Монтаньяры - Николай Николаевич Молчанов
- Дата:05.07.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Монтаньяры
- Автор: Николай Николаевич Молчанов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На другой день, 27 мая, Марат выступает в Конвенте, как только началось заседание. Он повторяет свой вчерашний лозунг, выдвинутый у якобинцев: война против Комиссии двенадцати и против клики «государственных людей», то есть против жирондистов. Он связывает социальную и политическую стороны дела: «С того момента, как был декретирован принудительный налог на богатых, вы пытаетесь расколоть секции Парижа… Если патриоты будут вынуждены прибегнуть к восстанию, то это будет вызвано вами. Я требую, чтобы эта Комиссия двенадцати была упразднена как враждебная делу свободы, которая вызовет очень скоро народное восстание, из-за пренебрежения, проявляемого к чрезмерному росту цен на продовольствие…» В этот день Конвент осаждают делегации секций, и среди народа из уст в уста переходят слова Марата: «Мы уйдем только тогда, когда убедимся в том, может ли Конвент нас спасти или надо, чтобы народ спасал себя сам».
Заседание Конвента 27 мая заслуживает того, чтобы хоть кратко рассказать о нем особо. Дело не только в том, что в конце этого очень долгого, очень бурного собрания осуществилось одно из требований Марата, чего он и сам не ожидал. В этот день обнаружилось, как народное движение начало буквально затоплять Конвент. На заседании произошла прямая непосредственная встреча монтаньяров с народом Парижа, показавшая всю сложность взаимных отношений этих двух сил.
Председательствовал на заседании все тот же Инар, который грозил уничтожить Париж. Напряженность усиливали не только обычные перепалки между двумя враждующими партиями, но делегации парижских секций, которых в этот день собралось особенно много.
Делегация от секции Сите, председателя которой Добсана арестовали вместе с Эбером, требует не только его освобождения, но и роспуска Комиссии двенадцати: «Время жалоб миновало. Мы пришли предупредить вас: спасайте Республику, либо же вставшая перед нами необходимость самим себя спасти вынудит нас это сделать…»
Председатель отвечал высокомерным отказом и назидательной речью, прерываемой возмущенными репликами левой. Затем следуют выступления, Робеспьер произносит свою сбивчивую речь, звучит реплика Дантона, выступают еще несколько депутатов… В семь часов вечера на заседание является министр внутренних дел Гара. Его известили о напряженном положении в Конвенте и вокруг него, о том, что жирондисты вызвали на всякий случай отряды Национальной гвардии из «умеренных», то есть буржуазных округов.
Когда министр через боковую дверь с трудом пробрался в зал заседания, то перед ним предстала картина, напоминавшая, по его собственному признанию, «поле боя». Гара, жирондист по своим симпатиям, произнес пространную речь, в которой хотел показать себя объективным и беспристрастным. В результате получилась такая картина, что ему аплодировали монтаньяры, а жирондисты роптали. Во всяком случае, закончил он заверением, что Конвенту нечего опасаться какого-либо насилия и депутаты могут спокойно отправляться домой. Многие жирондисты сразу начали покидать свои места. Председательствующий Инар, занимавший кресло больше десяти часов, уступил председательствование другому жирондисту, члену Комиссии двенадцати. Это вызвало протесты монтаньяров, и тогда председатель объявил заседание закрытым. Новые протесты Горы, депутаты которой требовали принять делегации секций, ожидавшие уже несколько часов. В этот момент кресло председателя занял монтаньяр Эро де Сешель и под аплодисменты объявил о продолжении заседания.
Своеобразие этого человека — колоритный пример пестрого и сложного социального состава Горы. Молодой красавец, заслуживший прозвище «Алкивиада Французской революции», происходил из богатой аристократической семьи. Достаточно сказать, что он был кузеном герцогини Полиньяк, любимой подруги Марии-Антуанетты. В 20 лет он уже занял должность прокурора королевского суда. Но он не утруждал себя службой, предпочитая развлечения в кругу молодежи, воспитанной в духе Вольтера, скептической, насмешливой и вольнодумствующей. 14 июля 1789 года он оказался вблизи Бастилии, включился в ряды осаждающих и одним из первых поднялся на башни крепости. С тех пор он связал свою судьбу с революцией и прошел политический путь от фейянов до монтаньяров, которых он теперь и представлял, сохраняя, впрочем, и в кругу санкюлотов аристократические манеры и весьма независимые, скептические воззрения. Эро де Сешель был одним из близких друзей Дантона.
Председатель объявил о приеме делегаций секций, требовавших освобождения Эбера, Варле и других, ликвидации Комиссии двенадцати.
Делегации необычайно живописны. Революция даже в трагические дни грозных внешних и внутренних смертельных опасностей выглядела празднично, торжественно. Страдающие от нищеты санкюлоты ощущали Революцию как праздник. Грандиозные общественные манифестации, талантливо оформленные знаменитым художником-монтаньяром Давидом, задавали тон, создавали определенный неповторимый стиль, в который народное творчество вносило свои демократические штрихи. Делегации всегда после оглашения петиций требовали права продефилировать перед Конвентом. Одни в лохмотьях, другие в щегольских мундирах Национальной гвардии, с огромными трехцветными кокардами и шарфами, с развернутыми знаменами секций, они при этом не только пели новые, рождавшиеся в изобилии революционные песни, но еще и танцевали на ходу. Народ с наивной гордостью ощущал и демонстрировал свою силу.
Революционный народ Парижа говорил с депутатами поистине революционным языком. Делегация секции Гравилье, где духовным вождем был «красный кюре» Жак Ру, заявляла 27 мая в Конвенте: «Горе предателям, которые, упившись золотом и властью, хотят заковать нас в цепи. Депутаты Горы, своей тяжестью вы раздавили голову тирану, мы заклинаем вас спасти отечество…»
Здесь делегацию прерывают крики монтаньяров: «Да, да, мы спасем его!»
…Если вы можете и не хотите этого сделать, то вы трусы и предатели. Если же вы хотите, но не можете этого сделать, то скажите об этом открыто, это цель нашего прихода сюда: сто тысяч рук вооружены, чтобы вас защищать!»
От таких слов бледнели добропорядочные буржуа, но они восхищали утонченного аристократа Эро. А ведь когда-то сама королева Мария-Антуанетта подарила ему собственноручно вышитый шарф! Это был особый новый тип человека, плод века Просвещения, когда философская культура воспитала любовь к человеку в любом его облике, плод Революции, возвещавший прекрасную зарю обновленного человечества.
Эро де Сешель охотно согласился поддержать требования секций и повторил их лозунг: «Республика или смерть». Он заявил, что «сила разума и сила народа», Конвент и народ должны сливаться воедино. Это братание депутатов-монтаньяров и делегатов секций символизировало согласие на народное восстание. Многие делегаты после подачи своих петиций занимали места и оставались в зале Конвента. Около полуночи председательствующий Эро де Сешель по предложению Дантона поставил на голосование предложение об упразднении Комиссии двенадцати. Правда,
- Модеста Миньон - Оноре Бальзак - Классическая проза
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Историки без принципов - Николай Страхов - Критика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив