голос у нее был уже не тот, не так звенел и разливался, как несколько лет назад. Впрочем, оно и понятно — Прохоровой шел 92-й год. — А то я сейчас читаю о Рихтере, и мне начинает казаться, что пишут не о Славе, а о каком-то гангстере. Так, женщина, претендующая на звание знатока Рихтера, утверждает, будто он никогда не говорил по телефону. А как же порою мы тогда с ним общались?
Давайте мы с вами созвонимся завтра. У меня после обеда будет урок, а до обеда я, кажется, свободна.»
Я положил трубку и почувствовал себя на вершине мира…
На следующий день мы созвонились. И договорились о встрече.
И вот я снова в той же квартире в Сивцевом Вражке. И меня встречает хозяйка — улыбчивая, гостеприимная, скромная. Прекрасная.
Мы не виделись с ней несколько лет. С одной стороны, Вера Ивановна вроде и не изменилась. А с другой, годы конечно же не прошли бесследно.
Она уже с трудом ходила, была согнута почти под прямым углом. Но когда садилась на свой любимый стул (у нее дома, кажется, и было только три стула) и с какой-то почти застенчивой улыбкой принималась расспрашивать о том, как дела, а я, коротко ответив, сам старался расспросить ее о многом, передо мной представала все та же Вера Ивановна. Та же Buna…
Я совершенно не задумывался о том, сколько ей лет. Мне было так интересно, что мы могли говорить и два, и три часа. Лишь когда приходила племянница Веры Ивановны и справедливо замечала моей собеседнице, что нельзя так долго находиться в одном положении, это вредно для ног, и вообще, на сегодня разговоров достаточно, я вспоминал, что Прохоровой на самом деле уже очень много лет. И ей действительно надо отдохнуть.
Но каждый раз, покидая квартиру на Сивцевом Вражке, я давал себе слово обязательно сюда вернуться. И случалось, приходил к Прохоровой чуть ли не каждый день…
В ее квартире по-прежнему обитает кошачья семья. «Вы не против кошек? — во время нашего нового свидания спросила меня Прохорова. — Вот и замечательно. А то ведь коты чувствуют отношение к ним. Проходите в комнату».
* * *Я все думала после нашей предыдущей встречи…
Мои слова — это такая ответственность перед памятью Славы. Ведь о взаимоотношениях между ним и Ниной говорить неприятно.
Митюля — это такой реванш. Ведь он оказался невероятно мстительным. Но Нина сумела сделать его наследником. Пусть абсолютно противозаконно, но сумела. Ему досталось все. И он начал продавать. Недавно узнала, что он продал рояль Славы…
Боже мой!
Мало того, он же еще получил право продавать разрешения на выпуск пластинок с записями Славы. Таинственным образом.
Когда Наташа Гутман пошла к нему за разрешением, он отказал. При этом шаркнул ножкой: «Вон у меня сколько записей лежит под диваном, но вам не дам. Просто не хочу».
И еще позволил себе антисемитские высказывания. Для Святослава это такое посмертное поругание!
Нельзя сказать, что Светик ненавидел его. «Мне его жалко даже», — сказал он как-то. Но Митюля был для него такой обузой!
Главное, чего я не могу простить Нине, это ее отношения к Славе. Потому что любила она только одного человека, Митюлю. В мороз она пойдет босая по снегу, если Мите надо принести бутылку водки. Ночами сидела при нем, когда к нему нельзя было подойти, — он пьяный был агрессивным и тут же бросался в драку.
Для Дорлиак Митюля был единственным смыслом жизни.
Как-то у нее вырвалось в адрес племянника: «Какой красавец!» А у Митюли на лице были явные следы потасканности и деградации. При этом все свои неудачи он срывал на Нине. Он был неудачным актером, не мог удержаться ни в одном театре.
Как-то он разбил машину, наехал на двоих людей, и его арестовали. Так Нина заставила Свету пойти к Фурцевой: «Иначе я умру. Если с ним что-то случится, я жить не буду». И Светик пошел к министру.
«Фурцева достала огромную папку, — рассказывал потом Святослав, — где были все протоколы на Митюлю. Документально описывалось, как он себя ужасно вел, как ругался матом на милиционеров». Фурцева тогда сказала: «Хороший вы человек, Святослав Теофилович, но как вас обманывают! Но ради вас мы его, конечно, освободим».
Как-то мы сидели со Светой в их квартире на Бронной улице, разговаривали о чем-то. Митюля спрашивает:
— О чем шепчетесь?
— Заговор против тебя готовим, — отвечает Святослав.
— Заговор обречен! — категорично сказал Митюля.
Нет, он не дурак был.
А накануне смерти Рихтера он запил. И все внимание конечно же было направлено на него, а не на больного Славу…
Но и самой Нине Львовне доставалось от Митюли. Уже когда она была смертельно больна раком, он ударил ее так, что Нина упала с кровати и сломала ребро. Но все равно продолжала слепо обожать племянника. А тот не то что не чувствовал за собой вины, а даже не хотел заходить в ее комнату. И тогда ученица Нины Львовны придумала выход: она подозвала Митюлю, вручила ему джинсы и сказала, что это от Нины Львовны и, может быть, он зайдет и покажет ей, как хорошо на нем сидит подарок. Только тогда Митюля соизволил войти в комнату к умирающей тетке. И Нина, как рассказывала мне ее ученица, уже находясь на пороге смерти, расцвела и сделала вид, что прекрасно себя чувствует.
Почему все так происходило? Может, сказывался нереализованный материнский инстинкт Нины. А может, ее обида из-за разницы в возрасте, на которую «добрые» люди часто указывали…
* * *Для Рихтера потеря матери стала не просто трагедией, как для любого другого человека. У него произошла переоценка всей жизни.
Но Нина была хорошей певицей, надо отдать должное ей. Я поначалу ею восхищалась — красивая, изящная, да еще музыкант.
Но Рихтер, очевидно, опасался ее железной хватки. Он же попытался уйти от Дорлиак. Я тогда сидела в лагере.
Слава приехал на Клязьму к Геккерам. Это была семья наших лучших друзей. Геккер был профессор, который после революции решил объединить коммунизм с христианством. В 1937 году его арестовали и расстреляли. Осталось 5 дочерей, которых в шутку называли невестами Славы.
- Акафист "Слава Богу за всё" - Трифон Туркестанов - Религия
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Моя жена – Анна Павлова - Виктор Дандре - Прочее
- Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - Эрих Людендорф - О войне
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История