Белый Бим Черное ухо - Гавриил Троепольский
- Дата:19.06.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Белый Бим Черное ухо
- Автор: Гавриил Троепольский
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бим не слышал, как приехал железный фургон во двор, как вышли те двое из кабины и ушли куда-то: он был без сознания.
Очнулся наш Бим через два-три часа. Около него сидела та самая, давно знакомая, Лохматка, с какой он встретился на рассвете у помойки. Сейчас она лизала Биму нос и уши...
Удивительное существо собака! Вот у матери умирает один из щенков, а она лижет ему носик, лижет ушки, лижет, лижет без конца, долго долго, массирует животик. Бывает, щенок возвращается к жизни. А массаж-то и вообще считается у собак непременным условием ухода за новорожденными щенятами. Дивно это и удивительно.
Лохматка облизывала Бима тоже по неведомому для нас наитию природы. Видимо, она была искушенной в своих скитаниях, а возможно, не впервые попала и сюда. Неизвестно.
Тонкий-тонкий лучик солнца прорвался в щелочку двери и упал на Бима. Он приподнял голову. В железной тюрьме их было только двое: он и Лохматка. Превозмогая боль в груди, Бим попробовал изменить положение тела, но с первой попытки не получилось. Однако во второй раз он подвернул под себя все четыре лапы, освободив бок от холодного железа, на котором лежал. Лохматка, тоже продрогшая, пристроилась вплотную к нему и свернулась калачиком. Вдвоем стало чуть теплее.
Две собаки, лежа в железной тюрьме, ждали своей участи.
Бим все время смотрел и смотрел на дверь, на тонюсенький лучик солнца, единственный вестник из светлого. Но вот где-то неподалеку раздался резкий выстрел. Бим встрепенулся. О, как знаком ему этот звук! Он напомнил о хозяине, Иване Иваныче, это – охота, это – лес, это – воля, это – призыв, если собака заблудилась или чрезмерно увлеклась следом птицы или зайца. Где взялись силы у Бима после выстрела, когда он встал и, качаясь, подошел к двери, приложил нос к щелке и втягивал воздух свободы? Но он уже стоял на ногах, казалось, он воскрес. И начал медленно ходить маятником по фургону из угла в угол. Потом снова к двери, снова нюхал через щель и наконец установил по запахам: во дворе что-то тревожное. И вновь ходил, ходил, чиркая когтями по жести, разогреваясь и будто готовясь к чему-то, разминаясь.
Сколько так прошло времени, сказать трудно. Но Бим... Начал царапаться в дверь.
Эта дверь никак не походила на другие, что знавал Бим: она обита жестью, местами уже с острыми рваными пятнами. Но это была дверь, теперь единственная дверь, через которую можно было взывать о помощи и сочувствии.
Наступила ночь. Холодная, морозная.
Лохматка завыла.
А Бим царапался. Он грыз зубами клоки жести и вновь царапался, уже лежа. Звал. Просил.
К утру в фургоне стало тихо: Лохматка не выла, Бим тоже притих, разве что изредка нет-нет да и скребнет лапой по железу. Изнемог ли он до полного бессилия или смирился, потеряв надежду и ожидая своей участи безропотно, – мы не знаем. Пока это оставалось тайной железного фургона.
16. ВСТРЕЧИ В ПОИСКЕ. СЛЕДЫ БИМА НА ЗЕМЛЕ. ЧЕТЫРЕ ВЫСТРЕЛАВ воскресный день в городе оказывается гораздо больше людей, чем в обычные дни: идут, едут, бегут, покупают, продают, набиваются в поезда, автобусы, троллейбусы, трамваи, как сельди в бочку, спешат из города как угорелые. В середине дня толчея несколько утихает, а вечером снова: одни возвращаются из сел и лесов в город, другие уезжают из города к себе, в села и леса.
Не удивительно поэтому, что в один из воскресных дней и Христиан Андреевич приехал в город вместе с Алешей. Оба договорились, что Алеша попробует поискать Черноуха, пока отец распродаст на базаре продукты. Хрисан Андреевич и раньше брал с собой сына и отпускал погулять по городу без всякой опаски (номер трамвая знает, «свою» автобусную остановку знает, а чтобы набаловать чего – ни в жизнь). В таких случаях Алеша получал на руки три рубля и мог купить себе что угодно и поехать в любое место города – хоть в кино, хоть в цирк. На этот раз Хрисан Андреевич засунул сам в «нутряной карман» Алеши пятнадцать рублей и сказал:
– Случаем, попадется Черноух, а отдавать не будут – давай десятку. Не отдают – давай двенадцать. Не отдают – ложи все пятнадцать. А если и тогда не желают, пиши себе адрес и – ко мне: сам поеду. Допоздна не ходи: к четырем часам к автобусу. День стал короткий – по темному поедем. Да спрашивай про Черноуха культурно: «Вопрос можно, товарищ?» А уж потом докладывай: так, мол, и так – из деревни мы, пастухи, и без собаки нам невозможно, а пропала. Убег, мол, в город. Добрых людей много: ты спрашивай, знай свое.
...По городу шел степенный мальчик крепыш и изредка обращался к встречным, к тем, кто, по его мнению, заслуживает доверия:
– Вопрос можно, товарищ? Мы, стало быть, пастухи...
