Звезды царской эстрады - Коллектив авторов
- Дата:12.11.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / Музыка, музыканты
- Название: Звезды царской эстрады
- Автор: Коллектив авторов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это был расцвет ее молодости, таланта и красоты. В нее был влюблен колоссальный богач барон Штейнгель. Он ревновал Пионтковскую ко всем… Однажды, не в добрый час, барон Штейнгель, измученный и доведенный до белого каления своей ревностью, хотел покончить с собой и покончил бы, если бы я силою не вырвал у него револьвер. Год спустя В. Пионтковская держала театр на Кавказских Минеральных Водах, а барон Штейнгель субсидировал ее предприятие. Это был золотой сезон в полном смысле слова: гонорары были неслыханные и выплачивались вовремя, час в час, минута в минуту. Сам барон Штейнгель был у нас кассиром. Он раскладывал перед собою кирпичики новеньких, только что из казначейства, денег, вся труппа с довольным видом рассовывала по карманам девственно хрустящие сторублевки и более скромные бумажки. Кончил свои дни барон Штейнгель в эмиграции, в Париже. Я его не встречал, но, по слухам, он чрезвычайно нуждался и где-то у кого-то служил швейцаром. Какая гримаса судьбы для человека с таким миллионным богатством!.. Навсегда, на всю жизнь, ослепительно яркие впечатления оставила по себе поездка в Туркестан. Помню эти восемь суток железнодорожного пути от Москвы до Ташкента. Напоследок наш поезд пересекал царство мертвых песков. Станций, буфетов не было и в помине. Поезд делал привал средь желтой степи. Мы всей труппой выгружались, пили чай, обедали под открытым небом, напоминая пестрый, жизнерадостный табор в самых разнообразных костюмах, одинаково не идущих к фону желтой пустыни и дышащего зноем бирюзового неба. Вся труппа, все ее имущество, до декораций включительно, помещались в трех вагонах. Это были наши собственные вагоны, соответственно оборудованные.
…Надо ли говорить, что, прибыв в Ташкент, мы набросились на неслыханные и невиданные доселе фрукты. Громадные чарджуйские дыни поражали изумительной нежностью своей мякоти; нельзя было ее резать ножом, ее можно было только есть ложками. Эта дыня настолько хрупка, что после самого короткого пути в коляске или в арбе превращается в какие-то жидкие лохмотья. Ее можно только переносить, и то очень бережно, положив в сетку и держа ее на весу. Вообще это край чудес и контрастов. Внизу – палящий, сорокаградусный зной, а тут же, поблизости, вершины совсем невысоких гор сверкают серебром вечных снегов.
Ташкент начала XX века
Ташкент, на тысячи верст отдаленный от европейской цивилизации, обрадовался нам чрезвычайно. Вот где были битковые сборы, вот где население баловало нас, как выходцев с какой-то другой планеты……Мы пользовались большим вниманием великого князя Николая Константиновича.
Николай Константинович – одна из самых загадочных фигур в императорской семье. При жизни еще он был овеян легендою. Когда мы ехали в Ташкент, мы уже были осведомлены, что встретим бывшего великого князя, лишенного всех почестей, орденов и привилегий великокняжеского звания своего. В действительности оказалось совсем не так. Николай Константинович как был, так и остался великим князем с правом именоваться императорским высочеством. Мундир он мог носить, но не носил по своей доброй воле. Он одевался в статское, был высок ростом, очень породист, и в нем сразу угадывался великолепный романовский тип. Он начисто брил лицо и по туземному обычаю так же начисто брил голову и носил сартовскую тюбетейку. К его осанке, к его чертам и резкому профилю очень шел монокль, которым он пользовался с неподражаемым искусством. Это было что-то наследственное – никто в Европе не умел так носить монокль, как его отец – великий князь Константин Николаевич.
Сбивчивы и туманны были сведения о причинах опалы и ссылки Николая Константиновича в Туркестан. Говорили, что на каком-то придворном балу он похитил бриллиантовое колье какой-то дамы и запрятал его в свою кирасирскую каску. Говорили еще, что также были им похищены драгоценные камни с иконы, принадлежавшей его матери. И вот на основании всех этих деяний, обвиненный высшим советом императорской семьи в клептомании, Николай Константинович сослан был в Туркестан.
…Великий князь посещал все наши спектакли. В его меценатстве было что-то красивое, широко-барское. Не ограничиваясь «высочайшими подарками» – он с поистине царской щедростью осыпал ими нас, – Николай Константинович уделял нам бездну самого трогательного внимания, знакомил с бытом и нравами этого диковинного края.
Дервиши на ташкентском базаре. Конец XIX века
В дни мусульманского праздника – он длится целый месяц и называется Байрамом – великий князь в нескольких экипажах своих повез нас в одну из туземных деревень в окрестностях Ташкента. Конечно, это не был «экспромт», конечно, все было подготовлено – и встреча, и обильное угощение, и увеселительная программа. Это был один из редких случаев, когда не мы увеселяли других, а другие увеселяли нас… Все искрилось движением, напоенное, насыщенное красками, и с непривычки было больно глазам от яркого, ослепительного мелькания женских и мужских фигур в горячих – до фантастичности горячих по своим непривычным, невыносимым для европейского глаза тонам – одеждах.
Над гигантскими кострами в таких же гигантских котлах варили плов из шахского риса; этот изумительный плов, пахучий, таявший во рту, мы запивали рябиновой водкою.
Заняло бы десятки страниц подробно описывать Байрам в сартской деревне, со всей оглушительной гаммой самых разнообразных звуков, сливавшихся в один сплошной гул, начиная от гортанных выкриков и кончая пронзительным писком свирели. Остался у меня в памяти танец бачей. По-тамошнему бача – это мальчик, которого с самой ранней поры воспитывают и холят как предмет наслаждения для мужской однополой любви.
Бачи, все на подбор красивые томной и нежной красотой, тщательно вымытые и надушенные, успевающие постигнуть все ухищрения для возбуждения поклонников своих, плясали, одетые в дорогие женские наряды и ткани. Что-то ритмическое, притягивающее было в их танцах, и на них приятно было смотреть… Но зато неприятен и отталкивающ был вид полных, бородатых сартских купцов, сплошь да рядом седых патриархов, что с грубой, искажавшей их лица чувственностью пожирали глазами этих пляшущих мальчиков…
Не ограничившись столицею края – Ташкентом, мы объехали и провинцию Туркестана, давая спектакли в таких городах, как Андижан, Самарканд, Новый Скобелев. Повсюду мы наслаждались дивными туземными банями – такими же своеобразными, ни на что не похожими, как и всё на Востоке. Моет вас гигантский сарт, геркулесовского
- Русская весна. Антология поэзии - Коллектив авторов - Поэзия
- Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин - История / Культурология
- Каждый день праздник! - Губерман Игорь Миронович - Юмористические стихи
- Борис Сичкин: Я – Буба Касторский - Максим Эдуардович Кравчинский - Биографии и Мемуары
- Великие мысли великих людей. XIX–XX век - Коллектив авторов -- Афоризмы - Афоризмы