Избранные труды. Том III - Олимпиад Иоффе
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детская литература / Детская образовательная литература
- Название: Избранные труды. Том III
- Автор: Олимпиад Иоффе
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Авторы, развивающие ее, считают, что только необходимая причинная связь между неправомерным поведением и наступившими последствиями может служить основанием ответственности за результат. Если же причинность носит случайный характер, для привлечения к ответственности нет достаточных объективных предпосылок.
Но что такое необходимая причинная связь, что такое вообще необходимость? С точки зрения марксистской философии необходимость равнозначна закономерности[102]. Поэтому в необходимом, как и в закономерном, заключается сама сущность, внутренний закон развития данного явления. Можно ли утверждать, что, когда имеются объективные основания ответственности, поступок нарушителя выражает закон или сущность того явления, которое было им вызвано к жизни?
Возьмем элементарный пример – убийство, совершенное путем отравления. Что здесь имеется причинная связь, достаточная для ответственности, – это не вызывает сомнений. Но является ли такая причинность необходимой или ее следует признать случайной?
Когда факт смерти получает философскую оценку случайности, в которой проявляется необходимость, то под необходимостью при этом понимаются внутренние законы развития организма, а под случайностью – конкретные условия смерти, наступившей в результате заболевания или убийства, несчастного случая или ослабления организма. Убийство выступает, таким образом, как случайный элемент общей цепи причинности, приводящей к смерти. И если бы для применения юридических санкций была нужна необходимая причинная связь, всех убийц пришлось бы освободить от ответственности.
Этим, по-видимому, и объясняется тот факт, что ни один из сторонников теории необходимой и случайной причинной связи, кроме В. А. Тархова[103], не рискует объявить ту причинность, которая нужна для привлечения к ответственности, закономерной. Более того, некоторые авторы рассматриваемой теории для объяснения категорий необходимого и случайного пользуются категориями возможности и действительности. Например, А. А. Пионтковский под необходимой причинностью понимает создание реальной возможности результата[104], а Т. Л. Сергеева рассматривает необходимость как понятие, равнозначное действительности[105]. Но это, конечно, неверно, ибо, с одной стороны, возможность, даже реальная, не всегда превращается в действительность в отличие от необходимого (закономерного), которое рано или поздно должно стать реальным жизненным фактом, а, с другой стороны, необходимость и действительность также не тождественны, ибо то, что действительно, то, что существует, может быть и случайным, а не только закономерным.
Те же упреки, которых заслуживает теория необходимой и случайной причинной связи, могут быть выдвинуты и в отношении необоснованно противопоставляемой ей теории необходимой причинности. Сторонники последней считают, что случайных причинных связей нет, и если одно явление послужило причиной другого, то между ними может существовать только необходимая связь. Но как тогда нужно определять наличие причинной связи? Прямого ответа на поставленный вопрос сторонники этой теории не дают. Однако один из ее представителей, В. П. Грибанов, заявляет, что «причинность есть та из сторон всеобщей взаимосвязи, которая выражает необходимую связь явлений»[106], а следовательно, совпадает с закономерностью. Как уже было показано, именно эта посылка и приводит к выводу о полной безответственности всех убийц без исключения, а потому неприемлема в такой же мере, как теория необходимого и случайного причинения.
Какими бы, однако, недостатками рассмотренные теории ни страдали, они все же зиждятся на отграничении причинности от других условий ответственности в отличие от концепции необходимого условия, растворяющей причинность в виновности, а также от концепции В. И. Кофмана, который по сути дела отождествляет причинную связь и неправомерное поведение[107].
Автор, конечно, прав, когда отмечает, что нельзя считать причиной результата поведение, без которого он все равно бы наступил. Этот негативный вывод, вытекающий из теории необходимого условия, бесспорен при всей ошибочности данной теории. Не вызывает сомнений и наличие причинной связи там, где неправомерное поведение становится непосредственной причиной результата. Этот позитивный вывод настолько очевиден, что никогда не требовал теоретического обоснования. Вся сложность проблемы не в негативном, а в позитивном решении и притом в случаях, когда оно не очевидно ввиду того, что причинность не носит непосредственного характера.
