Во цвете самых пылких лет - Владимир Соколовский
- Дата:01.10.2024
- Категория: Детская литература / Прочая детская литература
- Название: Во цвете самых пылких лет
- Автор: Владимир Соколовский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дойдя до этого рассуждения, Васька испытал беспокойство, маленькое чувство стыда. Что-то здесь не вязалось. Но он отогнал всякие сомнения и убедил себя, что он прав. Ведь действительно надо было жить, питаться, копить деньги на билеты, и каждая копейка была на счету. Ну, ничего, явится Славка на работу — там они объяснятся.
Но тот не пришел. Васька как очумелый шатался по овощебазе, все у него валилось из рук. От разговоров со Стасиком он уклонялся, а когда тот спросил, где Славка, ответил глупо: «Да он так… отдыхает сегодня», — и тут же рассердился на себя за такой ответ. Подошел к Махнюку и попросился на такую работу, чтобы не на машине: что-то болит голова. «Что, тоже гулял с получки?» — сердито спросил экспедитор, но все-таки сжалился и послал на легкую работу: сортировать и грузить пустые ящики. Васькиным напарником оказался не кто иной, как Дима Харюзок — тот самый, что недавно получил перевод со своей стройки и еще вчера хвастался билетом на вечерний поезд. Сегодня же он снова работал на овощебазе, работал как всегда — весело, с подначками, — только когда перекуривал, глядел как-то растерянно, и дрожали руки.
— Чего ты не уехал, Дима? — спросил Васька.
Тот махнул рукой:
— А, не говори, пихты красные! Решил вчера с братвой попрощаться — проводины устроил, будь они неладны. Билет, чемодан — все потерял.
— Ну, и что сейчас?
— Что, что… Не снова же, пихты красные, деньги просить. Никуда больше не поеду, останусь здесь, с мужиками. Места теплые, силешка у меня есть еще… Да главное, говорят, зиму с жильем перебиться, а летом никаких тебе проблем: хорошо, вольно!
— А семья-то твоя как?
— Нет у меня, Васька, семьи. Проколесил всю жизнь, так и не завел. Насчет отца с матерью — я детдомовский. Была на стройке одна… да ничего, перетерпит, пихты красные!.. Здесь ребята веселые, шебутные, хоть и пьяницы. Ну, да и я-то не лучше. Ладно, хорош трекать, берись давай!..
Весь день Васька надеялся, что, может быть, Славка одумается и вернется на бережок, в обжитую хижину, и эта мысль гнала его после работы домой. Но мечты его были напрасны: Канаева там не оказалось. Дяде Шалико он зачем-то соврал, что Славка ночевал у шофера Стасика и, возможно, сегодня переночует там же. Мучимый этой ложью, целый вечер Васька грустно слонялся по берегу, одолеваемый тревожными предчувствиями. О длинноносой девушке Музе, которая назначала ему свидание на этот вечер, он и думать забыл, а когда вспомнил ненароком — только усмехнулся коротко. До полуночи Васька сидел на валуне и слушал прибой. Вернувшись в сарайку, лег на лежак, но так и не смог уснуть до утра. Что со Славкой? Где он? Может быть, его сбил автобус или какая-нибудь другая машина? Может быть, он утонул, не рассчитав свои слабые силы? Если так — нет уже на свете Славки Канаева, лучшего друга! Как тогда ехать домой, что сказать его родителям?
Он страдал, вертелся, а где-то перед рассветом разбудил дядю Шалико. Тот выслушал его очень внимательно, удивленно вздрагивая мохнатыми бровями. Не дослушав, начал одеваться.
— Идем искать, — крикнул он. — Товарищ пропал, а ты здесь лежишь? Как тебя уважать!
В другой раз Васька бы обиделся, но теперь ему было все равно: лишь бы найти Славку. Первым делом понеслись на вокзал. Обшарили там все скамейки, все закоулки, но Канаева не нашли.
Охваченные страхом, они метались по городу, бегали по паркам, аллейкам и набережным. Обессилев к девяти часам, остановили свой бег, и дядя Шалико сказал, что теперь осталось одно: заявить в милицию. И они поплелись в направлении большого серого здания, стоящего на главной улице. По дороге Васька предложил еще заглянуть в скверик, где по выходным дням собирались книжники и где они со Славкой продавали Стасикову книгу.
Там они и нашли Славку. Он сидел на скамейке, качался взад-вперед и что-то бормотал. У него был жар. Большая радость, большое несчастье: найти друга, но — больным.
— В больницу! — скомандовал грузин.
И они потащили Славку в поликлинику. Их приняли без очереди, смерили Славке температуру, прослушали легкие, сделали какой-то укол, выписали целую кучу рецептов и сказали, что, поскольку в легких чисто, госпитализировать Канаева нет необходимости. Постельный режим, хороший уход и качественное питание с непременным, конечно, принятием всех нужных лекарств — вот что ему надо.
