Солженицын. Прощание с мифом - Александр Владимирович Островский
- Дата:26.07.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Солженицын. Прощание с мифом
- Автор: Александр Владимирович Островский
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одним из наших недавних духовных властителей, чей авторитет казался недосягаем, а сам его носитель — безгрешен, был А. И. Солженицын. И чем больше его преследовали, чем больше запрещали его книги, чем меньше мы о нем знали, тем более легендарной фигурой он нам казался. Какими только комплиментами его ни награждали: великий гуманист, гений, голос миллионов. Наследник великих традиций, первопроходец, праведник, пророк, рыцарь, самовидец, светоносец, совесть нации, титан, учитель свободы, и так далее, и так далее.
Известность рождает интерес, интерес — спрос, спрос — публикации. Так уже в 70-е годы появляются первые биографии писателя. Одной из них, едва ли не самой первой, стала книга Давида Бурга и Джорджа Фейфера (1). И сразу же А. И. Солженицын разразился гневом: «Считаю беззастенчивым и безнравственным, — писал он, — составлять биографию писателя при его жизни, но без его согласия. Такие действия ничем не отличаются от сыска, полицейского или частного» (2).
Согласиться с Александром Исаевичем в данном вопросе — значит признать, что при жизни писателя могут публиковаться только панегирики. Ведь даже отъявленный подлец и циник не позволит, чтобы о нем писали плохое.
Между тем, как только человек напечатал свое первое произведение, он вынес на общественный суд не только свое творчество, но и себя как личность со всеми ее достоинствами и недостатками. А суд может быть объективным только тогда, когда ни от кого не зависит. Он должен руководствоваться лишь действующими законами, устанавливающими границы допустимого вторжения в личную жизнь человека, в его профессиональную и общественную деятельность, а также моральными нормами, зависящими от степени открытости общества.
Поэтому Д. Бурга и Д. Фейфера можно было бы упрекнуть не за то, что они взялись за перо без разрешения героя своей книги, а за то, что нарушили существующие юридические и моральные нормы, допустили сознательное искажение фактов из биографии писателя. Ничего существенного на этот счет А. И. Солженицын не назвал. Если же какие-то факты из его биографии, нашедшие отражение в этой книге, ему не понравились, то ответственность за них лежит не на том, кто их описал.
Почему же А. И. Солженицына так встревожила эта публикация? Видимо, потому, что возникла угроза существованию мифа о нем.
Тогда, в 1970-е годы, рассказывали анекдот: наш далекий потомок открывает энциклопедию и читает: «Брежнев — мелкий политик, живший в эпоху Сахарова и Солженицына». С тех пор прошло всего лишь четверть века. За это время произведения писателя стали известны не только за границей, но и у нас, появились первые воспоминания о нем, а затем документальные публикации, и произошло то, что, на мой взгляд, удачно выразил В. Н. Войнович. «Я, — пишет он о А. И. Солженицыне, — смотрел на него задравши голову и прижмуриваясь, чтобы не ослепнуть. Но вот он стал снижаться кругами и вопреки законам оптики становился не больше, а меньше» (3).
Следует отметить, что некоторые современники А. И. Солженицына сразу достаточно скромно оценивали его литературный талант. Так, в 1962 г. Н. Грибачев написал стихотворение «Метеорит», в котором говорилось:
«Отнюдь не многотонной глыбой
Но на сто верст
Раскинув хвост,
Он из глубин вселенских прибыл,
Затмил на миг
Сиянье звезд.
Ударил светом в телескопы,
Явил
Стремительность и пыл.
И по газетам
Всей Европы
Почтительно отмечен был.
Когда ж
Без предисловий вычурных
Вкатилось утро на порог,
Он стал обычной
И привычной
Пыльцой в пыли земных дорог.
Лишь астроном в таблицах сводных,
Спеша к семье под выходной,
Его среди других подобных
Отметил строчкою одной» (4)
Я не поклонник Н. Грибачева, однако в данном случае он во многом оказался прав.
Но даже тем, кто с самого начала скромно оценивал литературные способности А. И. Солженицына, его личность казалась безупречной: «Личность С. выше и сильнее его литературного таланта, в целом подражательного, натужного, исчерпывающегося содержанием и сегодняшним», — писал, например, поэт Давид Самойлов (5).
Но дело не только в том, что А. И. Солженицын оказался не настолько велик, как представлялось до этого. Неожиданно стало открываться, что он совсем не тот, каким его все считали и за кого долгое время он выдавал себя сам. И тогда из толпы его почитателей раздались первые «детские» голоса: «А король-то гол» (6). Одним из таких «мальчиков» был писатель В. Н. Войнович, опубликовавший в 1986 г. сатирический роман «Москва. 2042 год», в герое которого писателе Карнавалове современники без труда узнали Великого писателя земли русской (7). А затем в 2002 г. В. Н. Войнович издал книгу «Портрет на фоне мифа», в которой все вещи были названы своими именами (8).
Наше знакомство с жизнью «великого писателя» свидетельствует, что расхождение между его образом и действительностью еще более поразительно, чем показал В. Н. Войнович.
«Подайте милостыню ей»
Читатели «Архипелага», наверное, знают фотографию А. И. Солженицына в одежде зэка с номерами на шапке, куртке и брюках: сутулая фигура, голова, вобранная в плечи, угрюмое лицо. Известна и другое его фотографическое изображение в подобной же одежде с разведенными в сторону руками: он в лагере, во время обыска.
Когда я впервые увидел эти снимки, был поражен: неужели в каторжных лагерях не только фотографировали заключенных, но и выдавали им фотографии при освобождении?
Оказывается, снимки были сделаны позднее, уже в ссылке. А. И. Солженицын просто позировал перед объективом (1).
И тогда я стал перебирать другие его фотографии: вот он с автоматом на груди рядом с командиром артиллерийского дивизиона Е. Ф. Пшеченко: и не понятно, кто командир, кто подчиненный, и откуда у командира батареи звуковой разведки автомат? Вот он в погонах старшего лейтенанта с орденом Красной звезды задумался над рукописью. Другой снимок — он за столом в майке снова над рукописью и снова в глубоком раздумье. А вот он обнимает Наталью Алексеевну, и весь его взгляд излучает любовь. Перед нами роман-газета с повестью «Один день Ивана Денисовича», на обложке изображение А. И. Солженицына. Комментируя его, он пишет: «…то, что мне нужно было, выражение замученное и печальное, мы изобразили» (2). Прошло три года, и, когда последовал провал части его литературного архива,
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Александр Солженицын - Историческая проза
- Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад) - Виктор Островский - Биографии и Мемуары
- Стратегия «большого рывка» - Андрей Фурсов - Публицистика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив