Монтаньяры - Николай Николаевич Молчанов
- Дата:05.07.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Монтаньяры
- Автор: Николай Николаевич Молчанов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не хочет и спать, ждет до утра, когда наконец приходят жандармы, и он отправляется с ними в Люксембургскую тюрьму, в пяти минутах хода от его дома. Туда приводят также Демулена, Лакруа, Филиппа. Фабр д'Эглантин и Эро де Сешель арестованы еще раньше.
Весть об аресте самого популярного деятеля Революции мгновенно разносится по Парижу. Никто ничего не понимает: Демулен — это штурм Бастилии, Дантон — это 10 августа, самые великие дни и победы Революции воплощены в этих именах. Тихо радуются и в душе торжествуют не только ее тайные враги, но огромная масса людей, уставших от нее. В Конвенте чувства разделились. Когда с утра первым поднялся на трибуну Лежандр и потребовал вызвать Дантона и дать ему возможность объясниться, то одни бурно протестуют против решения Комитетов, другие против предоставления Дантону привилегии. Ведь ни одному из уже казненных депутатов не дали возможности защищать себя. Только Людовик XVI и Марат имели такую привилегию. Робеспьер предусмотрел возможность взрыва и заранее подготовил речь, которая должна заставить смолкнуть голоса протеста. Он гневно осуждает право Дантона на привилегию. Чем Дантон выше других? И все ничтожества в Конвенте, естественно, согласны с этим. Но главное орудие Робеспьера — страх, шантаж, угроза: «Я говорю, что тот, кто содрогнется в данный момент, тот — преступник, никогда невинность не страшится общественной бдительности».
Воцарилось тягостное молчание. Сен-Жюст в этой напряженной атмосфере гордо поднимается на трибуну. Он старательно обработал и расширил материал, переданный ему Робеспьером, сделав его еще более возмутительно лживым и бездоказательным. Чтобы прикрыть великое преступление, нужны были очень напыщенные фразы.
«Нечто страшное таится в священной любви к отечеству, — декламирует Сен-Жюст, — она настолько исключительна, что приносит в жертву все, без жалости, без страха, без человеческого уважения к общественным интересам…
Дни преступления прошли, горе тем, кто станет поддерживать его дело! Его политика разоблачена. Да погибнет все преступное! Республики создаются не мягкосердечием, но жестокой строгостью, непреклонной по отношению к предателям. Пусть заявят о себе соучастники и станут на сторону преступления…»
«Соучастники» молчат, и Конвент единодушно одобряет предание суду дантонистов. Вскоре Робеспьер с убийственной насмешкой скажет своим приближенным: «Надо признать, что Дантон имел довольно подлых друзей!» Видимо, Неподкупный не числил среди его друзей того, кто год назад писал Дантону: «Я люблю тебя как никогда и буду любить до смерти. С этого момента я весь твой…»
Такая забывчивость простительна для человека истинно добродетельного; ведь тогда Дантон был крайне необходим в смертельной борьбе Робеспьера с жирондистами. Немедленно начинается трагикомедия судебного фарса. На всякий случай был заготовлен приказ об аресте обвинителя Фукье-Тенвиля и председателя трибунала Эрмана. Они об этом знали. Впрочем, сам «инквизитор» Вадье непосредственно руководил всем спектаклем. Начало суда пришлось отложить с 8 на 11 часов, ибо надо было исключить любую случайность, кроме смертного приговора. Число присяжных пришлось сократить с 12 до 9; ненадежных в последний момент вывели. Изготовили особо коварную «амальгаму»; Дантона включили в группу, где было несколько явных жуликов. Робеспьер хотел не просто уничтожить врага, но и обесчестить его. Основное время судьи отводили на детальный разбор их махинаций, на чтение пространной обвинительной речи Сен-Жюста. Время заполняли формальным выяснением имен, мест рождения, жительства обвиняемых. Главное — таков приказ — не дать говорить Дантону. И это почти удалось. И все же, в перепалке с председателем, отдельными репликами трибун говорил, приводя в ужас своих судей. Его громовой голос гремел и был слышен на улице, где волновалась толпа. Короткий, неполный, намеренно искаженный протокол сохранил лишь отрывки трагического монолога Дантона. Тщетно он требовал, чтобы оклеветавшие его Робеспьер и Сен-Жюст явились в суд. Впрочем, он быстро понял, что никакой защиты по примеру Марата устроить не удастся. И его первый ответ на вопрос председателя свидетельствует об этом:
«Жорж-Жак Дантон, тридцати четырех лет, родился в Арси, депутат Конвента. Мое жилище? Вскоре им будет ничто, а мое имя войдет в Пантеон истории. Народ будет чтить мою голову, мою отрубленную голову!»
Дантон то впадает в состояние спокойной безнадежности и стоического примирения с судьбой, то вспыхивает яростным гневом и клеймит гнусность своих обвинителей. С горькой иронией он напоминает о своих великих заслугах перед Революцией. Тщетно пытаются запятнать, унизить Дантона. В сознании безупречно выполненного долга, он объявляет о готовности навсегда уснуть на лоне славы.
Он искренне объяснял, что никогда честолюбие и жадность не властвовали над ним, никогда низкие страсти не заставили его нанести ущерб делу народа, он всегда был предан родине и принес ей в жертву всю свою жизнь. Даже в этом грязном судилище Дантон потряс сознание людей. Перепуганный Эрман шлет отчаянную записку в Конвент; он пишет, что Дантона невозможно опровергнуть, что суд под угрозой, что угрожает народный мятеж.
Сен-Жюст, не зачитывая записки Эрмана, снова шантажирует Конвент и требует решения о вынесении приговора в отсутствии обвиняемых, лишая их права сказать что-либо в свою защиту. Для запугивания депутатов идет в ход версия о том, что Люсиль Демулен, кроткая, нежная, отчаявшаяся жена Демулена, организует мятеж с целью нападения на тюрьмы…
Никто не протестует. Конвент дружно голосует. Многие запуганы и объяты страхом. Монтаньяры внушают себе необходимость сохранения единства своих рядов. Консерваторы Болота с радостью готовы помочь одному из вождей монтаньяров уничтожить другого. Обвиняемых силой выволакивают из зала суда. Демулен скомкал в комок подготовленную защитительную речь и швырнул его в лицо
- Модеста Миньон - Оноре Бальзак - Классическая проза
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Историки без принципов - Николай Страхов - Критика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив