Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт УИГГИН
- Дата:18.08.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Ребекка с фермы Солнечный Ручей
- Автор: Кейт УИГГИН
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Ребекка с фермы Солнечный Ручей"
📚 "Ребекка с фермы Солнечный Ручей" - захватывающая история о маленькой девочке по имени Ребекка, которая живет на ферме в уютной деревне Солнечный Ручей. Ее жизнь наполнена яркими событиями, веселыми приключениями и настоящими дружескими отношениями.
Вместе с Ребеккой читатель погружается в мир детской фантазии, где каждый день наполнен удивительными открытиями и неожиданными поворотами сюжета. Книга наполнена теплом, добротой и важными жизненными уроками, которые помогут маленьким слушателям лучше понимать окружающий мир.
🌟 "Ребекка с фермы Солнечный Ручей" - это история, которая заставляет задуматься о важности семьи, дружбы и веры в себя. Эта аудиокнига подарит радость и вдохновение каждому, кто решит окунуться в удивительный мир приключений вместе с Ребеккой.
Об авторе:
Кейт УИГГИН - талантливый писатель, чьи произведения покоряют сердца читателей своей искренностью и глубоким смыслом. Его книги всегда наполнены теплом и добротой, а персонажи становятся настоящими друзьями для каждого, кто открывает их страницы.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, которые подарят вам удовольствие и незабываемые впечатления.
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые заставят вас улыбнуться, поплакать и поверить в чудеса. Погрузитесь в мир книг вместе с нами!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь же в стойлах не было ни лошадей, ни коров; ни одна свинья не хрюкала с удовлетворением в загончике, намекая на будущие вкусные свиные ребрышки; дерзкие куры не клевали растения в заботливо лелеемом палисаднике. "Девочки Сойер" старели и, памятуя о том, что "заботы хоть кого в могилу вгонят", устраивали свою жизнь так, чтобы избежать, по меньшей мере, именно этой горькой участи, - и удавалось им это совсем неплохо, до тех пор пока прибытие в кирпичный дом Ребекки не придало существованию чуть больше острых ощущений.
Раз в месяц, из года в год, мисс Миранда и мисс Джейн, повязав голову полотенцем, совершали торжественный обход скотного двора, снимая чехлы и стирая пыль со старинной утвари, а иногда смахивая самые тяжелые клочья висевшей по углам паутины или подметая пол.
Шаткая стремянка дьякона Сойера по-прежнему стояла на своем месте, прислоненная к краю сеновала, и даже небесная лестница, ведущая к вечной славе, едва ли казалась Иакову прекраснее[57], чем эта стремянка Ребекке. По пыльным ступенькам она взбиралась, взбиралась, взбиралась - прочь от времени, забот и старых теток, прочь от детских обязанностей и детских огорчений - на сеновал, где ее ждало столько прекрасных видений, счастливых грез и смутных желаний, что, когда ее маленькие смуглые руки цеплялись за края лестницы, а ноги осторожно ступали на перекладины, сердце в груди почти не билось в восторге радостных ожиданий.
Когда высоты были взяты, предстояло отодвинуть засов тяжелых дверей и потянуть их на себя. И тогда - о вечно новый рай! Тогда - о вечно прелестный зеленый и растущий мир! Ибо Ребекка имела в душе нечто такое, что
Влагает и в закат, и в плеск волны
Живую прелесть вечной новизны.
На вершине соседнего холма ей был виден скотный двор Элис Робинсон с его блестящим флюгером - огромной рыбой из полированного металла, которая плыла по ветру и предсказывала погоду на день всему Риверборо. Луг, залитый солнцем и тянувшийся вверх по склону холма до соснового леса, иногда был плавно струящейся полосой блестящей травы, а иногда - когда цвели маргаритки и лютики - ласкающим взор видением белого и золотого. Потом жнивье бывало усеяно "веселыми сена стогами", а чуть позднее горный клен, стоявший на самой опушке соснового леса, сверкал точно золотой шар на фоне темной зелени, а его сосед, сахарный клен, пламенел в своем алом наряде.
Как-то раз в такой же пахнущий морозцем день Адам Ладд (любимый "мистер Аладдин" Ребекки) после безуспешных поисков в поле и саду вдруг заметил открытые двери сеновала и позвал ее. При звуке его голоса она, вздрогнув, опустила свой драгоценный дневник и бросилась к дверям сеновала. Для него оказалось незабываемым это зрелище - маленькая поэтесса в плаще и митенках с книжкой в одной руке и карандашом в другой, взъерошенные темные волосы с живописным добавлением в виде торчащих кое-где соломинок, щеки с густым румянцем, смеющиеся глаза.
- Сафо[58] в митенках! - воскликнул он со смехом, а в ответ на ее заинтересованный вопрос велел ей поискать эту незнакомую леди в школьной энциклопедии, когда представится такая возможность в учительской семинарии в Уэйрхеме...
Обычно она начинала с приготовлений: направлялась в угол сеновала и извлекала из-под сена толстую, в пестром переплете, книгу для записей, где еще оставалось много чистых страниц. Из кармана холщового передника появлялись карандаш, кусочек старательной резинки и несколько листиков оберточной бумаги; затем она не спеша усаживалась на полу и придвигала к себе вместо стола поставленный вверх дном ящик для мыла.
