Драма жизни Макса Вебера - Леонид Григорьевич Ионин
- Дата:03.11.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Драма жизни Макса Вебера
- Автор: Леонид Григорьевич Ионин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам Руге публично опроверг сообщение о вызове на дуэль и отказе Вебера принять вызов. Но Веберу этого было мало, он потребовал расследования и выяснения источника клеветнической новости. Редактор «Дрезденских новостей» отказался назвать автора статьи и его источник. Тогда Вебер прибег к тактике, испытанной на Руге, – он стал писать в разные печатные органы вызывающие и просто оскорбительные заметки, то есть провоцировал газету и ее шеф-редактора, чтобы тот подал – и тот подал! – на Вебера в суд за оскорбление. На заседании суда в Дрездене уже в октябре 1911 г., то есть почти через год после злополучного «письма» Руге, Вебер был приговорен к штрафу за клевету, но его цель оказалась достигнута: дрезденский журналист, подписавший статью, был обязан раскрыть свой источник, которым оказался доцент журналистики Гейдельбергского университета Адольф Кох.
Тут нужно сделать небольшое отступление касательно веберовского метода ведения дискуссий в прессе. Я бы назвал его методом пушкинского Балды из «Сказки о попе и работнике его Балде» – «…воду морщить, вас, чертей, корчить». Не получая желаемого ответа на свои требования, Вебер начинал преследовать публичными оскорблениями («воду морщить») людей, реакции которых добивался («вас, чертей, корчить»), пока, наконец, у последних кончалась выдержка и они подавали в суд, где Вебер мог, наконец, публично огласить проблему и добиться (как с дрезденской газетой) или не добиться (как с Руге) нужного ему решения. И это отнюдь не случайное совпадение. Это сознательно применяемый метод. Уже в 1917 г., будучи принципиальным противником военной политики кайзера Вильгельма II, Вебер говорил одному из близких ему журналистов: «Как только война кончится, я буду оскорблять императора до тех пор, пока он не начнет против меня судебный процесс, и тогда ответственные государственные деятели, Бюлов, Тирпиц, Бетман-Гольвег, должны будут высказать свое мнение под присягой» (МВ, 491). Но тогда как раз ничего не получилось, кайзер не стал оскорбляться и просто проигнорировал скандального профессора, а потом скоро перестал быть кайзером.
Но вернемся к истории Руге и Коха. Вебер поставил своей целью уничтожить Коха. В десятистраничном тексте, направленном декану факультета, где работал Кох, Вебер описал всю глубину морального и профессионального падения Коха, что наносит огромный вред публичному образу университета, и потребовал дисциплинарного расследования. Кох, в свою очередь понимая, что ему грозит карьерная катастрофа, не нашел ничего лучшего, чем подать на Вебера в суд. Судебный спектакль, получивший название «Процесс гейдельбергских профессоров», состоялся в октябре 1912 г., то есть через два года после начала всей истории. Со стороны Вебера был привлечен десяток свидетелей – Карл Бюхнер и др., которые позже, через десятилетия, стали рассматриваться в Германии как классики науки о медиа. Ясперс позже в воспоминаниях сравнил процесс с Ниагарой, обрушившейся в тазик для умывания. При этом стороны были априори не равны, ибо, как заметил один знакомый Веберу психиатр, Кох был «трижды проклят», он был «беден, некрасив и еврей». Скоро Кох отозвал иск. Потом последовало дисциплинарное расследование в университете, Кох был лишен права чтения лекций и, несмотря на все его усилия, в том числе визит с прошением о «помиловании» к ректору университета Великому герцогу Баденскому Максимилиану, с его карьерой профессора журналистики было покончено. Как пишет, завершая рассказ о процессе, Кеслер, «Макс Вебер забил коллегу на алтаре своей чести» (DK, 673). Именно забил, а не какое другое слово – не «убил», не «принес в жертву», а безжалостное и равнодушное «забил»; Кеслер говорит geschlachtet, этот термин обычно применяется, когда речь идет о забое скота.
Марианна, правда, считала, что муж ее не был столь жесток, как казалось; Вебера даже «с трудом удалось удержать от желания восстановить положение потерпевшего». Он написал декану факультета: «Я считаю невозможным не обратиться к факультету с просьбой о щадящем отношении к Коху <…> Будем надеяться, что он уйдет добровольно. Это было бы самым правильным» (МВ, 367–368). Многие из друзей Вебера были против скандального процесса – было бы благороднее просто не обратить внимания. Иначе он оказывался в лучшем случае Дон Кихотом, сражающимся с мельницами, а в худшем – кверулянтом. Ведь были же и другие примеры его не совсем адекватной реакции на мелкие уколы самолюбию, которые трактовались им как покушения на его честь. К тому же, когда видишь такие серьезные конфликты, как борьба с Кохом или конфликт с отцом, вспоминаются проявлявшиеся еще раньше, еще во Фрайбурге свойства характера, о которых вспоминает Марианна; его коллеги, говорит она, часто прибегают к его помощи при решении щекотливых вопросов, он даже недоволен: «Все время различные неприятности. Как будто на мне лежит проклятие всегда появляться своевременно, чтобы совершить работу палача. Например, нам надлежит призвать к дисциплине коллегу за непристойность его убеждений, и, конечно, так как всем это противно, задача провести эту акцию падает на меня» (МВ, 183). Нельзя определить, насколько искренне это недовольство, ведь коллективный выбор на роль палача, как правило, не бывает случайным. Можно предположить, что в дальнейшем неоднократные попытки Вебера сделать политическую карьеру, как, например, выдвижение в Национальное собрание в 1919 г. и др., потерпели неудачу именно по причине его репутации скандалиста и кверулянта.
Но мы пока
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Сборник трудов участников городской научной конференции «Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» - Сборник статей - История
- Конституция Российской Федерации. Гимн, герб, флаг - Законодательство России - Юриспруденция
- Письма живого усопшего - Эльза Баркер - Эзотерика