Странствие бездомных - Наталья Баранская
- Дата:09.07.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Странствие бездомных
- Автор: Наталья Баранская
- Год: 2011
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Странствие бездомных" от Натальи Баранской
📚 "Странствие бездомных" - это захватывающая история о приключениях главного героя, который оказывается на улице без крыши над головой. В поисках своего места в мире, он отправляется в увлекательное путешествие, где каждая встреча становится для него уроком и откровением.
🌟 Главный герой книги сталкивается с различными жизненными ситуациями, которые заставляют его задуматься о смысле жизни, дружбе и любви. Он учится ценить каждый момент и видеть красоту в простых вещах.
🎧 Наталья Баранская, автор этой удивительной аудиокниги, с легкостью переносит слушателя в мир своего произведения, заставляя переживать каждую эмоцию вместе с героем.
Об авторе:
Наталья Баранская - талантливый писатель, чьи произведения покоряют сердца читателей своей глубиной и искренностью. Ее книги всегда отличаются оригинальным сюжетом и неповторимым стилем.
🔊 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие бестселлеры, в том числе и книгу "Странствие бездомных" от Натальи Баранской.
📖 Погрузитесь в мир увлекательных историй, наслаждайтесь каждым звуком и словом, погружаясь в сюжеты, которые заставят вас переживать и мечтать. Аудиокниги - это удивительная возможность окунуться в другую реальность, не отрываясь от повседневных дел.
Не упустите шанс окунуться в мир литературы и насладиться каждой минутой, проведенной в компании увлекательных персонажей и захватывающих сюжетов!
📚 Послушайте аудиокнигу "Странствие бездомных" от Натальи Баранской прямо сейчас на сайте knigi-online.info и погрузитесь в мир приключений и открытий!
Ссылка на категорию аудиокниг: Биографии и Мемуары
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Убеждена — загадка эта не будет разгадана никогда. Сколько бы «ведов» и поэтов, христиан или «нехристей» ни трудилось над ней. И это чудесно — в искусстве должна быть тайна. Без тайны вообще-то и нет искусства. Нераскрытые тайны переходят к другим поколениям, остаются на века. Это хорошо. Думаю, что Блок, записав в день окончания поэмы в дневнике: «Сегодня я — гений», имел в виду именно ее последние девять строк.
Прекрасный образ, поистине божественный, был озарением, вероятно, непонятным самому поэту. Образ этот стоит в ряду великих созданий, таящих в себе неведомую силу: «Джоконда» Леонардо да Винчи, девочка-мать — «Мадонна» Рафаэля, «Демон» Врубеля… В них скрыта тайна, воздействие их таинственно.
Теперь я принимаю заключительные строки «Двенадцати» как понимание и предвидение, прощение и пророчество. Тогда же мы, юные простаки, пытались разъять созданный поэтом образ на составные части и спрашивали: куда ведет восставших Христос? Не содержится ли тут связи между социализмом и христианством? И, конечно, не оправдывает ли появление Христа насилия революции?
Много раз мы возвращались к «Двенадцати» Блока. Один спор — а это всегда был спор — запомнился, вероятно, потому, что произошел в доме Сытиных и в него вмешался отец Лены, обычно всегда молчаливый Василий Иванович.
Все те же неизменные вопросы: ведет ли Христос бойцов-революционеров или они независимо шагают «державным шагом» к своей цели? Видят ли они флаг, их красный флаг не может быть «невидимым»? Почему у Христа венчик из роз, а не терновый венец, если впереди Голгофа?
Обычные наивные попытки «разъять музыку» (Сальери у Пушкина). Вряд ли в эти разговоры уже вносилось что-то новое. Можно понять, что они кому-то надоели. Но все же сказанные кем-то слова вызвали взрыв негодования: «Да он (Христос) просто ведет их сдавать!» Как это — «сдавать»? Кому? Зачем? Христос — не Иуда! В хор голосов включился негромкий голос Василия Ивановича: «Молодые люди, вы можете не верить в Бога, но уважайте веру других». Только тут мы увидели, что Муся Летник сидит склонившись и закрыв лицо ладонями. Почти все у нас атеисты — кто по убеждению, кто «по времени». Муся — мы это знали — верующая.
Неловкое молчание повисло над столом. И в тишине раздался раздумчивый голос школьника: «А тридцать сребреников — сколько будет по-нашему?»
Кто-то догадался: «Не пора ли по домам, братцы?» И все поднялись.
Знакомились мы и с живыми поэтами. Двоих знали по курсам: Шенгели и Рукавишников у нас преподавали. Что именно и как назывался их курс, который Рукавишников начинал, а Шенгели продолжил, — не помню. Вероятно, «современная поэзия». Запомнила только внешность, яркую, молодого Шенгели и тусклую — Рукавишникова, бледного, с уныло висящей седой бородой. Стихотворения первого мы принимали выборочно, а творчеством другого не интересовались.
Совсем другое дело были встречи с Маяковским в Политехническом. Раза два мы с Ниной были на его выступлениях. Он сам не признавал это ни выступлением, ни чтением — говорил «начнем работать», в разгаре «работы» снимал пиджак и вешал на стул. Читал он превосходно, его низкому голосу, мягкому тембру мог бы позавидовать любой протодиакон. Гулкая его сила, утроенная темпераментом, сотрясала воздух, четкие ритмы отрубались ладонью. Высокая фигура, мужественный облик — всё вызывало восхищение у молодых поклонников поэта. Но мы себя к таковым не причисляли. Нам не нравилась его заносчивость и грубость, с какой он отвечал на реплики из зала, на которые большей частью сам напрашивался. Ему нравились словесные перепалки, похожие на состязания в теннис. Он играл, он вел свои роли поэта-рабочего, поэта-спортсмена, поэта-трибуна артистично, с полной отдачей. Но, как ни странно, его стихи нам больше нравились в нашем собственном исполнении. Может быть, «Маяк» не соответствовал моему представлению о поэте (некоему обобщенному образу).
Этому образу более соответствовал Пастернак. Хотя мы мало знали его, слушали раз или два в каком-то камерном собрании. А я, в отличие от своих подруг, воспринимала его стихи с трудом, просто не понимала. Только стыдилась в этом признаться. Зато одной молчаливой встречи было достаточно, чтобы понять — передо мной поэт. Настоящий поэт. Как-то, когда я шла по Большому Каменному мосту, еще издали заметила его и сразу узнала. Подумала — поздороваюсь, ведь я знаю его, слушала, видела. Конечно, поклонюсь. Приближается, вижу отрешенный взгляд, губы шевелятся, слышу глухое бормотанье. Говорю «здравствуйте», киваю головой. Он не слышит, не видит, глядит куда-то поверх меня. Лицо его сияло, это было лицо счастливого человека, можно сказать точнее — испытывающего счастье в эти минуты.
Уже потом, очень нескоро, когда я познакомилась с его поэзией, когда начала ценить его стихи, далекое впечатление юности от встречи с поэтом, «сочинявшим стихи», соединилось с его творчеством. Однако Пастернака я не любила так, как любила в юности Блока.
А на курсах в 20-х годах подрастали молодые, поднималось новое поэтическое поколение, но тогда, на Высших литературных, их стихи до нас, учившихся курсом ниже, не доходили. Арсений Тарковский, Маруся Петровых, Даня Андреев стали известны нам своим творчеством нескоро. В курсовые времена никто из них в нашем «поэтическом салоне» не появлялся. И наша однокурсница Юля Нейман бывала в нем редко, а чаще читала свои стихи одной Нине.
С Даней Андреевым мы познакомились через Мусю Летник. Он бывал, как и мы, Мусины подруги, неизменным гостем на дне ее рождения. Даня — Мусин одноклассник, друг школьных лет, — думаю, был духовно близким ей человеком. В те юношеские годы он производил на меня впечатление цветка с надломленным стеблем, вернее всего ириса, неяркого, но изысканного, привядшего и все же живого. А может, это сравнение с цветком и надломленным стеблем подсказано словами самого Дани, произнесенными в каком-то споре с Ириной: «У вас типично короткий стебель сознания». Мы подсмеивались над этими словами, повторяя их с Даниной томной интонацией, которую называли «декадентской».
В жизни Муси Летник Д. Андреев сыграл печальную роль. Он пригласил Мусю в числе немногих друзей на чтение своего романа «Странники ночи» — из жизни интеллигенции в страшное сталинское время. Все присутствовавшие на чтении, и, конечно, сам автор, были арестованы. Роман, как и все остальные рукописи, изъятые при обыске, был уничтожен. Это случилось в 1947 году.
Д. Андреев был приговорен к двадцати пяти годам тюремного заключения, а слушатели его романа получили разные сроки лагерей. Мусе дали восемь лет в Чувашии, ее мужу — столько же в Соликамске.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Собрание сочинений. Том II. Введение в философию права - Владимир Бибихин - Юриспруденция
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Император Всероссийский Николай I Павлович - Ирина Ружицкая - История
- Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения - Альфред Жалинский - Юриспруденция