После укола Славке стало легче. Они довели его до своей хибарки, уложили на топчан и укрыли всеми теплыми вещами, какие только нашлись. Дорогой Славка молчал, не сказал ни слова, но едва только Васька склонился над его лежаком — отвернулся к стене, давая понять, что вид Тарабукина ему неприятен. Дядя Шалико одобрительно крякнул, а Васька, багровый, опустил голову, не смея поднять глаза.
— Я пойду за лекарствами, — еле слышно просипел он.
Однако тут на сцену снова выступил Шалва Кикнадзе и окончательно завершил тарабукинское уничтожение. Он отодвинул Ваську, ударил себя кулаком в грудь и сказал:
— Ты не пойдешь за лекарствами. Ты не имеешь права купить их.
— Кто же их купит?
— Я! — И, по-журавлиному ступая, грузин вышел из прокатного пункта.
«Где же он возьмет деньги?» — тоскливо думал Васька.
Славка уснул, а он все ходил и ходил, в тревоге и раздражении, по белой раскалившейся гальке. Скажите пожалуйста, сколько разговоров и волнений из-за какой-то книги! Сейчас ведь самое главное — деньги, и надо их добывать любыми способами. Кроме преступных, разумеется. А то недолго и застрять здесь, примкнуть к бичам, опуститься до их уровня. Славке что! — стоит только черкнуть письмо или отбить телеграмму домой, как ему тут же придет перевод. Только он его не получит — паспорта-то нет! А перевод придет, родители вышлют сколько Славка ни попросит, это им ничего не стоит. Конечно, Васька тоже может послать письмо или телеграмму матери, и ему тоже придут деньги — ну, скажем, на имя того же Шалико, тот получит и отдаст ему. Но Васькиной матери придется унижаться, занимая эти деньги у родни или сослуживцев, плакать, рассказывать, какой у нее дурной сын. Несколько раз Васька был свидетелем, как она унижалась из-за него, и эти минуты были самыми ужасными и позорными в его жизни. Теперь он — взрослый, самостоятельный человек и не имеет права допускать такое. Вот Славка книжку пожалел, а о матери своей он подумал ли? Ведь на почте без документов даже не выдают писем, которые они просили слать до востребования! Он, Васька, старается, достает деньги, как может, и на базе трудится, как пчелка, чтобы побольше заработать, и его же представляют виноватым… Хорошее дело! Наверно, это любовь свернула Славке набекрень мозги.
Пока он так раздумывал, появился дядя Шалико. Он был радостный, вывалил рядом со Славкиным лежаком ворох таблеток и даже снизошел до тирады в Васькин адрес:
— Второй раз в жизни я опоздал на работу. Э! Уже обед! Поможешь другу — опоздаешь на работу, не поможешь другу — не опоздаешь на работу. Опять проблема!
На запястье его — там, где еще утром красовались замечательные электронные часы на дорогом браслете, — был теперь белый кружок незагоревшей кожи — так, небольшая память о замечательных часиках. Васька дотронулся до запястья грузина и вопросительно посмотрел на него.
— Э! — отмахнулся тот. — Не в этом счастье. Горько то, что пришлось унизиться до продажи собственных вещей каким-то жадным людям. Они налетели толпой, когда услыхали, что я прошу всего десятку. О, Шалва Кикнадзе! Где твоя гордость?!
Дядя Шалико содрогнулся от воспоминания о перенесенном унижении и навис своим носом над проснувшимся Славкой.
— Как твое здоровье, юный витязь? Мне жалко покидать тебя, но сегодня я уезжаю в степь. На, возьми, все мои деньги. — Он выгреб из кармана несколько смятых рублей, какие-то копейки и положил их рядом со Славкой. А Тарабукину сказал:
— В старину недостойный человек имел только один выход. Но для тебя он не подойдет: на твоих руках остается этот мужчина, и ты обязан сохранить ему жизнь и здоровье. Возьми эти деньги и ухаживай за ним. Но не смей купить и куска на деньги, что ты выручил от продажи книги своего друга. Узнаю — голову сверну! Цц!.. — он резко крутнул шеей, и Васька вздрогнул.
Славка благодарно посмотрел на грузина и слабо спросил:
— А как же вы, дядя Шалико? Вам же тоже надо? Возьмите и себе… — он показал на рублевки.
— Нет! — категорически отказался Шалва Кикнадзе. — Я же сказал — уезжаю в степь. Неужели я не найду на полигоне пищи? Буду ловить черепах и варить из них суп, как аристократ. В крайнем случае пойду на солдатскую кухню. Они не позволят погибнуть такому специалисту. Выздоравливай, Славка! До свиданья!
Грузин раскрыл свой портфель, вынул электробритву, оглядел ее, сказал: «Надо идти побриться!» — и двинулся своим привычным маршрутом — правда, много позднее, чем обычно.
- Покуда есть Россия - Борис Тумасов - Историческая проза
- Вода – источник здоровья, эликсир молодости - Дарья Нилова - Здоровье
- Стальной рассвет. Пески забвения - Сергей Лобанов - Боевое фэнтези
- Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг - Современная проза
- Тайна Голубого поезда - Агата Кристи - Классический детектив