История моей матери. Роман-биография - Семeн Бронин
- Дата:20.10.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: История моей матери. Роман-биография
- Автор: Семeн Бронин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я эту книгу к вывозу не разрешаю, — сказала таможенница самым безапелляционным тоном и отложила ее, чтоб не забыть, в сторону. — И не жалуйтесь — скажите спасибо, что вас при въезде с ней не завернули: я бы точно это сделала! — и принялась с удвоенным усердием проглядывать остальное: нет ли там другой порнографии…
Приключение было не столь безобидно и анекдотично, как могло, на первый взгляд, показаться. Найти на месте второй экземпляр французского романа 1896 года издания было практически невозможно — во всяком случае, пришлось бы все бросить и только этим и заниматься, а обратиться к таможенному начальству означало раскрыть себя уже на границе. Рене попыталась воззвать к логике таможенников.
— Непонятно, — сказала она, обращаясь преимущественно к мужчине и стараясь говорить по-русски хуже, чем умела, — какой смысл задерживать в стране книгу, которую вы считаете вредной. Пусть она за рубежом и оказывает свое тлетворное действие…
Но обращаться к логике в таких обстоятельствах значит лишь злить проверяющего: по-первых, таким образом как бы ставятся под сомнение его умственные способности, во-вторых, ему заранее известно, что всякое логическое обоснование лишь прикрывает какой-то интерес, порок или выгоду (как оно было и в данном случае).
— Мы в ваших советах не нуждаемся! — отрезала женщина и пригрозила: — Погодите, я еще не все у вас проверила!
Тут, слава богу, вмешался ее коллега: она перегибала палку, а это всегда вызывает противодействие.
— Что ты привязалась к книжке? — спросил он. — Не видишь, как она над ней трясется. Дорога, наверно? — спросил он Рене.
— Как память, — отвечала правду она.
— А ты посмотри, что тут нарисовано, — предложила напарница. — Сразу на обложке. Хоть бы куда в середину тиснули!
— Ну и что они тут нарисовали? — Таможенник даже очки напялил — до того смотрел невооруженным глазом. — Молодой человек переговоры ведет. Очень культурно: на расстоянии, рук не распускает… Не знаю только, почему она в сорочке. Наверно, так у них принято.
— Это не сорочка. — Рене невольно перешла на свой обычный русский, который был, впрочем, не намного лучше. — Так иногда выглядят вечерние платья.
Таможенница глядела в оба глаза — не на иллюстрацию, а на то, как иностранка охмуряет ее товарища.
— Какое вечернее платье?! Что вы мне глаза заливаете?! Что я не вижу, что на ней даже нижнего белья нету?! Где линия? Которая трусы обозначает?!
Рене разозлилась:
— Во Франции нижнее белье не всегда надевают, — сказала она — ей в отместку нравоучительно. — В жару в особенности.
Таможенница изумилась:
— Так и ходят?! Грязным задом трясут?!
— Почему грязным? Моются, — возразила ядовитая иностранка.
— А мы, значит, не моемся?! — Таможенница не обозлилась от обиды, а расстроилась: клин, как известно, вышибают клином.
— Погодите вы, с вашими подробностями, — вмешался таможенник, решивший взять дело в свои руки. — Тут в корень смотреть надо. Может, там ничего нехорошего и нет. Что тут происходит вообще? О чем они говорят? На каком языке? — Он глянул на обложку.
— На французском.
— И о чем они договариваются?
Рене конечно же не читала книги: знала только страницы, отведенные для шифровки, да и в них не вникала в смысл, но угроза подстегнула ее фантазию.
— Он ей жениться обещал и пропал с концами. Так можно сказать по-русски?
— Можно. Дальше что?
— А тут он снова пришел, а она не знает: уйдет ли или захочет продолжить отношения.
— Поэтому и штаны надеть забыла? — сообразил тот. — Видишь, — сказал он другой, — не все так, как поначалу кажется. У них тоже несчастья бывают — не одни увеселения. — Он поглядел с последним сомнением на француженку. — А зачем она вам, книга эта? Прочли, ума набрались — можно и оставить?