Книга с благоговением открывалась, и следовало внимательное чтение отрывков из того, что уже было аккуратно занесено в нее ранее. Большинство из них явно было по вкусу писательнице, так как на щеках время от времени появлялись ямочки удовольствия, а порой на лице играла и улыбка несомненного восхищения; но бывали иногда и сдвинутые брови, и вздох разочарования, свидетельствовавшие о том, что художник в ребенке был не вполне удовлетворен.
Затем следовал критический момент, когда многообещающий юный автор был предположительно терзаем муками творчества; но здесь, судя по всему, никаких мук не было. Другие девочки могли отлично владеть штопальной и вышивальной иглой или вязальными спицами и проводить челнок для плетения кружев через сложнейшие петли тончайших хлопчатых нитей; мережка, шов через край, жгут в тринадцать шнурков - все было им под силу, но карандаш никогда не становился послушным инструментом в их пальцах, а перо и чернильница внушали ужас с раннего детства и на веки веков.
Не то с Ребеккой; ее карандаш двигался так же легко и быстро, как и ее язык, - и никакое другое сравнение не могло бы оказаться более удачным. Ее почерк не был идеальным; ей не хватало ни времени, ни терпения, чтобы следовать образцам прописей, и ее бесформенные буквы часто бывали причиной огорчений для ее учителей; но писать она могла, писать хотела, писать должна была и писала - когда нужно и когда не нужно. С того времени, как в шесть лет она начала выводить первые крючочки, писать всегда было для нее самым легким из всех возможных заданий; предаться всей душой любимому занятию было утешением и бальзамом для чувств, когда внушающие ужас примеры на "общее наименьшее кратное" угрожали опрокинуть все представления здравого смысла или правила грамматики маячили, громадные и непобедимые, где-то на горизонте.
Что же до правописания, оно пришло к ней само собой, а не в результате учебы, и, хотя иногда ей случалось сбиться с проторенного пути, замечательный слух и хорошая зрительная память помогали избежать многих грубых ошибок. У нее бывали похвальные намерения - особенно когда она читала на ночь молитву - непременно отыскивать в своем маленьком словарике все слова с сомнительным написанием, прежде чем переносить свои Мысли в заветную "Книгу", которой предстояло вдохновлять грядущие поколения, но, когда гений кипел, и особенно когда она была на сеновале, а словарь в доме, творческий порыв всегда одерживал победу над благоразумием.
Вот там-то - у открытых дверей сеновала, дверей на закат - и сидит Ребекка. Сколько раз ее дед, добрый дьякон, сидел в этом же укромном месте на своем удобном стуле, когда настроение миссис Сойер было трудно предугадать, и безмятежность атмосферы сеновала приятно контрастировала с его собственным домашним очагом!
Чуть покачивающиеся распахнутые двери, спокойный пейзаж за ними, трубка - отрада, не дозволявшаяся в гостиной, - как эти простые факторы способствовали миру в семье в давно минувшие дни! "Не будь у меня моего сеновала, и моего магазина тоже, я никак не смог бы жить в священном супружеском союзе с моей Мэри-Лайзой!" - с чувством сказал однажды мистер Уотсон, владелец одной из риверборских лавок.
Но дьякон, глядя ясными и честными глазами на свои волнуемые ветром луговые травы, на свои колосящиеся хлеба и свои леса, никогда не видел тех картин, которые видела Ребекка. Для девочки, увезенной с родной фермы на Солнечном Ручье из-под опеки неутомимой, но беспечной матери и от общества плохо кормленных, плохо одетых, беззаботных братьев и сестер, - для нее здесь, в Риверборо, наступили поистине мрачные дни. Ставни были закрыты во всех комнатах дома, кроме двух; то же самое можно было сказать и об уме и сердце мисс Миранды, хотя в душе мисс Джейн и оставалось несколько окон, открытых навстречу солнцу, а Ребекка, сама о том не ведая, уже прикоснулась рукой к нескольким другим. Законы кирпичного дома были слишком суровы, и их было слишком много для такого маленького существа, как она, но на веселый дух Ребекки невозможно было надолго надеть смирительную рубашку - он так или иначе ускользал и летел собственным радостным путем к солнечному свету и вольному воздуху, и если ей не давали петь в саду, как свободной птице, какой она и была, она все же могла петь в клетке, как канарейка.
II
Если бы вы открыли заботливо хранимый том в пестрой обложке, то прежде всего увидели бы замечательную титульную страницу, составленную, по-видимому, по тому же образцу, что и некролог или надпись на могильной плите, если не считать удивительного количества и разнообразия приводимой информации. Многое показалось бы придирчивому критику более уместным в содержании книги, чем на титульном листе, но Ребекка, очевидно, стремилась к тому, чтобы главные действующие лица ее истории были подробно описаны в самом начале.
- СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг. - Ирина Владимировна Волкова - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Приют Святой Анны - Ребекка Уинтерз - Короткие любовные романы
- Описание земли Камчатки - Степан Крашенинников - Биографии и Мемуары
- Спор о Сионе - Рид Дуглас - История