Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин
- Дата:03.10.2025
- Категория: Биографии и Мемуары / История / Политика
- Название: Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941
- Автор: Стивен Коткин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевод Евдокимова в Москву и соответствующее избиение его кадров в Ростове — за которым чувствовалась рука Сталина — представляли собой очевидную угрозу для Ежова. Решив, что рост числа «врагов» позволит ему вернуть расположение Сталина, Ежов требовал от Фриновского повышать градус террора, однако даже Фриновский начал тянуть с выполнением приказов Ежова[3080]. С марта по май 1938 года Каганович, прежде вынужденный участвовать в уничтожении большинства его собственных подчиненных, теперь даже не реагировал на присылавшиеся ему из НКВД материалы о необходимости новых арестов на железных дорогах; когда же эти аресты навязывались ему, он саботировал грязную работу НКВД[3081]. Ежов угрожал Молотову арестом, сказав ему: «На вашем месте, Вячеслав Михайлович, я бы не ставил таких вопросов перед компетентными органами. Не забывайте, что председатель Совнаркома А. И. Рыков уже побывал в моем ведомстве». Однако Молотов отправился к Сталину, и тот посоветовал ему потребовать от Ежова извинения, которое и было получено[3082]. Ежов производил впечатление подранка, и все другие звери в лесу вели себя соответственно. Однако начальник тайной полиции без клыков — угроза для режима.
Даже деспоту нужен кто-то на другом конце телефонной или телеграфной линии, чтобы исполнять его указания. И дело не ограничивалось должностью начальника НКВД; Сталин вообще испытывал крайнюю потребность в элементарных административных кадрах. Из девятнадцати наркомов, входивших в состав правительства, наряду с Молотовым (председатель), уцелело только пятеро: Ворошилов (наркомат обороны), Каганович (наркоматы путей сообщения и тяжелой промышленности), Микоян (наркомат торговли), Ежов (НКВД и наркомат водного транспорта) и Литвинов (наркомат иностранных дел). Из пяти секретарей ЦК — которым было положено присматривать за огромным государством — двое (Каганович и Ежов) одновременно занимали по две должности в промышленности, из-за чего для надзора над повседневной работой секретариата и пропагандой оставались, не считая Сталина, только Андрей Жданов и Андрей Андреев. При этом Жданов возглавлял огромную ленинградскую парторганизацию. Ярким признаком дефицита высших руководителей служил тот факт, что с главным докладом на январском пленуме ЦК 1938 года выступал Маленков, а ведь он даже не был членом ЦК. В качестве начальника партийного отдела, контролировавшего республиканские и региональные партийные аппараты, он тонул в просьбах о кадрах для заполнения множества вакансий, образовавшихся после арестов. При этом ему самому приходилось беспокоиться за свою жизнь — в конце концов, Маленков прежде был заместителем Ежова в том же самом партийном отделе.
В силу того, что дни Ежова, казалось, были сочтены, что Каганович был перегружен обязанностями и отчасти потерял расположение Сталина (в том числе из-за своей дружбы с Орджоникидзе) и что Ворошилов не справлялся с делами и был психологически раздавлен, Сталину срочно требовался еще один верный помощник наряду с грозным Молотовым. И выбор деспота пал на его кавказского соотечественника.
Лаврентий Берия никогда не занимал никаких должностей в Москве. И все же в глазах Сталина за ним числилось одно великое достижение: он разделался не только с грузинскими меньшевиками, но и с грузинскими большевиками. Более того, он отнюдь не обладал той общесоюзной известностью, которая имелась у другого высокопоставленного грузина, которого он сменил, — Орджоникидзе. Берия быстро обижался и сваливал вину на других, был нетерпим к малейшим признакам неуважения и никогда не забывал сводить счеты — совсем как Сталин. Главным источником этого сходства (или подражания) были отнюдь не общие культурные наклонности: ведь хотя и Сталин, и Берия были грузинами (Берия происходил из мингрелов — народа, родственного грузинам), к тому же обрусевшими, огромное множество других обрусевших грузин, даже из числа большевиков, вело себя совершенно иначе. Скорее, оба они были порождением конкретной диктаторской системы и стали непревзойденными специалистами по работе в ней. Каждый из них завел себе покровителя на вершинах власти: для Сталина им был Ленин, для Берии — Сталин; и каждый проявлял отвагу в отношениях с соперниками, властолюбие и глубокое чувство собственного высокого предназначения. Берия, в отличие от почти всех прочих региональных партийных боссов, не только пережил террор в своей вотчине, но и сам руководил им, диктуя направления допросов и вызывая руководителей НКВД к себе в партийный секретариат. В СССР не было другого региона, в котором бы так же верховодила одна-единственная фигура. «Берия был полновластным хозяином Грузии, и все организации и учреждения, в том числе и НКВД, беспрекословно выполняли его требования», — говорил на допросе его ближайший подручный, Богдан (Бахчо) Кобулов[3083]. Берия правил Кавказом точно так же, как Сталин правил всем Советским Союзом.
Берия оказался недостающей фигурой. Этот 39-летний человек был не единственной находкой, которой предстояло заполнить пробел в окружении Сталина и в верхушке режима; был еще и 44-летний выдвиженец Никита Хрущев, ставший незаменимым членом внутреннего круга, а впоследствии и лучшим другом Берии. И все же никто не воплощает в себе эволюцию сталинского строя лучше, чем человек, которого Сталин в августе 1938 года перевел из Грузии в советскую столицу. И этот шаг был сделан очень вовремя. Как раз перед переводом Берии
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Божественная комедия - Данте Алигьери - Учебная литература
- Принудительный менеджмент а-ля Макиавелли. Государь (сборник) - Гектор Задиров - Образовательная литература
- От Ада до Рая. Книга о Данте и его комедии - Улоф Лагеркранц - Биографии и Мемуары