Гарантия успеха - Надежда Кожевникова
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Гарантия успеха
- Автор: Надежда Кожевникова
- Год: 2004
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После, утром Ира терла брусочками льда лицо, постепенно приходя в норму от выпитого и выкуренного. Страдать уже себе не позволяла: ее мутило от глухого, злобного, бессмысленного раздражения.
Она очаровательно смеялась, чуть запрокинув голову, поглядывая на собеседника из- под длинных ресниц- смеялась, сколько хватало дыхания, сама, по собственному усмотрению, в какой- то момент хватаясь за рычажок «стоп». В семь утра надо было вставать, сделать гимнастику, принять душ, выпить кофе, поцеловать маму в морщинистый висок- надо было продолжать жить дальше.
Мама Иры Маргарита Аркадьевна следила, чтобы дочь не выскакивала в капроне в мороз, не пренебрегала супом, дабы язву не нажить, не садилась под форточку после ванны, но то, о чем Маргарита Аркадьевна думала, о чем тревожилась, ныло ее сердце, она не говорила никому. Пенсионерка, вдова, хлопотунья, она сознавала, что может уберечь свою дочь лишь от того, от чего оберегала ее в детсадовском возрасте. С остальным ей не справиться — остальное она не могла и не хотела знать. У них с дочерью все обстояло идеально, как и положено в любящей маленькой семье: свои крохотные радости, свои незначащие ссоры, но в подтексте всегда читалось: прости меня, родная, я люблю тебя.
Ира Волкова плаксивость бабскую презирала. Но в тот раз, едва переступив домашний порог, не раздеваясь, как была в югославском плаще с приподнятыми по моде плечами, цвета сливочного мороженого, на скользящей переливчатой подкладке, с мокрыми от дождя волосами, оставляя на навощенном паркете гадкие следы, бросилась в комнату — и ничком на диван, под ковер, может, и ценный, но надоевший до чертиков.
Ира рыдала. Тушь размазалась, пряди слиплись — сразу нахлынули все двадцать восемь и даже тридцать лет. А мама, Маргарита Аркадьевна, растерянно металась, суя дочери то платок, то стакан с водой.
… За окном бушевал ливень. Он бушевал и тогда, когда Петя некий позвонил, промычал, пробормотал что-то, из чего Ира поняла: он просит ее с ним встретиться. Сегодня, сейчас же.
Ира слушала скачущий Петин говор, глядя в окно, заливаемое дождем, белое, непроницаемое от мути, соображала: плащ, сапоги, зонт и, слава богу, если попадется такси.
Она очень быстро оделась. Мама, не произнося ни слова, выразительно поглядывала. Ира взгляды эти как бы не замечала: вытянув напряженно шею, твердой, умелой рукой накладывала на веки тени, серебристые, потом голубые.
Мама хмыкнула. Ира, как ужаленная, обернулась. Мама пристыженно произнесла: «Носки поддень. С мокрыми ногами простудишься».
Как катер, рассекая лужи, Ира мчалась на высоких каблуках к условленному месту, через переход, сбоку от ресторана «София». Пети не было еще. Она вздохнула, сердце билось у горла — не от чего- нибудь там, просто бежать пришлось. Встала поудобнее под карнизом, оглянулась, не заляпан ли подол, с лицом своим мысленно разобралась, припомнив, что нужно придать глазам, каковое выражение им сейчас приличествует. В дождь, в слякоть, в броске по первому зову. Ира задумалась: а что, а может, любовь?
Она ждала. С карниза капало на самое темя и стекало вниз по лбу. Ира засомневалась: а если она ошиблась, если Петя имел в виду, что вовнутрь, в ресторан она войдет?
Вошла. С полубезумным видом выкрикнула что- то полубезумное, и ее не посмели остановить. Она искала Петю. Все, сидящие за столиками, бородатые, лысоватые, лохматые, в первый миг ей казались похожими на него. В следующий миг она от них отскакивала, и сердце падало все ниже, пока не потерялось вовсе — Ира вышла из ресторана оглушенная, пустая, мертвая.
