Багряные зори - Иван Логвиненко
- Дата:28.07.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Багряные зори
- Автор: Иван Логвиненко
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваше дело…
— Не мое, а наше, общее, — поучал Сокальский.
— Не делайте этого, Михаил Кононович. Не надо, — тихо произнес Божко и устало присел на стул.
— Не надо, говорите? — угрожающе спросил Сокальский. — Почему не надо? Вам все сходит. А меня это не устраивает. Кто родился не в рубашке, тот должен ее сам добывать. А я вот родился без нее. Совсем голым. Понимаете, го-лым. Поэтому и добываю ее.
— Снимая с ближнего… — отрубил Божко.
— А ты? — побагровев от злости, вспыхнул Сокальский. — А вы? Я могу припомнить, как и вы ту рубашку добывали…
Да-да, и тоже с ближнего!.. Давно вы христосиком стали? За шкуру свою боитесь, Иван Ефимович? Сладеньким хотите быть? А доносы гебитскомиссару кто пишет? А начальником полиции кто хочет быть? А кто «на собственное усмотрение», как вы писали, выловил комсомольцев и отправил их на виселицу? А операцию «Шверт», а моего лучшего агента Шагулу забыли? Сами себе яму роете! Пан Штельцер лучше знает Сокальского, чем вы все, вместе взятые, так что тайных донесений на меня не потребуют. Моему успеху завидуют все. В том числе и вы, Иван Ефимович. Но имейте в виду, что у нас с вами больше врагов, чем друзей. Зачем вам эта мышиная возня?
Следователь съежился, как под ударами хлыста.
— У вас, Михаил Кононович, есть основания сомневаться в моей верности нашему общему делу? — пошел на примирение следователь. — Этот труп, — ткнул пальцем, — свидетельствует о том, что я до последнего дыхания предан фюреру.
— В отношении вас у меня нет никаких сомнений, — махнул рукой Сокальский. — Но характер у вас тяжелый. — Потом обратился к Корчаку и дежурному полицаю: — Выйдите!
Плотно прикрыл за ними дверь, сел напротив Божко.
— Ссориться нам, Иван Ефимович, нет никакого смысла! Только прошу вас: поддерживайте мой авторитет снизу, а я буду защищать вас сверху. Не сейте раздора. Помогайте мне. Врагов и завистников у нас с вами хоть отбавляй. Продвигаясь вперед, всегда наживаешь врагов. Но я никогда их не боялся и не боюсь. Я им еще покажу! Шеф меня поддерживает. Обещал через месяц «мерседес» черного цвета передать в мое личное распоряжение.
— Вы до сих пор бредите легковой машиной?
— Живой о живом думает, Иван Ефимович. Вот тем, что на площади повесили, и этому, что на полу валяется, им уже ничего не надо.
Наступила тишина. И лишь большая зеленая муха, угодив в паутину, надоедливо жужжала за портретом Гитлера.
— Суровое время наступает, пан начальник, — первым нарушил молчание следователь. — Сейчас такое время, что надо во что бы то ни стало заиметь лисий хвост и волчью пасть…
Убитого обыскали. Вывернули карманы, ощупали каждую складку одежды, раздели догола, осмотрели портянки, проверили голенища старых кирзовых сапог. Самосад в сатиновом сером кисете, огниво, кусок газеты «Новое украинское село» для цигарок. Бумажка, а на ней карандашом нарисована схема Ракитного и три серых крестика — квартиры Сокальского, Божко и бургомистра Пустовета.
И напечатанная листовка: «Ко всем полицаям….» Какой-то Хитриченко писал:
«…Предлагаю задуматься над тем, что прочтете.
…Красная Армия, освободив тысячи населенных пунктов, продвигается на запад. Близок час уничтожения немецкого фашизма. Тысячи партизанских отрядов бьют врага с тыла.
…Вам не следует забывать, что, ведя борьбу против партизан, вы тем самым помогаете фашистам отправлять в Германию ваших братьев и сестер, расстреливать советских людей, сжигать села. Я уполномочен товарищем Ковпаком уверить вас в непобедимости наших отрядов.
Не стреляйте в партизан, переходите на нашу сторону. Партизаны уничтожают только тех, кто будет сопротивляться, кто навсегда продал Отчизну, свой народ и стал немецким прихвостнем. Всех, кто честно пришел к нам, Отчизна простит.
Тех, кто будет сопротивляться, уничтожим. Нас много, и весь народ с нами…
Прочитай и передай другому…»
Докладную записку о том, что произошло, листовку-обращение, оружие, схему городка с вестовым отправили гебитсполицайфюреру.
…В тот вечер Сокальский вернулся домой злым. Огрел палкой пса, ластившегося к хозяину, обругал жену, приказал подать ему водки.
Опорожнил два стакана. Голова сразу пошла кругом, привалился на стол.
— Такой план… про…валился, — едва ворочал языком Сокальский.
И в затуманенной голове отрывками одна за другой вырисовывались картины недавних дней, когда еще только-только рождался так неожиданно провалившийся план. А как хорошо было все придумано!
…Вызвал начальника полиции гебитскомиссар Штельцер в Белую Церковь. Ожидал его Сокальский в приемной до самой ночи. Наконец произошел разговор. Да разве это разговор? Кричал пан Штельцер. Грязной свиньей обзывал его, начальника районной полиции, человека, перед которым весь район дрожал. Угрожал расстрелом, пугал снятием с должности. Сокальский сидел на стуле, как черт на сковородке. За что такая немилость? Ну конечно же, во всем Божко виноват! Не иначе как его докладная записка гебитскомиссару. И Штельцер действительно показал заявление с жалобой на Сокальского… А под конец беседы гебитскомиссар сказал:
— Если так и дальше будешь работать, сниму с должности, будешь рядовым полицаем, а начальником назначу Божко. У него голова на плечах, а у тебя?..
Как вспомнит Сокальский эти слова, так кровь к голове приливает, сразу в жар бросает.
— Своими дрязгами губите все дело, — раздраженно говорил Штельцер.
— Это неправда, пан гебитскомиссар, — пробовал оправдаться Сокальский. — У нас единство. Мы советуемся…
— Советуетесь! Как кошка с собакой?..
Всю дорогу, до самого Ракитного только и думал о Божко — что ему сделать, как «отблагодарить». В голове мысли роились, как осы в потревоженном гнезде…
Совсем потерял покой Сокальский. Не знал, откуда ждать новой напасти — или от партизан, или от гебитскомиссара, или от Божко. Подозрения и постоянный страх постепенно рождали в нем лютую злобу. Не раз закрывался на ключ, доставал фотокарточку своего врага — завистника Божко и, тыкая ему под нос шиш, плевал прямо в лицо. «Эх, — вздыхал он, — если бы был жив Шагула! Он для меня бы все сделал. Хороший агент был, а погиб из-за этого проклятого следователя».
Через неделю после разговора со Штельцером Сокальский пришел домой поздно ночью. Только сел ужинать, как во дворе залаяла собака, загремела цепь. В дверь кто-то осторожно постучал. Вышел в сени. Долго стоял, прислушивался.
— Кто там? — наконец спросил он, набравшись смелости.
— Это я, бедолага ваш Алекса, из-под Кобыляк.
И вспомнил Сокальский «бедолагу». Год тому назад случайно повстречался с ним в Черниговских лесах. Тогда немцы на партизан все силы бросили. Были полицаи и из Полтавщины. Сокальский сошелся с одним из них — Алексою, который прихватил с собой две грелки с самогоном… Заболел Алекса в лесах расстройством желудка и отослали его, беднягу, домой. А Сокальский со своими полицаями едва живым вышел. Как вспомнишь об этом, мурашки по коже пробегают.
Открыл дверь, сказал хмуро:
— Проходи!
Грязный, осунувшийся, вошел Алекса в хату,
— Дали бы белье какое-нибудь. Вши совсем заели, — сказал он вместо приветствия. И попросил поесть…
А потом, уже сидя за столом во всем чистом и с аппетитом уплетая борщ, Алекса жаловался:
— Мы же им и душой и телом служим. Вместе с ними и отступали на правый берег. А они возле Переяслава отобрали у нас лошадей, продукты и послали под Ржищев окопы рыть. Голодом морили, издевались. К своим податься — страх за душу берет. Не простят ведь, а? С немцами — тоже верная смерть. Эх, собачья наша жизнь! Вот вспомнил, что вы в Ракитном, убежал от немцев — и сразу к вам. Может, какой совет дадите?.. Вот подобрал в поле листовку. Пишет какой-то партизан по фамилии Хитриченко. Говорит, будет прощение, если мы вовремя опомнимся…
Прочитал листовку Сокальский. Задумался. Вот тогда и созрел у него тот план.
— С голыми руками, — сказал он, — к партизанам идти — все равно что в петлю лезть. Есть у меня заклятый враг — следователь полиции Божко. Возьми с собой оружие и листовку в карман положи. Больше ничего не надо. Документы оставь у меня. В полдень иди в полицию и просись на прием к Божко. Дежурному скажешь, что есть секретное дело. А как зайдешь в кабинет, так молча стреляй в него прямо из пистолета. Наповал негодяя!.. А потом можно и к партизанам. За Божко они тебе все грехи простят.
— А если ваши меня убьют? — сжавшись от страха, спросил «бедолага» Алекса.
— Не бойся. Я буду с тобой рядом, — успокоил его Сокальский. — А если и задержат, не волнуйся. Я тебе побег организую. Партизанам сам все расскажешь. И заодно обо мне слово замолвишь. Я готов перейти к ним. Все секретные документы им передам.
Алекса согласился. На этом и порешили.
- Солдаты звездного фронта - Валерий Большаков - Боевая фантастика
- Двор. Баян и яблоко - Анна Александровна Караваева - Советская классическая проза
- Ночная стража [Доктор] - Василий Павлович Щепетнёв - Детективная фантастика / Ужасы и Мистика
- В слепой темноте (СИ) - Янг Энни - Современные любовные романы
- Сон о Кабуле - Александр Проханов - О войне