Жирных встречал неимоверно много, особенно женщин, но пропускал таких (должно, не работают, оттого и толсты без предела). Но именно жирный-то товарищ, услышав вопрос мальчика, не к нему – к другому, остановился и посоветовал пойти на вокзал (там, дескать, за день вся молодежь пройдет через ворота – уж кто-нибудь да знает). Мальчишек же Алеша не пропускал ни одного.
В то же самое время и Толик вышел из дому на очередные поиски Бима. Он искал настойчиво уже три дня, но – после уроков, а сегодня решил начать с утра: воскресенье – в школу не идти.
Шел по городу чистенький мальчик из культурной семьи, шел, вглядываясь в лица, как-бы изучая прохожих, и спрашивал по выбору:
– Дяденька, скажите, пожалуйста, не видели ли вы собаку с черным ухом?.. Белая, в желтом крапе?.. Нет, не видели! Жаль. Извините.
Толик уже однажды был у Степановны, несмотря на запрет родителей, уж отдал Люсе чешские карандаши, каких не бывает ни в одном магазине, и альбом для рисования, уже рассказал, что Бим был у него, ночевал, а потом пропал узнал он от Степановны и то, что Иван Иваныч, которого он никогда в жизни не видел, прислал письмо – скоро приедет. Сегодня Толик к вечеру обязательно зайдет еще раз – нет ли каких новостей о Биме, к тому же Люся обещала ему подарить свою картину «Наш Бим».
На одной из улиц, поблизости от вокзала, к Толику подошел мальчик лет тринадцати, загорелый, прочный, в новом костюмчике, сшитом по взрослому, и спросил:
– Вопрос можно, товарищ?
Такое обращение, как к большому, Толику понравилось, и он охотно ответил:
– Можно. – В свою очередь спросил: – А что ты хотел?
– Пастухи мы. А собака пропала – в город ушла. Случаем, не видал?
Белая, с желтыми крапинками, а ухо черное-черное... И нога...
– Как зовут собаку? – вскрикнул Толик.
– Черноух, – ответил Алеша.
– Бим, – сказал Толик. – Он!
Нетрудно понять, как мальчики объяснились: Толик установил, когда и где куплен Бим, когда он ушел из села. Алеша понял, что приходил к Толику именно Черноух, а не кто-либо другой. Все сходилось: Бим был где-то в городе. Оба они даже и не подумали о том, кому из них достанется Бим, если найдут. Главное, искать, скорее искать.
– Сперва станем-ка у вокзала, – предложил Алеша. – Человек мне посоветовал.
– Народу тут тьма, кто-то уж обязательно видел Бима, – согласился и Толик.
Наивность такого поиска была очевидна, но не Алеше, и не Толику. Они просто почувствовали дух товарищества, объединились одним желание, одной любовью к Биму, они верили – вот в чем и гвоздь их поведения. А воображение уже рисовало, что Бим и сам может попасться им на глаза.
– А потом зайдем к твоей Степановне, – уже на ходу решил Алеша. – Ее он не минует. Фактически он туда и идет, обязательно туда. Стало быть, ему иначе нельзя: дом.
– Зайдем, – согласился Толик.
Ему положительно нравился Алеша своей степенной речью и в то же время наивностью и простотой. Подобные знакомства остаются на всю жизнь. И хорошо тому мальчику, которому улица подарит доброго товарища, а не жулика.
Ребята уже расспросили не меньше сотни людей и все продолжали выбирать тех, кому следует задавать вопрос.
В то же утро в общую вокзальную толчею, опираясь на палочку, вышел из вагона скорого поезда седой человек в коричневом пальто. Пройдя вокзал, он приостановился и осмотрелся вокруг. Так человек, надолго разлучавшийся с родными местами и возвратившийся обратно, смотрит – все ли на мете, не изменилось ли что. В этот момент к нему и подошли два незнакомых мальчика. Один из них, явно сельский, спросил:
– Вопрос можно, товарищ?
Седой, чуть склонив голову на сторону и пряча улыбку, ответил:
– Конечно, можно, товарищ.
Второй, явно городской, продолжил вопрос:
– Скажите, пожалуйста, вы не видели собаку с черным ухом, белая, с кра...
Седой сжал плечо мальчика и с нескрываемым волнением воскликнул:
– Бим?!
– Да, Бим. Видели? Где?
Все трое сели на скамейку привокзального скверика. И все трое доверяли друг другу без каких либо сомнений, хотя мальчики абсолютно не знали этого старого человека, не знали, что это и был Иван Иваныч, хозяин Бима, даже не сразу бы и догадались, если бы он сам не сказал о себе.
Пожалуй, и знакомые не вдруг узнали бы его. Он стал чуть сутулее, лицо худее, морщин прибавилось (операция близко от сердца – не курорт), но глаза остались такими же – внимательными, сосредоточенными, смотрящими как бы внутрь человека. Только по этим густо карим глазам и можно было бы определить, что когда-то обладатель их был брюнетом. Теперь же он стал окончательно белым, как снег.
- В пьянящей тишине - Альберт Пиньоль - Современная проза
- Поющая собака - Ольга Шипилова - Русская современная проза
- Наука страсти нежной - Татьяна Гармаш-Роффе - Детектив
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика
- Клятва верности Книга 2 (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Фэнтези