Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников - Коллектив авторов
- Дата:13.09.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников
- Автор: Коллектив авторов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Песню записали, она нам понравилась, но мелодию никто не мог запомнить – ни члены съемочной группы, ни я сам. «Не будут петь, – понял я. – Ну и не надо. Главное – есть настроение».
Когда фильм был готов, мы повезли его в Мурманск и показали морякам. Ночью меня разбудило пение. За окном пьяные голоса нестройно выводили нашу песню: «Е-е-сли радость на всех одна, на всех и беда одна…»
Ну, если пьяные запели, то это будет шлягер. Так оно и вышло.
Кто-то может удивиться – а почему было у песни столько вариантов? Да потому что я максималист. Вот слушаю музыку и думаю: да, эта мелодия может быть в фильме, а может ее и не быть – и ничего страшного не случится. И я не очень-то пожалею, если ее не будет. А без чего-то никак не обойтись. И вот фильм «Путь к причалу» запомнили по этой песне и по этой мелодии. Как зазвучит, сразу все понимают: это – про моряков. Человек по мелодии тут же вспоминает фильм. Значит, я не зря Андрюшу мучил.
Так мы потом и работали с ним сорок лет.
Между прочим, в фильме «Я шагаю по Москве» еще больше вариантов было. Опять к съемкам понадобилась фонограмма. Опять я долго мучил Петрова, и опять он в итоге написал замечательную мелодию. Сегодня кто-то видел фильм «Я шагаю по Москве», кто-то – нет, но музыку эту помнят все.
И каково же было мое удивление, когда я увидел по телевизору, что под эту музыку, под которую у меня в фильме шагали Колька, Володя и Саша, по ковровой дорожке мимо почетного караула идут Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев и президент Соединенных Штатов Ричард Никсон!
И песня до сих пор звучит. Слова ее стали почти хрестоматийными.
А придумались они так.
Снимали мы памятник Маяковскому для сцены «Вечер. Засыпают памятники». Юсов с камерой, операторская группа и я сидим на крыше ресторана «София» – ждем вечерний режим (когда небо на пленке еще «прорабатывается», но оно темнее, чем фонари и свет в окнах).
– Снимайте, уже красиво! – донеслось снизу.
Внизу появился Гена Шпаликов. Гена знал, что сегодня нам выдали зарплату, и не сомневался, что мы после съемки окажемся в ресторане.
– Рано еще! – крикнул я ему сверху. – Слова сочинил?
– Что?
Площадь Маяковского, интенсивное движение машин, шум – очень плохо слышно. Я взял мегафон.
Песня нужна была срочно – Колька поет ее в кадре, а слов все еще нет. Последний раз я видел Гену две недели назад, когда давали аванс. Он сказал, что завтра принесет слова – и исчез. И только сегодня, в день зарплаты, появился.
– Сочинил! «Я шагаю по Москве, как шагают по доске…»
– Громче! Не слышно.
Гена повторил громче. Вернее проорал.
Людная площадь, прохожие, а двое ненормальных кричат какую-то чушь – один с крыши, другой с тротуара.
Кадр из фильма «Я шагаю по Москве» (1963)
– Не пойдет. Это твои старые стихи – они на музыку не ложатся. Музыку помнишь?
– Помню.
– Если не сочинишь, никуда не пойдем.
– Сейчас… – Гена задумался.
– Можно снимать? – спросил я Юсова.
– Рано.
– Сочинил! – заорал снизу Гена: – «Я иду, шагаю по Москве, и я пройти еще смогу великий Тихий океан, и тундру, и тайгу…» Снимайте!
– Лучше «А я»!
– Что – а я?
– По мелодии лучше «А я иду, шагаю по Москве…»
– Хорошо! «А я иду, шагаю по Москве…» Снимайте! Мотор!
– Перед «А я» должно еще что-то быть! Еще куплет нужен.
Пока Юсов снимал, Гена придумал предыдущий куплет («Бывает все на свете хорошо. В чем дело, сразу не поймешь…») и последний («Над лодкой белый парус распущу. Пока не знаю где…»).
– Снято, – сказал Юсов.
Если бы съемки длились дольше, куплетов могло бы быть не три, а четыре или пять.
Песню приняли, но попросили заменить в последнем куплете слова «Над лодкой белый парус распущу. Пока не знаю где…».
– Что значит – «Пока не знаю где»? Что ваш герой – в Израиль собрался? или в США?
Заменили. Получилось «Пока не знаю с кем». «Совсем хорошо стало, – подумал я. – Не знает Колька, с кем он – с ЦРУ или с „Моссадом“…».
Почему Андрею так удалась эта песня? Думаю, потому, что он писал ее издалека. А живи он в Москве, у него бы так не получилось.
Ну а когда на студии под управлением Карена Хачатуряна записали к фильму вальс, то все музыканты встали, зааплодировали и поклонились Андрею. Я видел такое впервые. Вальс действительно получился шикарный! Когда мы снимали финальную сцену, я попросил фонограф, завел этот вальс и сказал актерам:
– Вы не танцуйте, конечно, но живите в этой музыке.
И все время, пока они прощались, о чем-то говорили, эта музыка звучала. Потом было озвучание со словами. А когда в фильме я подложил музыку, создалось полное впечатление, что она специально написана на сцену прощания в метро. Андрею это очень понравилось.
– А как, – спросил он, – они в этом ритме живут?
Я ему объяснил, что эта музыка звучала при съемке.
Когда мы с Андреем познакомились, он меня спросил: «Что ты хочешь?» Я ему объяснил: мне нужна хорошая, запоминающаяся мелодия. Если она у меня есть, я начинаю снимать картину. Я уже думаю, как бы снять так, чтобы эта мелодия была как бы позывным знаком фильма, если она того стоит. Я считаю, что мелодия должна быть обязательно. И он в конце концов со мной согласился.
К слову сказать, играл Андрей, представляя свою музыку, не ахти как. Не то, что многие другие композиторы, которые могут какую-то муть сочинить и преподнести ее как конфетку. Я им говорю: «Подождите, подождите! А можно левой рукой не играть? Я хочу послушать, мелодия есть какая-то или нет». И часто оказывается, что ничего там нет. А вот музыка Андрея отличается мелодической щедростью. И, в общем-то, в кино лучшая его вещь – это вальс к фильму «Берегись автомобиля», где очень запоминающуюся мелодию можно сыграть одним пальцем.
Ну а если говорить об «Осеннем марафоне», то просто чудо, что Андрей оставил меня в живых. Мне казалось, что в этом фильме все время должна быть музыка, и именно такую задачу я поставил перед композитором. Потому что там драматургия такая: все время мы ощущаем неустроенность жизни этого несчастного Бузыкина, которого все тащат в свою сторону, и он ничего не успевает, и все это переходит из эпизода в эпизод под бесконечную музыкальную тему. Андрей, получив такой заказ, безропотно написал полтора часа музыки. Но в процессе монтажа я стал убирать, убирать, убирать музыку – и в конце концов она осталась только на начальных и заключительных титрах и в середине. Когда на премьере в Доме кино Андрей впервые фильм посмотрел, то, конечно, пришел в ужас. Он же проделал огромную работу, а я так ужасно с его музыкой поступил…
Не знаю даже, чем бы кончилась эта история, если бы все присутствовавшие на премьере не кинулись к нему после просмотра с выражением восторга. Его начали обнимать, поздравлять – какая потрясающая музыка! Так оно и было на самом деле. Потом под эту музыку по телевидению шел «Прогноз погоды», что вообще считалось верхом признания.
Через тридцать лет отмечали в Сочи на «Кинотавре» юбилей «Осеннего марафона». Приехали Андрей, Галя Волчек. Снова показали тот фильм. Он посмотрел и сказал:
– Гия, вот теперь я понял – ты правильно сделал, что не поставил всю музыку. Все эти тридцать лет я тебя поносил на чем свет стоит за то, что ты так поступил. А сейчас совершенно с тобой согласен.
А. Петров и Г. Данелия. 1970-е
Андрей знает, с кем имеет дело. Когда мы на фильме «Совсем пропащий» записывали музыку, он дал ее не на одной пленке, а сделал «разведенку». Иными словами, он на разных пленках записал разные группы инструментов. Я слушаю музыку и говорю монтажеру:
– Что-то мне труба в этом месте не нравится.
Она – чик-чик и убрала. Все звучит, а трубы нету. Спрашиваю: а можно трубу в другое место поставить? Поставили трубу в другое место. И когда Андрей пришел послушать, что получилось, он спросил:
– А эту музыку кто писал?
– Ты писал.
– Ничего подобного, я этого не писал.
Тогда я стал ему доказывать: это все твое, только что-то мы сделали громче, что-то убрали, что-то перенесли. А все дело в том, что, как сам Андрей сказал, композитор смотрит не глазами, а ушами. И отсюда проистекают все особенности его восприятия фильма.
Случилась у нас с Андреем и одна итальянская встреча. Студия «Чинечитта» пригласила меня снимать фильм, в котором главную роль должен был играть Альберто Сорди. Сценарий начал писать Родольфо Сонего, потом за это дело взялся Чезаре Дзаваттини, да и я довольно-таки долго писал, но в какой-то момент мне стало ясно, что вряд ли что-то получится. Ибо что бы я ни сделал, моментально появлялся Сорди, который инспектировал нашу работу, и говорил, что ему все это не нравится. Поняв, что ничего хорошего не будет, я сказал, что не могу писать сценарий, поскольку здесь нет людей, с которыми я обычно советуюсь. Меня спросили, а кого именно я хотел бы вызвать? Я назвал три фамилии: Евгений Леонов, Андрей Петров и Виктория Токарева. Мне сказали: «Нет проблем! Если они согласны, мы их вызовем». И действительно, через две недели прилетела делегация из Советского Союза во главе с генеральным директором «Мосфильма» Николаем Трофимовичем Сизовым. И был в делегации только Андрей Петров, потому что других не нашли. Андрей спрашивает:
- Апокалипсис. Тысячелетие. Хилиазм и хиллегоризм - Валерий Стерх - Религия
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза
- Лейна - Петрова Елена - Юмористическая фантастика
- Неизвестные Стругацкие. От «Понедельника ...» до «Обитаемого острова»: черновики, рукописи, варианты - Светлана Бондаренко - Публицистика
- Музыка ночи (Едина кровь… едина плоть…) - Лианна Бэнкс - Короткие любовные романы