Сибирский гамбит - Евгений Руднев
- Дата:10.11.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Сибирский гамбит
- Автор: Евгений Руднев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лузин расстегнул ворот сорочки, губы сморщились чуть заметной усмешкой. Как все быстротечно, неустойчиво! Недели через две зеленого цвета тут не будет и в помине. Серовато-желтые бодылья верблюжьей колючки, немощные палки полынка, темные рогатины ферулы – вот и весь пейзаж. Да и вода в такыре исчезнет до следующей весны, такыр потрескается на многочисленные плитки с задранными оранжевыми краями. С юга шаркнет раскаленным зноем, закрутит песчаные смерчи злой ветер афганец. Все станет угрюмым, опустошенным… Сюда бы парочку сибирских кедров. Прохладу Меюмской тайги… И все-таки: почему же молчит Москва? Ведь он, Лузин, так подробно обо всем написал…
– Гле-еб-ага?! Глеб Иваны-ыч?!
Лузин дернул шею. Перепрыгивая через лужи такыра, к нему несся Абдурахман Сулейманов.
«Что там еще стряслось?»– недовольно подумал Лузин.
– Садам алейким, Глеб-ага! Гости… гости приехали, а вас нету… Плохо… – произнес, запыхавшись, Абдурахман и остановился у трубопровода. – Синельников набросился на меня: где начальник партии? Почему нет? Злой, как гепард.
– Они должны быть на буровых в одиннадцать тридцать. А сейчас, – Лузин спокойно вскинул левую руку и глянул на часы, – а сейчас только начало одиннадцатого. Синельников ведь любит во всем точность… Что же это он, а? Нехорошо.
– Пойдемте, Глеб-ага! Неудобно все-таки.
Лузин посидел еще минуту-другую, затем покачал головой и поднялся, покряхтывая.
– Ладно, потопали.
Они зашагали к буровым.
Глеб думал о начальнике экспедиции Синельникове. Неделю назад тот вызвал Лузина к себе и сказал, чтобы начальник партии готовился к встрече важных гостей из Москвы. К нам едет ревизор. Во! Заместитель министра Епихин во время вояжа по нефтеразведочным партиям Средней Азии заглянет, по всей вероятности, и в ним в Нюлькан. Третьего дня Синельников звякнул Лузину по спецтелефону и назвал точный день и час, когда Епихин прибудет на участок. Надо почистить буровые, заменить разбитые стекла на тепляках, перепачканные нефтью и озокеритом флажки. Надо, наконец, повесить на видных местах транспаранты. Одним словом, все должно быть надраено до блеска. Нужно основательно подготовиться к встрече высокого гостя, не ударить лицом в грязь… Программа была сформулирована предельно ясно: показать заместителю министра буровые, поведать кратенько о результатах поисков нефти. Уложиться в полчаса.
– И, пожалуйста, без фокусов, Глеб Иваныч, – строго предупредил Синельников. – Прежде, чем что-то критиковать или просить у Епихина, – подумай. С мелочами приставать нечего. Епихин – человек занятый, государственный, дел у него и так невпроворот.
Лузин понял: начальник экспедиции намекаете на его, Глеба, жалобу в трест «Ашхабаднефть» по поводу нехватки керновых ящиков.
Все это было на той неделе, а вот сейчас «его величество Епихин» уже на буровых. Может, стоит потолковать с ним о главном? О том, что он, Лузин, писал в ЦК? Нет, пожалуй, не надо. Из министерства три года назад ему ответили довольно-таки резко. Боксерским апперкотом. Больше того, они даже дали понять, что он сует нос не в свое дело. Он, дескать, рядовой геолог и работает очень далеко от Западно-Сибирской низменности. Он, наконец, отстал от жизни и незнаком с новейшими геологическими исследованиями по нефтеносности этого региона.
Абдурахман что-то сказал. До Лузина не сразу дошло, чего от него хотят.
– Сестра замуж выходит. Отпустите на три дня в аул, Глеб-ага?
– Замуж, говоришь, выходит? Это… кто же? Гульчехра или Гульниса? – Гульниса… Десять баранов зарезали. Плов будет. Бухарский киш-миш будет, нахар[1]. Все-все будет… – Абдурахман снял тюбетейку и утер черным носовым платком лицо. – Мой отец приходил вчера в контору, хотел пригласить вас на свадьбу. А вы уехали в Сарсыбай. Плохо. Обязательно приходите ж нам на свадьбу. Ягши[2]?
– Приду. И три дня дам, что за разговор. – Лузин в раздумье помял темными, от въевшейся в кожу нефти, пальцами ремешок старенькой планшетки на боку. – Когда у тебя сессия в институте?
– Через три недели.
– Сразу же после свадьбы начнем готовиться по тектонике.
– Спасибо, Глеб-ага!
На буровой – вавилонское столпотворение. Взглянуть на высокого гостя из Москвы (в этих местах люди подобного ранга появлялись не так уж и часто) пришли свободные от вахты буровики, эксплуатационники, геофизики. Даже из дальнего аула Мургос приехали верхом на осликах два яшули[3]: Юсуп Махмудов и Махмуд Юсупов, жилистые и корявые как саксаул, в новеньких стеганых халатах и шелковых чадрах. Всех интересовал вопрос: будут ли строить в пустыне город нефтяников? Если да, то где возьмут воду? Для большого города воды нужно больше, чем для всех верблюдов Туркмении. Слухи ходили противоречивые. Сам аллах и пророк его не разберут что к чему…
Лузин и Абдурахман насилу протиснулись к зеленому, свежевыкрашенному тепляку буровой.
Епихина Лузин никогда прежде не видел, но, тем не менее, сразу же определил, кто из стоявших у черного дизеля людей – заместитель министра. Конечно же вон тот важный и тучный дядя в светлом костюме и галстуке, на голове – соломенная шляпа. Он стоял чуть впереди остальных; Синельников, главный геолог экспедиции Рустамов и старший геофизик Шелкопляс пожирали его глазами.
Пояснения давал завбур участка Ниязов.
«Слава богу, избавил меня от роли гида», – успокоил себя Лузин. Он не любил пышных церемоний, всю эту показуху с кумачовыми транспарантами, новенькими стеклами в окошках и тщательно вымытыми полами в буровой. Оттого и чувствовал досаду. – … Забой сейчас на глубине одна тысяча триста сорок два метра. Бурим трехшарошечными долотами и ликаромными коронками. Породы крепкие: известняки шестой категории. За прошлый месяц навинтили пятьсот семьдесят восемь метров. Взяли соцобязательство пройти в следующем месяце на десять метров больше…
Лузин напоролся на дремуче-недовольный взгляд Синельникова. Начальник экспедиции осудительно покачал годовой. Когда Ниязов кончил, Синельников подошел к Епихину и что-то сказал на ухо. Заместитель министра медленно повернулся к Глебу.
– Товарищ Лузин? Глеб Иванович?!
– Он самый. – Нам нужно поговорить… – Епихин поискал глазами кого-то в толпе.
– Елена Аркадьевна? – К нему подкатилась светловолосая кубышка с кожаной папкой.
«Секретарша, наверно», – шевельнулось в голове Лузина.
– Я Вас слушаю, Всеволод Викторович.
– Когда у нас «окно»?
– С 15.30 до 16.15.
– Вот и оставьте это время на беседу с товарищем Лузиным. В конторе экспедиции.
– Понятно. – Секретарша стрельнула на Глеба голубенькими глазками-шариками и сделала пометку в блокноте. – Пожалуйста, не опаздывайте. Ровно в 15.30.
Лузин молча кивнул. От удивления у него на лбу взбугрилась бронзовая кожа. Он смотрел на Епихина, силясь отгадать, о чем именно будет разговор, но тот отвернулся и пошел дальне, к зумпфу – большой квадратной яме, где хранили глинистый раствор.
Лузин вытащил замусоленную пачку «Беломора», сунул в рот папиросину. Тихонечко ругнувшись, спрятал обратно в пачку. Запрещено. Для чего, собственно, понадобился он Епихину? Не будет же, черт возьми, заместитель министра заниматься выбиванием керновых ящиков. Тут, пожалуй, дело посерьезнее. Задача…
От группы, которая сопровождала Епихина, отделился человек в черных очках.
– Здравствуй, Глеб!
Что-то знакомое было в этом крупном, с черной ниткой изящных усиков лице, в этом глуховатом голосе…
– Дусов? Генка?! Ты?!!
– Я… – Человек снял очки и сверкнул золотыми зубами.
Они крепко тиснули друг другу потные кисти рук. Лузин со смешанным чувством радости и грусти глядел на Дусова. Изменился Генка. Растолстел, как мулла, да и глаза стали другими – потемнели, что ли. Сколько же они не виделись? С 1943 года. Осенью будет ровно десять лет… Да, десять лет. Как давно это было, как давно! Меюмская площадь…
– В гости, значит, к нам?
– Ага… Езжу, вот, с Всеволодом Викторовичем по Средней Азии, перенимаю все передовое. У вас тут скоро красавец город будет. Проблема пресной «аш-два-о» решена.
– О-о! Это любопытно… Здорово просто! Вода тут важнее, чем нефть. «Где вода, там и жизнь», – говорят аксакалы.
– Ну-ну, не надо перегибать палку. Не было бы здесь «черного золота», – не было бы и города, воды. Главное – это большая нефть… – Дусов доверительно ваял Лузина под локоть; они спустились по дощатому накату буровой, вышли на волю.
– Где ты теперь работаешь, Гена?
– В Таежнограде. Главный инженер геологического управления. Четыре года назад защитил кандидатскую.
– Ух ты-ы… Поздравляю!.. А я, вот, – только начальник партии.
– Ты, Глеб, сам виноват во всем.
– Может быть, может быть… – Лузин отвел взгляд в сторону, померк.
Дусов снова улыбнулся:
– А ты, Глеб, все такой же обидчивый. Ладно, не буду. – Он хлопнул Лузина по плечу. – Извини, побегу. Мы еще встретимся сегодня. – Дусов заторопился к автобусу, куда уже направлялись Епихин и его свита.
- Энциклопедический словарь (Т-Ф) - Ф. Брокгауз - Энциклопедии
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- 2008_51(599) - Газета Дуэль - Публицистика
- Русская правда - Любовь Пономаренко - Юриспруденция
- Невенчанная губерния - Станислав Калиничев - Историческая проза