— Не дочитала! — Рене испугалась, что наспех возведенное ею здание рухнет с другого конца. — Я же говорю: неясно, захочет ли жить с ней. Он говорил ей, что она его не устраивает, но окончательного отказа не было. — Это, в какой-то мере, было изложение ее случая — поэтому прозвучало убедительно и искренне. (Лучший способ врать — это, как известно, говорить правду, только не всю правду и не одну только правду, почему на суде и уточняют эти подробности.)
— Ладно, выясни. Хотя если уже были сомнения, то дело, можешь считать, хреновое. Знаешь, что такое по-русски — хреновое?
— Нет, — искренне отвечала Рене.
— Не знаешь и не надо… Значит, ничего хорошего не жди, — перевел он все-таки и обернулся к подруге: — Пойдем. Пусть она свою книгу за рубеж везет, дальше ее мусолит — раз ей так хочется.
— Да пусть, — сказала та, будто не отстаивала только что обратную точку зрения — лишь поглядела памятным взором на женщину, допускающую пребывание на улице без нижнего белья — пусть даже в самое жаркое время года…
В Таллинне она увидела на улицах фашистов со свастиками на рукавах — таких же, как в Германии в тридцать третьем. То же было в Копенгагене. «Фашизм, — говорила она себе, — идет по Европе, заражая ее не только своим духом, но и сыпью, своими внешними проявлениями». Ее сомнения и душевная боль, вызванные «чистками» в России, понемногу улетучивались и пропадали по мере удаления от границы. В Копенгагене, на последней явке, ей дали британский паспорт на имя уроженки Канады Марты Саншайн. Канадское происхождение должно было объяснить и узаконить ее французский, а английское подданство (Канада была тогда британским доминионом) придать ей больше веса и облегчить прохождение через границы: к этому паспорту относились с особенной почтительностью. В нем были визы в Брюссель и в Лиссабон: хоть тут о ней позаботились, но это не облегчало ее задачи — ей предстояло объяснить, куда и зачем она едет, и если с Брюсселем все было ясно: он был по дороге на родину — то в Лиссабон, несмотря на визы, ее бы так просто не пустили: это была известная промежуточная посадка, трамплин для прыжка в воюющую Испанию, куда сейчас стремились слишком многие…
В Брюсселе она докупила гардероб: то, что дали ей в Москве, ее лично удовлетворяло, но не годилось для роли, которую ей предстояло играть, — богатой канадки, разочаровавшейся в любви и в жизни и ищущей на стороне развлечений и утешения. Прежде всего она приобрела шубу: что за канадка без шубы — да и женщина в шубе производит иное впечатление, нежели в пальто, пусть самом модном, — так было, во всяком случае, в то время. Купила она также сумочки, прочие аксессуары верхнего платья, хорошее белье — обо всем этом офицер, ее готовивший, не подумал, хотя это была женщина. Вещи были куплены — что дальше? Как въехать в Португалию — даже при наличии визы в паспорте? Пытаться сделать это в одиночку без прикрытия, означало совершить туристическую прогулку за счет Советского государства и вернуться ни с чем: ее бы впустили, но на границе она бы неминуемо попала в поле зрения португальской охранки, тоже фашистской и нацеленной на вылавливание одиночек, пытающихся прорваться в Испанию, чтоб воевать там на стороне правительства. Нужны были связи, чтобы объяснить въезд в Португалию родственными отношениями, торговлей, коммивояжерством или другим, но где взять их? Компартия Португалии скрывалась в глубоком подполье и не могла ей помочь, да она и не имела права обращаться к ней: Коминтерн скрывал свое участие в испанской войне — никто из русских, например, не участвовал в ней под своим истинным именем, все брали испанские фамилии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Наш подарок французскому народу - Лариса Яковенко - Юмористическая проза
- Секретная инструкция ЦРУ по технике обманных трюков и введению в заблуждение - Роберт Уоллес - Шпионский детектив
- Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк - Станислав Лем - Научная Фантастика
- Записки - Александр Бенкендорф - Биографии и Мемуары