История моей матери. Роман-биография - Семeн Бронин
- Дата:20.10.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: История моей матери. Роман-биография
- Автор: Семeн Бронин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из всего сказанного ею Рене поняла только это и для поддержания разговора пошутила на испанском:
— Это не он сломал стул? Великие люди обычно неуклюжи, — но этого не поняла уже донья Бланка: ее познания в испанском были ограничены, а понимать шутки на чужом языке, как известно, всего труднее. Беседа их непременно зашла бы в тупик, если бы к ним из своей комнаты на втором этаже не спустилась Нинель, ставшая посредником и переводчиком в их переговорах.
— Вы какую кухню любите? — спросила мать, ободрившаяся с ее приходом. — Французскую, наверно? Она похожа на нашу, но наша острее — не знаю, понравится ли. Я сегодня овощи фаршировала — старалась меньше класть перцу: ребята добавят, если покажется пресным. — Она подождала, пока Нинель переведет, спросила затем то, из-за чего завела разговор и испытывала душевные муки: — Не знаю, сколько брать с вас… Сколько скажете, наверно, столько и будет.
— Что она сказала? — спросила Рене, уловив, что разговор пошел о главном.
— Говорит, что ты сама должна определить цену за обеды, — вынуждена была перевести Нинель, но упрекнула мать: — Наверно, так все-таки не делается. Наша гостья может и ошибиться: она не знает здешних цен.
— Пять тысяч рейсов ей много будет?
— В день? — Рене испугалась этих тысяч, но не подала виду и мужественно попросила перевести их в другую, более понятную ей, валюту по действующему в этот день курсу.
— Пять франков, наверно, — посчитала Нинель: они все здесь быстро считали.
Рене вздохнула с облегчением:
— Так это мало? Пусть будет десять.
— Десять тысяч рейсов серебром? — поразилась донья Бланка.
— Ну да. Если это десять франков. Сколько это будет в долларах? У меня, собственно, доллары. Но не американские, а канадские.
— А они везде ходят? — встревожилась мать.
— Конечно, — успокоила ее дочь. — Канадский доллар дороже американского. Но его курса я не знаю.
— Я поменяю на португальские рейсы, и все станет ясно, — сказала Рене.
— Разберемся! — мать устала от этой бухгалтерии. — Посмотрите, что за обеды, потом будем торговаться…
Фаршированные овощи были восхитительны — немного, правда, остры для непривычного неба Рене, но она была рада познакомиться с новой кухней: она ведь была богатой туристкой и искала развлечений.
— Ну и как? — спросила хозяйка через переводчицу.
— Ничего вкуснее до сих пор не ела, — искренне отвечала та, утираясь салфеткой. Донья Бланка пригляделась к ней.
— Она к жениху приехала? — спросила она дочь.
— Да. Он в армии Франко, — сказала та по-португальски и перевела затем Рене на французский.
— Франко?.. — Мать еще раз присмотрелась к француженке. — Странно. Она мне показалась из простых. Как твой Аугусто, — прибавила она: не в упрек Нинель, а для большей наглядности; она говорила по-португальски, полагая, что Рене ее не понимает. — Слишком свободно держится. Даже твой Аугусто как-то поважнее смотрится. Его-то отец был настоящим дворянином.
Нинель покачала головой. Она пропустила мимо ушей суждение об Аугусто: оно было ей известно — но обиделась за новую подругу:
— Даже когда столько языков знает?
— Знание чужих языков, дочь, не свидетельство высокого происхождения, а, я бы сказала, наоборот. Зачем аристократу чужие языки? Ему нужно уметь держать нож и вилку.
Ничего этого Нинель не перевела, но, как ни странно, Рене все поняла или угадала. Она слегка обиделась за свои манеры и решила на досуге заняться этим пробелом в своем воспитании: в последний раз такая проблема возникла у нее в Китае, когда она осваивала палочки для риса, — но от своего происхождения она отрекаться не думала и, скорее, гордилась им.
— Я, донья Бланка, действительно из простой семьи, — сказала она хозяйке. — Родители мои — крестьяне.
— Так это же хорошо! — воскликнула та, трубя отбой и жалея, что завела неосторожный, не ко времени, разговор. — Дворяне всегда душа в душу с крестьянами жили! Это ж две стороны одной медали!
Рене не стала спорить: это не было в ее интересах, но на языке ее вертелось, что хотя медаль и едина, но одна сторона ее все-таки прямая, а другая — всегда обратная.
— Как ты познакомилась со своим женихом? — Нинель была любопытна, как все невесты в мире.
— Как познакомилась? — Рене пришлось снова сочинять и фантазировать, и, как всегда, ложь ее была замешана на правде. — Я приехала учиться в Париж, поступила в Сорбонну и одновременно в Высшую политическую школу…
— Это самый известный институт в Париже, — с гордостью за подругу объяснила Нинель матери. — Там готовят дипломатов.
— И высшую администрацию. Французы хотят, чтобы их бюрократы были людьми образованными.
— И как ты туда поступила?
— Как все. Поступить нетрудно. Платить надо за сдачу экзаменов. Они там трудные, и плата не освобождает от необходимости знать курс лекций… Но я б и экзамены сдала, если б не это… — и Рене показала глазами вокруг себя, имея в виду, конечно же, не их гостиную, а то, что было за ее пределами и охватывало Португалию, Испанию и еще пол-Европы, если не больше. — Вам интересно?
— Конечно интересно! — воскликнула Нинель, а мать в подтверждение этих слов встала из-за стола и отошла к окну: чтоб не мешать рассказу и чтоб удобнее было слушать.
— Там готовили дипломатов. А где дипломаты, там, извините меня, аристократы — это их сословное занятие…
Нинель перевела матери, та усмехнулась, но с места не сдвинулась, осталась стоять у окна.
— Началось все с ссоры. У нас был профессор — не буду называть его фамилии — он был еврей. Мне, простой крестьянке, это все равно: профессор есть профессор и мы все французы, но у аристократов — не всех, конечно: там были молодые люди из очень высоких фамилий — было другое к этому отношение. Они вели себя из рук вон плохо: стучали ногами, били линейками по парте — специально приносили их для этого. Их отцы и дяди были послами и высокими чинами в министерствах, и они чувствовали себя хозяевами положения…
Нинель исправно и вполголоса переводила это матери.
— Бывают и такие, — согласилась та, мельком глянув на рассказчицу. — Мы их тоже не любим. У них душа холопов: они редко бывают хорошей крови. Настоящий аристократ всегда помнит свой долг: он как священник — только что не дал обета. Но я не вижу пока ни любви, ни повода для знакомства.
— Твой знакомый был из их компании? — спросила Нинель.
— Нет. Если бы! Тогда было б все просто — я б училась дальше! — присочинила Рене, подчиняясь законам романической прозы. — Он сидел за отдельной партой и не принимал участия в их бесчинствах, но именно с ним мы и поссорились. Тем я сделала замечание: они не давали слушать, а мне было интересно, что говорил профессор, — но они и не оборотились в мою сторону: подумаешь, девица без роду и племени, о которой никто не знает, — что с ней разговаривать. Только он посмотрел на меня внимательно, ничего на лекции не сказал, но после нее подошел, и здесь-то мы и начали дискутировать… — и Рене примолкла, будто ей нелегко было вспоминать прошлое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Наш подарок французскому народу - Лариса Яковенко - Юмористическая проза
- Секретная инструкция ЦРУ по технике обманных трюков и введению в заблуждение - Роберт Уоллес - Шпионский детектив
- Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк - Станислав Лем - Научная Фантастика
- Записки - Александр Бенкендорф - Биографии и Мемуары