Сборник воспоминаний об И.Ильфе и Е.Петрове - Илья Ильф
- Дата:12.11.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Сборник воспоминаний об И.Ильфе и Е.Петрове
- Автор: Илья Ильф
- Год: 1963
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не выносил чистеньких работ, добросовестных упражнений в чистописании, выдаваемых за творчество Роман одного из своих друзей, талантливого и кроткого человека, Ильф разнес беспощадно, уничтожающе, помянул свои излюбленные «под суд!» и «бред сивой кобылы», потому что роман был сплошь выдуман, в нем отчетливо сказывалась высокая писательская техника, но не было ни капли настоящей жизни; автор обманывал своего читателя видимостью литературного произведения и писал о том, чего не знает.
Сам Ильф никогда не писал о незнакомых вещах. Чрезвычайно требовательный к себе, он много читал и много работал, много ездил по своей стране и зарубежным землям, многое наблюдал и изучал, прежде чем творчески открыться перед читателем. Он презирал литературу готовых фраз, штампованную литературу, в которой за привычными и обязательно-бесспорными словами тщательно бывают укрыты и вялость мысли, и безмятежность чувств.
— Видно, что человеку смерть как не хочется писать. Зачем же он пишет? Бросай перо, ступай работать в какой угодно другой области. Выбирай! Выбор велик. Работай, живи, радуйся. Но не ври, не насилуй себя, не паразитируй, не скучай, а не то… Под суд!!! — восклицал он, делая движение головой, будто собираясь бодаться.
Замечательно полное, органическое, талантливое, честное, действенное, творческое содружество нарушила смерть.
Ильф и Петров глубоко сроднились друг с другом, одинаково думали и чувствовали, выработали совершенно единый характер мышления, единый язык…
Эти два человека жили одной жизнью.
В. Беляев
ПИСЬМО
«Вашу повесть прочитали Ильф и Петров». Эти строчки, оброненные мимоходом в деловом письме, доставили мне большую радость. Разумеется, письмо было показано всем знакомым. Тем из них, кто знал слабо литературу, я добавлял с нескрываемой гордостью: «Это те самые Ильф и Петров, что написали „Двенадцать стульев“».
Повесть о гражданской войне на Украине — «Подростки», названная в отдельном издании «Старой крепостью», вышла в ленинградском Детиздате. Книга попала к читателю. Я стал подумывать о ее продолжении. Написал несколько новых глав, продолжающих историю героев «Старой крепости». В это самое время, наполненное радужными планами, состоялся очень невеселый разговор с директором издательства.
— Мы сделали большую политическую ошибку, выпустив вашу книгу! — сказал он. — Ее никто не хвалит. Никто о ней не пишет. А один авторитетный товарищ прямо заявил нам, что «Старая крепость» — чужая книга. Вполне возможно, что вас за эту книгу посадят, а у меня в лучшем случае отнимут партийный билет.
Такие слова услышал я от директора издательства. Стоит ли говорить, с каким чувством они были восприняты? А может, директор и прав? Может, и в самом деле надо считать несостоявшимся первый литературный опыт? Может, следует немедленно перестраиваться и отставить задуманную вторую книгу, перечеркнуть мысленно дальнейший путь героев?
Полный отчаяния, не зная, что же делать дальше, я вспомнил фразу из письма сотрудника редакции журнала «Молодая гвардия»: «Вашу повесть прочитали Ильф и Петров…»
Из двух писателей оставался к этому времени в живых только Евгений Петров. Илья Ильф умер вскоре после возвращения из Америки. Перед самой его смертью мы читали отличную статью Ильфа и Петрова «Писатель должен писать!». Из содержания этой статьи, из любого фельетона Ильфа и Петрова вытекало, что оба они люди кровно заинтересованные в развитии нашей, советской литературы, желающие притока в нее свежих сил.
Вот почему я опустил в почтовый ящик маленькое письмо, адресованное Евгению Петрову. Я спрашивал у него совета, как быть, и просил прощения, что тревожу его.
Прошла неделя, вторая. Уже отчаявшись получить ответ, к исходу третьей недели я увидел дома конверт с размашистой подписью в левом нижнем углу его: «Евгений Петров».
Многое в этом письме дополняет наше представление о светлом облике Евгения Петрова. Вот почему, опуская его оценку моей книги, я привожу все остальное почти целиком:
«Ваше письмо от 14/II получил, примерно, неделю тому назад. Очевидно, некоторое время оно провалялось в редакции. Ответил я не сразу вот по каким причинам: я не читал Вашей повести „Подростки“. Ее читал покойный Илья Ильф (очевидно, вам неправильно передали). Ильф говорил мне о вашей повести… Должен сказать, что Ильф был чрезвычайно строгий критик и тонкий ценитель литературы. С удовольствием сообщаю Вам его мнение. Получив Ваше письмо, я достал „Старую крепость“ и, прежде чем ответить, прочел ее.
…Мне кажется, Вы слишком большое значение придаете таким вещам, как молчание критики или неприятный разговор с директором издательства (очевидно, не слишком умным человеком). Молчание критики — штука очень неприятная, ударяющая по самолюбию. Но помните одно — никакие ругательства критики не могли, не могут и никогда не смогут уничтожить действительно талантливое произведение; никакие похвалы критики не могли, не могут и никогда не смогут сохранить в литературе бездарное произведение. Если Писарев ничего не мог поделать с Пушкиным, то уж конечно, рапповская критика не могла задавить талант, скажем, Алексея Толстого. Всякая талантливая (это обязательное условие) книга найдет читателя и прославит автора. В то же время можете исписать сто газетных листов восторженными отзывами о плохой книге, и читатель не запомнит даже фамилии ее автора. Реклама достигает своей цели только в том случае, если рекламируемый товар хорош. Иначе — это выброшенные деньги.
О нас с Ильфом почти ничего не писали в течение всей нашей десятилетней работы (первые пять лет — ни строчки). Мы были приняты читателем, так сказать, непосредственно. И, уверяю Вас, это принесло нам большую пользу, хотя и доставило несколько горьких минут. Мы всегда рассчитывали лишь на собственные силы и хорошо знали, что читатель не сделает нам никаких поблажек, что нужно писать в полную силу, нужно трудиться над каждым словом, нужно избегать штампов, нужно каждое утро просыпаться с мыслью, что ты ничего не сделал, что есть на свете Флобер и Толстой, Гоголь и Диккенс. Самое главное — это помнить о необычайно высоком уровне мировой литературы и не делать самому себе скидок на молодость, на плохое образование, на „славу“. П. и на низкий литературный вкус большинства критиков.
В нашей социалистической стране путь художника должен быть усеян розами. Я твердо верю в то, что это будет. Но покуда этого еще нет, хотя живется нашим писателям гораздо лучше, чем их коллегам на Западе. Например, Вашу первую книгу выпустили сразу же 25-тысячным тиражом. Это должно Вас радовать. И если на Вашем пути иногда вместо роз попадаются тернии, отнеситесь к этому со спокойствием истинного художника. Поверьте мне, — все будет превосходно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Не проходите мимо. Роман-фельетон - Борис Привалов - Юмористическая проза
- Хозяйка гостиницы - Ирина Грекова - Проза
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- Колокола - Сусанна Георгиевская - Советская классическая проза