Отвечая на этот главный вопрос, В. И. Кофман пишет: «Косвенная причинная связь должна признаваться существенной и учитываться юридической практикой лишь в том случае, когда косвенным причинителем… создано отклонение от обычных результатов человеческой деятельности…»[108] Но дело в том, что не существует такого противоправного поведения, которое не отклонялось бы от «обычных результатов человеческой деятельности», а значит, нет двух условий ответственности – неправомерности и причинности, так как, если поведение противоправно, оно тем самым, согласно концепции В. И. Кофмана, становится также причиной вредного результата. Быть может именно поэтому В. И. Кофман, вопреки общепринятой последовательности изложения, вначале освещает причинную связь, а затем противоправность, ибо достаточно пойти обычным путем и сперва охарактеризовать противоправность, как о причинности вообще уже сказать было бы нечего: она ничем не отличается от противоправности.
До сих пор речь шла о возражениях по адресу теорий причинности, которые противопоставляются защищаемым здесь взглядам. Нельзя, однако, проходить мимо того, что и эти взгляды встретили наряду с поддержкой[109] разностороннюю критику в виде следующих основных аргументов[110].
Во-первых, указывалось, что здесь наблюдается попытка сконструировать какой-то общий юридико-философский критерий для решения вопросов причинности в праве, между тем как правовая наука такого критерия вырабатывать не может, а должна всецело опираться на общефилософское учение о причинности. Но, следуя подобному совету, правоведение уклонилось бы от решения стоящих перед ним задач. Философская наука разрабатывает учение о причинности вообще, а специальные науки должны на этой основе установить, что конкретно выступает в качестве причины изучаемых ими явлений. Поскольку речь идет об ответственности, теория призвана точно ориентировать практику в том, когда противоправное поведение считается причиной вменяемых нарушителю противоправных последствий. Так поступают и авторы всех других теорий, за исключением лишь той, которая объявляет всякую причинную связь необходимой, не разъясняя, как должна выявляться эта связь.
Во-вторых, отмечалось, что теория возможности и действительности в изложенном варианте ничем не отличается от теории типичного причинения, ибо используемое ею понятие объективно повторяющихся обстоятельств есть не более чем другое наименование типичных причин. Это замечание, однако, следствие чистейшего недоразумения. Прежде всего признание поведения превратившим возможность в действительность с его повторяемостью вообще не связано. Значит, о сходстве с теорией типичного причинения можно было бы говорить только применительно к случаям, когда поведение создает конкретную возможность результата, превращаемую в действительность объективно повторяющимися обстоятельствами. Но объективно повторяющиеся обстоятельства и типичная причина – не одно и то же. Признание обстоятельства объективно повторяющимся исходит из учета конкретной обстановки его наступления, а признание причины типичной – из абстрактной оценки ее причиняющей силы в любых условиях. Ясно, например, что выстрел из самопала – типичная причина увечья, но в условиях, в которых школьнице X. таким выстрелом увечье было причинено, он относится к объективно неповторяющимся обстоятельствам, а потому школу и следовало признать создавшей всего лишь абстрактную возможность результата, исключающую ее ответственность.
В-третьих, обращалось внимание на то, что категории возможности и действительности используются этой теорией в их не философском, а юридико-техническом понимании. «Например, с философских позиций причина, превращающая возможность в действительность, характеризуется тем, что после ее воздействия результат становится объективным фактом, который уже не может быть ни предотвращен, ни изменен. Однако действия человека, рассматриваемые как причина противоправного последствия, крайне редко обладают такой характеристикой. Поэтому причина, обусловливающая действительность результата, определяется рассматриваемой теорией по признаку “индивидуализации”, допускающему значительную произвольность толкования»[111]. Философские позиции, на которых зиждется это возражение, не очень ясны. На чем основана приводимая в нем философская квалификация причин как превративших возможность в действительность? Пока результат еще не наступил, его предотвращение возможно при любых обстоятельствах, кроме тех, над которыми человек не властен в силу достигнутого уровня развития науки и техники, а после того, как результат наступил, о его предотвращении рассуждать вообще бессмысленно.
- Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения - Альфред Жалинский - Юриспруденция
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- СССР-2061. Сборник рассказов. Том 2 - СССР 2061 - Социально-психологическая
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия