Ведьмины круги (сборник) - Елена Матвеева
- Дата:03.08.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Ведьмины круги (сборник)
- Автор: Елена Матвеева
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ди живет в старой части города, на Петроградской стороне, в той самой квартире, где они с мамой родились. Квартира и тогда была коммунальная, их семья занимала две комнаты. Потом родители умерли, мама вышла замуж и уехала к мужу в маленький Краснохолмск. Ди тоже вышла замуж, родила сына Стасика, а вскоре овдовела.
Тетка растила Стасика одна и души в нем не чаяла. Учился он в специализированной итальянской школе, потом в университете. Немного поработал с итальянцами переводчиком и возмечтал посмотреть красоты Италии. Денег на путевку у него не было, самоотверженная Ди день и ночь занималась репетиторством, продала какие-то старинные вещи своей матери, залезла в фантастические долги и наконец отправила дорогого мальчика любоваться творениями знаменитых скульпторов, архитекторов, художников. Домой мальчик не вернулся.
Оказалось, во Флоренции Стасика ждала невеста, с которой он познакомился в России. Для тетки это было страшным ударом. Разумеется, о невесте она не подозревала, побег сына восприняла как предательство и была в страшном горе. Но со временем все как-то утряслось.
Теперь Стасик работал в издательстве, выпускавшем очень красивые иллюстрированные путеводители на всех языках, в том числе и на русском. Также он подрабатывал экскурсоводом и давал уроки русского языка. У него родился сын Павлик, по-итальянски – Паоло. Весной тетка ездила посмотреть, как живет сын, а также познакомиться с невесткой и внуком. Вернулась в растрепанных чувствах, рассказывала обо всем вперемежку: негодовала и восхищалась, злилась и радовалась.
Невестка, как сообщила Ди, черная и носатая, как ворона. Едят итальянцы много и с удовольствием, что роднит их с русскими. С удовольствием показывают приезжему дорогу – совсем как петербуржцы. Но смеются и радуются не в пример больше, чем мы. Ви́на у них нежные и душистые. На улицах чистота, а полицейские очень вежливые. Но невестка скаредна. И Стасик стал меркантильным. Павлик пока очень славный, но они наверняка испортят его неправильным воспитанием. Тетка очень возмущалась, что сын не учит Павлика русскому языку, хотя, как я понял, он и по-итальянски еще не научился. Она каждый вечер рассказывала ему русские сказки, пока малыш не затвердил: «Кольобок, кольобок, я тя сем». Стасик отвез Ди на своей машине в Венецию, а потом в Рим: оттуда она летела домой на самолете. Она была в восторге от соборов, фонтанов и пиний – итальянских сосен. Но невестка – крохоборка! И Стасик таким стал. И вообще, заявила Ди, в Италию она больше не поедет.
Когда я поступлю в институт, я буду жить у тетки. У нее две комнаты, а в третьей живет старуха, которая большую часть времени находится в больнице.
Ди надеется, что впоследствии эта комната тоже отойдет ей и мы будем жить здесь втроем: она, я и мама.
– Эта квартира все равно будет твоей, – часто говорит она мне. – Во-первых, я напишу завещание. Во-вторых, я пропишу тебя к себе как ухаживающего за престарелым инвалидом.
– Ди, опомнись, тебе еще далеко до старости, а тем более до инвалидности, – урезониваю я ее.
– Ничего. Нужно будет – стану инвалидом, перестарком, кем потребуется. Но я еще раньше что-нибудь придумаю, вот увидишь. Ты законный наследник этой квартиры, только по чистой случайности ты не петербуржец. Эту оплошность я намерена исправить.
Ди и мама окончили педагогический институт, одно отделение. Мама всю жизнь протрубила в школе, а тетка ушла из школы методистом в ГУНО. «Где бы ни работать, лишь бы не работать, – ворчала мать. – Прыгает, как блоха!» С точки зрения матери, это так. Сама она вкалывает на две ставки с утра до вечера и получает очень скромную зарплату. Ди имеет часы приема, а остальным временем распоряжается по своему усмотрению. Если я звоню ей на работу и мне отвечают, что тетка в школе на мероприятии, то это совсем не значит, что она именно там. И основной доход она имеет не от метод работы, которую мать считает фикцией и бумагомарательством, а от репетиторства.
Но мог ли я осуждать Ди, взбалмошную и обаятельную, за то, что она не родилась подвижницей, мученицей и трудоголиком?
Я не напрасно понадеялся, что тетка поможет мне найти работу. Она раздобыла пятиклассника, которого надо было подготовить к переэкзаменовке. Правда, пришлось рассказать маме, что я потерял чужой фотоаппарат.
Благодаря тетке, а вернее, ее нетленной любви к американскому сериалу «Санта-Барбара», я открыл одну важную истину, которой многие пренебрегают. Каждое лето я смотрю с Ди «Барбару» и обратил внимание, что большинство несчастий героев случаются потому, что они не признаются друг другу в разных вещах, по большей части совершенно невинных. Со временем маленькие секреты становятся большими, обрастая враньем и недоразумениями. Когда же тайное становится явным, разражается скандал. На дурацком американском примере я понял: есть много случаев, когда выгоднее говорить правду. Если я об этом вовремя вспоминаю, жизнь становится намного проще.
Наши первые петербургские дни мать и Ди не расставались, возились в кухне, ходили в магазины и наносили визиты старым знакомым. Как только меня впервые оставили одного, я позвонил по петербургским телефонам из шифрованной записки. Два номера не ответили. Отозвался «О. Т.»:
– Общежитие театрального.
Как просто!
– Позовите, пожалуйста, Тихомирову Людмилу.
Последовала пауза. Возможно, вахтерша соображала, кто такая Тихомирова, но, не вспомнив, на всякий случай ответила:
– Студенты разъехались на каникулы. И вообще мы студентов к телефону не приглашаем.
Как-то вечером откликнулась женщина по другому телефону. Выяснил, что Люсю она не знала, и спросил: есть ли у них в доме кто-нибудь с инициалами Н. И.?
– Если вам нужна Нина Ивановна, то она здесь больше не живет.
– А где она живет?
– В Пупышеве, в садоводстве.
– Скажите, пожалуйста, поточнее, как к ней добраться?
– Коля! Коль! – закричала женщина, обращаясь куда-то в глубь квартиры. – Тут твою мать спрашивают… Как пупышевское садоводство называется? – Потом снова мне: – Садоводство «Автомобилист». Спросите Козью мать, там ее все знают.
Я хотел узнать фамилию Нины Ивановны, но трубку уже повесили. Ди просветила меня: Пупышево находится очень далеко под Ленинградом – так она упорно продолжала называть Петербург.
Ехать к черту на рога, чтобы напомнить Нине Ивановне о давно забытой девушке и услышать вздохи соболезнования, смысла не было.
По телефону «Л. Б.» я дозвонился позже, а к тому времени сообразил, что со дня свадьбы Люся не ездила в Петербург и, вероятно, здесь ее знали как Борисову. Поздоровавшись, я спросил:
– Знаете ли вы что-нибудь о судьбе Людмилы Борисовой?
– Ничего не знаю, – неохотно ответила женщина. – Она здесь не живет.
– Это мне известно, – сказал я и представился следователем областной прокуратуры.
– Говорю вам: она здесь больше не живет! Где она ошивается, я не знаю уже больше года! И что она делает, и с кем встречается, я тоже не знаю!
Женщина чуть не в истерику впала, я боялся, что она повесит трубку. Может, она чокнутая или оговорилась? Не могла Люся здесь жить больше года назад.
– Вы не припомните точно, когда видели ее в последний раз?
Она стала кричать, что не помнит и ничего о Люсе не слышала. Я ошибся, назвавшись следователем. Она что-то знала, но скрывала, я это чувствовал. Терять было нечего, и я признался, что не просто следователь, но и брат Люси, и мне очень нужно ее найти. Воцарилось молчание. Я тоже молчал. И вдруг возникла дикая, немыслимая надежда: сейчас она скажет что-то важное.
– Здравствуй, сыночек, – наконец сказала женщина тихим вкрадчиво-угрожающим голосом и вдруг как заорет: – Нечего мне голову морочить! Забудь этот телефон! Я не знаю, кто ты и что хочешь, только никакого сына у меня нет! Запомни это и другим передай! И дочь моя сгинула из-за таких, как ты, из-за всей этой театральной сволочи!
Она с силой хлопнула трубкой. Казалось, порыв ее ярости телепатически достиг меня и захлестнул. Ничего себе прибамбасы! Остался я в полном недоумении, переждал некоторое время, чтобы она остыла, снова позвонил и смиренно попросил объяснить, про какую дочь и про какого сына она говорила. Вместо объяснений она стала оскорблять мою мать и кричать о моем происхождении в грубых выражениях. На этот раз я первым повесил трубку.
Но если я не был ни следователем, ни Люсиным братом, то эта мегера тоже не могла быть Люсиной матерью. Я решил, что она не поняла, о ком речь, я плохо объяснил, назвал две фамилии. А она, наверное, говорила вообще о ком-то третьем…
Странный и неприятный разговор. Зато когда я просил к телефону театрального общежития Людмилу Тихомирову и возникла пауза, у меня было такое чувство, будто мне ответят: «Сейчас», позовут, и я услышу знакомое: «Да, милорд?» Как хорошо я помнил ее голос. Наверное, я все-таки был в нее влюблен, если через три года такие глупости вызывают у меня волнение.
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- В сетях страсти - Линдсей Армстронг - Короткие любовные романы
- Шанс для изгоев, или Прощай, Академия! (СИ) - Гриб Елена Григорьевна - Любовно-фантастические романы
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Лето, прощай - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика