Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные - Нина Аленникова
- Дата:19.08.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные
- Автор: Нина Аленникова
- Год: 2010
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настал день отъезда Сергея на гастроли, мы отправились провожать его в аэропорт, там уже собралась вся труппа. Во время прощания администратор меня обнял, поцеловал, как он сказал, по-русски и пожелал всего наилучшего. Мне жаль было расставаться с братом, когда-то еще увидимся?
После его отъезда я застряла в Москве более чем на две недели. Погода стояла просто жаркая, и мы часто ездили за город. Попали в ресторан «Волга» в Химкинском порту, хотели сесть на террасе, но директриса нам заявила, что в зале мест нет и надо подождать. Мы послушно сели, но через некоторое время Нелли увидела, что терраса пустая, и снова ее спросила о местах. «Да, конечно, на террасе есть места, – ответила она, – но при такой жаре опасно, пожилого человека удар может хватить!» Это предостережение относилось ко мне, мы засмеялись и уверили ее, что не боимся, да и действительно особенной жары не было, а от воды веяло прохладой. Пообедали мы там прекрасно, но я заметила, что возраста своего в Советском Союзе никак не забыть, вам его напоминают постоянно, хотя делается это очень добродушно и с прекрасными намерениями. Но не всегда это приятно.
Перед отъездом брата мы осматривали Архангельское, бывшее поместье князей Юсуповых, находящееся в 18 километрах от Москвы. В XVI–XVII веках это место называлось Уполозы и переходило из рук в руки. При усадьбе стояла маленькая церквушки, построенная в честь Архангела Михаила. В 1646 году Уполозы назвали Архангельским и владел им князь Черкасский. Большие изменения в имении произошли в Петровские времена при князе Голицыне. Будучи человеком культурным и образованным, он внес много вкуса в переделку и устройство усадьбы. В начале XIX века Архангельское перешло в руки князя Н.Б. Юсупова. В новом строительстве имения большую роль сыграл архитектор Стрижаков, крепостной Юсуповых. Был создан замечательный крепостной театр, приобретено много полотен замечательных художников, но особенное очарование Архангельского – в гармоничном сочетании природы с архитектурой, скульптурой и живописью. Вся усадьба содержится в прекрасном виде, теперь это музей редкой ценности. При входе, как и везде, стоят ящики с тапками, действительно было бы обидно попортить блестящие, как зеркала, паркеты. В парке стоит памятник Пушкину, очень массивный, в котором я не нашла сходства с нашим знаменитым поэтом, он кажется гораздо старше. В большом вестибюле сразу бросается в глаза старинная грандиозная люстра со свечами в три этажа. Замечателен бюст Нерона. Из художественных полотен больше всего мне запомнились «Пир Клеопатры» и «Встреча Клеопатры с Антонием». Бюст Юсупова работы Витали представлен с такой тонкостью, что, глядя на него, видишь и чувствуешь его татарское впечатление. Также замечательна картина Орловского, на которой Хан Юсуф изображен всадником. Еще мне очень понравился портрет героя Отечественной войны 1812 года Коновницына работы Джорджа Доу. Так же прекрасен портрет крепостной певицы юсуповского театра Анны Боруниной, исполненный французским художником Ле Куртеем. Когда мы входили в отделение театра, Нелли не преминула сказать, что привела свою невестку, приехавшую из Парижа, посмотреть Архангельское. Сторож очень любезно все нам показал, затем направил в главный дворец, причем заметил, что последний из Юсуповых умер совсем недавно в Париже. «Вы, верно, об этом знаете?» – спросил он меня. На мой утвердительный ответ он нам сказал: «Здесь в музее имеются тарелки, на которых изображены Феликс Юсупов и его жена Ирина». Он указал нам то отделение, где они находятся, но мы их не нашли. Усадьба так велика, столько домов и флигелей, что все обойти было невозможно, мы и так мертвецки устали и с большим удовольствием направились к киоску со всевозможными напитками.