Дождь лил. Она еле добралась до дому. Да что Петя! Разве дело в нем?
«Мама, мама! — выкрикивала Ира точно в горячечном детском бреду. — Мама, мамочка!»
И, разом вдруг успокоившись, села. «Я отомщу, — сказала тихо, твердо. — Отомщу за все».
Какая разница, отчего он тогда не пришел? Ну забыл, запутался, заболел, попал в катастрофу! На следующий день позвонил. Хо-ро-шо. «Милый, — сладостно, гибельно простонала в телефонную трубку Ира. — Я так хочу тебя видеть». Бедный, он не видел в тот миг выражения ее лица.
Маргарита Аркадьевна Волкова овдовела, когда дочери исполнилось четыре года. Дочь была хилая, тощая, с чахлыми волосенками, которые Маргарита Аркадьевна с вдохновением отчаянья ежевечерне намазывала касторкой. Время шло послевоенное, быстрое, дружное, как казалось теперь Маргарите Аркадьевне, да и многим ее погодкам.
Мытье дочери превращалось в событие. Нагревались кастрюли с водой, окна запотевали, пол забрызгивался мутными потоками, дочь стояла в тазу, и Маргарита Аркадьевна, весело причитая, терла ее мочалкой: «С гуся вода, с Ирочки худоба».
При мытье присутствовали соседки. Как вспоминалось, соседи, товарки, люди, словом, присутствовали в ту пору постоянно, соучаствуя, переплетаясь судьбами, бытом: все всем что-то советовали, за что-то друг друга осуждали, делились мнениями и выносили приговор. Строгий, четкий. Существовали критерии. И даже в кухонных коммунальных склоках обнаруживались закономерности, а не просто — стихия.
Маргарита Аркадьевна, молодая вдова, работала секретарем у заместителя начальника строительного треста, а вечерами шила. Заказчицы были в курсе, что из остатков ткани портниха своей дочери одежку шьет. Это входило в уговор: с материей в те годы обстояло худо.
Ирочка выглядела нарядной, что хоть как-то скрадывало ее невзрачность.
Хотя невзрачность понятие относительное. Просто мода тогдашняя предпочитала другие образцы, другой тип: в скудную пору бледность, хрупкость не воспринимаются привлекательными.
А вот Маргарита Аркадьевна и тогда в дочери не сомневалась. «Ты моя красавица», — шептала, правда, когда Ира уже спала. У нее был отцовский узкий нос, шелковистые гордые брови, а полуоткрытый, спекшийся в углах рот у матери вызывал боль: казалось, что во сне девочка ее страдает.
Маргарита Аркадьевна, можно сказать, не знала в своей жизни соблазнов.
Если вставать каждый день в шесть утра, с болью душевной тормошить, одевать, умывать вялого, как кукла, ребенка, утаскивать его с собой в мороз, отдирать от себя, а после целый день только о встрече с ним и думать — если годы так жить, нутро твердеет и поддается лишь одной звенящей струне. Материнской, истовой.
По воскресеньям мать и дочь посещали парк, неподалеку от дома. Шли напрямик к очередям, где, расправляясь от будней, стояли принаряженные родители рука об руку со своими детьми. Смирно стояли, молча. К отдыху, к праздникам сохранялось торжественно-скованное, благолепное отношение.
Очередь постепенно продвигалась, и все больше, все чаще воспаряли вверх воздушные шары, к которым тянулись осчастливленные детские физиономии и не менее счастливые, гордо-смущенные лица их пап и мам. Дарить — такая радость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Русская Армения - Евгений Марков - История
- Луна двадцати рук - Лино Альдани - Научная Фантастика
- Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934 - Олег Кен - История
- Автотуризм. На примере поездки в Европу - М. Саблин - Путешествия и география
- Почему ты меня не хочешь? - Индия Найт - Современная проза