Бальзак без маски - Пьер Сиприо
- Дата:10.11.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Бальзак без маски
- Автор: Пьер Сиприо
- Год: 2003
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав этот «акт отречения, составленный в выражениях столь недвусмысленных», Шабер взбунтовался. Он не позволит сделать из себя обманщика, уж лучше отправиться в приют Бисетр, где он перестанет называть себя Шабером и навсегда останется Гиацинтом.
Выросший в приюте для подкидышей, Шабер «умрет в богадельне для престарелых, завоевав в промежутке между обоими своими пребываниями в приюте всю Европу», — произнесет Бальзак великолепную фразу, впрочем, несколько измененную в окончательном варианте произведения.
Неспроста, по мнению Бальзака, священник, врач и юрист носят черные одежды — это траур «по всем иллюзиям».
Можно также утверждать, что черные одежды помогают людям забыть то, что должно быть забыто, и даже, если в том возникает необходимость, свою личность, свою семью и саму жизнь.
Став никем, Гиацинт остается «старым хитрецом, настоящим философом». Он гораздо счастливее, чем Шабер, всеми силами пытавшийся вернуть расположение женщины, которой он внушал ужас, и мира, который унизил его.
ГЕНИЙ ИЗ МАНСАРДЫ
В 1817 году Французская Академия объявила литературный конкурс на тему «Счастье, которое проистекает из учебы». 4 августа 1819 года Оноре поселился в комнате на улице Ледигьер. «Это самое удачное решение человеческой жизни», — напишет он потом. Через год-другой станет ясно, наделен ли он талантом.
Если уж таланта нет, придется смириться и устроиться на работу, которую предлагают родители: клерк в нотариальной конторе, мелкий служащий или делопроизводитель.
Бальзак слишком много пострадал от коллективной жизни в коллеже, чтобы согласиться работать в конторе. Благодаря нотариусам, которые использовали его труд, Бальзак познал суть «ученичества», окунулся в замкнутый мирок, где каждый в любую минуту может стать мишенью для насмешек и злых шуток. Он никогда не забудет: «И в полку, и в суде — это все тот же коллеж, с некоторыми отличиями. Служащие, проводящие в конторах по восемь часов, видят в них нечто вроде классов, где начальник заменяет директора, а денежное вознаграждение является своего рода наградой за хорошее поведение, даруемой любимчикам» («Служащие»).
И хотя Бальзак был наделен талантом, он отчетливо осознавал, что участь его тем не менее будет не из лучших. Ему суждено было жить в одиночестве, и горе тому, кто одинок, этому бесприютному скитальцу, который постоянно скрывается от преследований, принеся свою жизнь в жертву правде.
Два года, прожитые в мансарде, станут решающими. У Бальзака войдет в привычку неистово работать в полном одиночестве. На протяжении всей своей жизни он будет одновременно «игроком и ставкой». Он посвятит жизнь созданию произведений, которые обретут в его глазах таинственный, священный, грозный облик. Перед тем как создать очередной роман, Бальзак испытывал тревогу вдохновения, надежду успеха и даже страх смерти. На долгое время он лишался аппетита, бродил словно призрак по кабинету, отказываясь выходить на улицу и не придерживаясь формальностей, столь важных для начинающего писателя. В полном изнеможении он выпускал перо из пальцев лишь тогда, когда ночь окутывала его разум, а рука дрожала от усталости.
Обычно на улицу Ледигьер приходили очень скромные денежные переводы от родителей, и это обстоятельство вынуждало Оноре питаться весьма скудно. На завтрак и обед он частенько пил молоко, макая в него кусочек сухаря, поскольку сухари стоили намного дешевле свежего хлеба. Он платил за жилье 60 франков в год, тратил ежедневно три су на масло для лампы, два су на прачку и два — на уголь.
Однако эта унылая обстановка была овеяна флером поэзии, когда Бальзак смотрел на «бурые, сероватые, красные, аспидные и черепичные крыши, поросшие желтым или зеленым мхом». Крыши и водостоки радовали глаз и помогали забыть об убогих, блеклых, грязных стенах мансарды. Жалкое бюро, покрытое коричневым сафьяном. Кровать, кресло. Оноре намеревался приобрести зеркало в золоченой раме и гравюру[13]. Ему требовались зонтик, подсвечник, халат, подбитая ватином овечья шапка. Но то была непозволительная прихоть! Оноре это быстро понял. Мать отчитала его: он не должен был ничего просить, обходясь тем, что имеет. Он сможет позволить себе роскошь, в которой так нуждается, значительно позже.
Был ли он счастлив? Да, ибо жил своей собственной жизнью, работал по своему усмотрению и желанию. Но, в сущности, он не был создан для той жизни, какую вел. Будучи гурманом, вынужденно ограничивал себя в еде; он любил бродить по городу, но был прикован к креслу; обожал сюрпризы, но из месяца в месяц жизнь его текла, словно река по плоской равнине; зная толк в приятной беседе, он ни с кем не встречался.
И в доме родителей, и в коллеже Оноре всегда окружали многочисленные слуги, поскольку так было принято в те времена. Теперь Оноре словно раздвоился. Он вообразил, что рядом с ним существует еще одно «я». «Я-двойник» ловил клопов. Подметал пол в комнате, стирал, приводил в порядок белье ну и, конечно, ходил за покупками.
Появляться на людях означало нарушить родительские требования. В глазах родных Оноре был преступно виноват в том, что сознательно обрек себя на подобное заточение. Им было стыдно признаваться соседям, что он живет в Париже один, а потому они говорили, что он гостит у родственника в Альби. В мансарде на улице Ледигьер он поселился инкогнито. И покидал ее тайком, и то лишь в случае крайней необходимости: когда шел в библиотеку или на публичные лекции. Например, на лекции в Музей естественной истории, где Кювье проводил ископаемые окаменелости в согласие с Библией или на лекции в Медицинскую школу, где Дюпютран вел жаркий спор с Рекамье относительно божественного происхождения Иисуса Христа. Но главное, он посещал лекции в Сорбонне, где молодой профессор Виктор Кузен убеждал своих слушателей, что в восприятии главную роль играет субъективное отношение. «Истина, красота, добро», — говорил Виктор Кузен. А также зло, добавлял Бальзак, любивший контрасты.
Если все в нашей судьбе предопределено, зачем вообще учиться? Оноре предпочитал приобретать знания, «уединившись, не прибегая к советам учителей, призвав на помощь воображение, которое питается могучей энергией пламенного сердца».
А тем временем семья Бальзаков пришла к выводу, что над Оноре необходимо установить опеку. Тот, кого звали папаша Даблен, был поставлен в известность, что сын Бальзаков добровольно уединился на улице Ледигьер.
Для Бальзаков Теодор Даблен был не просто другом, он был сообщником. Дед Даблена, слесарь при дворе Людовика XVI, скончался в 1790 году. Его супруга поддерживала близкое знакомство с матерью Бальзака. Она вновь вышла замуж за земледельца Бессона, брат которого, трактирщик, стоял во главе революционного движения в Рамбуйе. Бессон распродал национальные имущества района. Благодаря его помощи Саламбье смогли купить «птицеводческую ферму», которую Лора получила в приданое, когда вышла замуж за Бернара-Франсуа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Бальзак. Одинокий пасынок Парижа - Виктор Николаевич Сенча - Биографии и Мемуары
- Сочинения - Оноре де'Бальзак - Проза
- Озорные рассказы. Все три десятка - Оноре де Бальзак - Классическая проза
- Игры масок - Алекс Кош - Боевая фантастика
- Физиология брака - Оноре Бальзак - Классическая проза