Продолжали встречаться с Зуевой. Она пригласила нас обедать, познакомила со своим внуком, прелестным четырнадцатилетним мальчиком. Пока она возилась с приготовлениями, он нас развлекал, показывал нам портреты на стенах своей бабушки в ее сценических выступлениях, давал подробные объяснения, расспрашивал про Париж. Особенно его интересовали наши автомобили, но я в этом вопросе оказалась абсолютным профаном. Гостеприимная хозяйка угостила нас замечательным обедом, такого судака по-польски я давно не ела, была традиционная водочка, а на сладкое даже клубника, что большая редкость в Москве. Мы расстались с обещанием снова встретиться через несколько дней. С согласия Нелли я пригласила ее в ресторан «Волга», где нам подали великолепную солянку, было много других русских блюд. Там невольно вспоминалось давно прошедшее время, так жестоко унесшее с собой весь наш старый быт, столь красочный и разнообразный…
Несмотря на все эти выезды и развлечения, я чувствовала себя неважно, не спалось по ночам, много напряженно думала, жаль было сестру, особенно было обидно, что не удалось к ней поехать. Ей так хотелось, чтобы я и ее жизнь узнала ближе и познакомилась бы с ее семьей. Но с самого начала моего пребывания в Москве Сергей высказывался против моей поездки к ней, вероятно, у него были на то основания, и я не настаивала.
Наконец мне позвонили и сообщили, что первый самолет компании Эр-Франс вылетает в Париж 9 июня. Я с радостью встретила это известие, так как последнее время скучала, оставаясь часто одна. Нелли уходила по своим делам, однажды я даже просидела одна до десяти часов вечера и уже начала серьезно волноваться, не случилось ли чего с ней. Но она явилась в ужасном виде, вся испачканная и безумно усталая. Оказалось, что она чинила машину с какими-то механиками за городом, на каком-то заводе. Рассказала, что все эти механики напились изрядно, дело привычное в Союзе. Пьют много и везде, особенно молодые, но вместе с тем имеет место строжайшая дисциплина, пьяных на улице моментально куда-то убирают. Тишина в Москве как в глухой деревне, ни хлопать дверями, ни даже громко разговаривать не полагается. Жизнь в Москве замирает в одиннадцать часов вечера, все спектакли заканчиваются в двадцать два тридцать, освещение на улицах примерно такое, как у нас в Париже было при немецкой оккупации. Но, несмотря на эти непривычные стороны жизни в домах-коробочках, Москва произвела на меня неизгладимое впечатление. Это все же город-деревня, он тонет в зелени, при домах садики с детскими качелями и песком, но ребят, правда, нигде не видно.
Мы давно обещали Вале приехать к ней поужинать, но все как-то не выходило, наконец сговорились и в назначенный вечер отправились. Валя живет в прелестной квартирке, с полнейшим комфортом, она инженер в авиации, с мужем-артистом развелась и ведет совершенно самостоятельную жизнь. Перед выездом к ней Нелли предупредила меня, что она «шибко партийная» и лучше быть осторожной в разговорах. Приняла она нас замечательно радушно и очень скоро задала мне прямой вопрос: «Скажите, Нина Сергеевна, разве там у вас во Франции все рабочие так бедствуют, голодают, получая мизерное жалованье?» Я засмеялась и сказала, что не намерена врать, рабочий во Франции живет так же, как буржуа, имеет собственный домик за городом, автомобиль, многие посылают своих детей в университеты. «Вот видишь! – закричала Нелли. – Я же тебе все это говорила, а ты мне не верила!» Валя посмотрела на меня и спокойно сказала: «Нет, я вполне вам верю, это наша партия колом вбивает нам в голову глупости!» Затем она на минуту призадумалась и продолжила: «А все же наша социалистическая система имеет преимущество над вашей. Вот сейчас какое безобразие у вас творится! Выкорчевали деревья, сожгли машины, прекратили сообщение. Произойди подобные вещи у нас, моментально пришли бы наши танки, уложили бы человек сто, и все бы закончилось!» Тут я не стала с ней спорить о преимуществах совершенно разных идеологий, неуместно было углублять политические вопросы. Когда же я в разговоре о России сказала «у нас», она подскочила и с удивлением спросила: «Как? Вы все же считаете нашу страну своей, прожив почти пятьдесят лет за границей?» – «Не я одна считаю Родину своей страной, вся эмиграция так думает и чувствует», – ответила я. Мне показалось, что это ей очень понравилось, она густо покраснела и стала еще внимательней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Около музыки и другие рассказы - Нина Сергеевна Дашевская - Детская проза
- Исторические очерки Дона. Часть первая: Всевеликое войско донское. Книга первая: С давнего прошлого по сентябрь 1613 года - Петр Краснов - История
- За Тихим Доном (СИ) - Шефф Вийя - Современные любовные романы
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Полное собрание рассказов - Владимир Набоков - Русская классическая проза