Тайной владеет пеон - Рафаэль Михайлов
- Дата:02.11.2024
- Категория: Детская литература / Детские приключения
- Название: Тайной владеет пеон
- Автор: Рафаэль Михайлов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мануэля привязали к спине мула — идти грузчик не мог. Аррьос молча шагал рядом. Конвойных догнал юный Орральде.
— Вы слышали что-нибудь о моем отце? — громко спросил мальчик. — Дон Орральде попал к вашим...
— Не будь я привязан, я бы тебе показал Орральде, — прошипел грузчик.
Мигэль жалобно смотрел в глаза Вирхилио, и в этом ожидании Вирхилио уловил другой вопрос — о Карлосе.
— Ничего не станется с твоим отцом, — хмуро сказал он. — Если вчера он был жив, то жив и сегодня.
Кажется, они поняли друг друга.
Когда мальчик подходил к палатке, из нее выбегали офицеры. Слышался шум, седлали лошадей, что-то приказывал Фоджер.
Возвращаемся в Пуэрто! — крикнул полковник. — Слышишь, Хусто? Эти дьяволы остановили большой конвейер компании.
Фоджер собирался всю карательную экспедицию послать прочесать берега Рио Дульсе, — забастовка сорвала план, но перед переброской в Пуэрто несколько групп солдат-американцев он отправил курсировать на катерах по течению Рио Дульсе до озера Исабаль, а патрульному самолету предписал кружить над лесом, высматривая партизан; сам же с основной массой солдат и офицеров двинулся в Пуэрто-Барриос.
Пуэрто встретил карателей гробовым молчанием. Но зато красноречиво говорили голубовато-белые флажки национальной гватемальской расцветки в окнах рабочих хибарок, такие же значки в петличках водителей таксомоторов и даже витрина ателье мод, окаймленная голубыми и белыми тканями.
Фоджер разослал ищеек по всем кварталам и окрестностям. На плантации выехали роты солдат. Порт был превращен в военный лагерь; кто-то пустил остроту, что часовых здесь больше, чем гниющих фруктов. Начались обыски.
Допросы вели поочередно Фоджер и полковник Леон.
Мигэль в эти дни был предоставлен самому себе. Помня наказ своего учителя дифтонгов, он ни с кем не завязывал знакомства. Но однажды кельнер бара, подавая ему яйцо, зажаренное по способу «ранчо», тихо шепнул:
— Если бы Хусто мог знать, где прячут дона Мануэля!
— Я не знаю. Но рискнуть могу.
— С риском не нужно! — гневно сказал кельнер. — Вы забыли, где и в качестве кого вы нужны!
— Извините, — жалобно сказал Мигэль. — Я попробую без риска.
Кельнер улыбнулся и вышел.
Без риска? Если бы Мигэлю сказали в другое время, — он бы уж нашел, что ответить. Он бы проучил боязливого кельнера. Но жизнь шлифует лучше морской волны. И задира Мигэль, бесшабашный Мигэль, ничего и никого не боящийся Мигэль, научился бояться... риска.
Вечером, когда полковник зашел перекусить в номер, Мигэль навел его на разговор об операции «Кондор».
— Как вы думаете, сеньор полковник? — с тревогой спросил он. — Мы выполнили свою задачу на Рио Дульсе?
— Будь спокоен, мальчик, — ответил полковник. — Президент уже поздравил нас с ликвидацией красного отряда. И скажу тебе по секрету, — понизил он голос, — если бы ошиблись мы, не ошиблась бы народная молва. В Пуэрто уже носятся слухи о гибели Кондора в тропическом болоте. Я жду ордена Кецаля, мой Хусто.
— Дон Леон, — сказал мальчик, — а не мог ли погибнуть в этом болоте и мой отец?
— Нет, нет, Хусто... Не думаю. Лучше выбрось из головы грустные мысли. Разве мы знаем, — этот ли отряд взял дона Орральде?
— Дон Леон, а не расспросить ли наших пленных?
— Я уже расспрашивал их. — Полковник потеребил свой ус. — Не помнят... Или не хотят помнить.
— Дон Леон, — взмолился мальчик, — может быть, они мне скажут? Позвольте мне поговорить с ними. Они поймут меня... Ведь я сын.
— Нет, — резко ответил полковник. — С ними никому сообщаться нельзя. Чиклерос получил новое задание, его здесь нет. Аррьос под опекой Фоджера, Мануэля допрашиваю лично я.
— Если это здесь, в отеле... — заикнулся мальчик.
— Не здесь, а у черта на рогах, в домике лесничего. Такие трофеи в Пуэрто не завезешь — живо стащат. Ну, хватит об этом. Я сделаю все что нужно.
Так Мигэль выполнил просьбу кельнера.
Он встретил в коридоре отеля Вирхилио. Аррьос шел между конвойными и улыбнулся Мигэлю одними глазами. Лицо его было усталым, но спокойным.
Фоджер не первый раз вел допрос Аррьоса и уже имел насчет него точные инструкции.
— Слушайте, Вирхилио Аррьос, — грубо заявил он. — Я могу пустить вас в расход, а могу дать дело.
— Врете, — Вирхилио говорил лаконично. — В расход вы меня пустить не можете. Начальство приказало другое. А что за дело?
— Нам нужен парень, по кличке Ривера. Его называют «товарищ из центра». Он и заварил всю эту кашу с конвейером. Можете вы его отыскать?
— Цена?
— Ваша жизнь.
— Перестаньте молоть чушь. Сколько долларов?
— Это уже деловой разговор, — смягчился Фоджер. — Я уверен, мы с вами сработаемся, Аррьос.
В тот же вечер Вирхилио Аррьос побывал в рабочих домах Пуэрто. Всюду ему задавали один и тот же вопрос: они живы? И он одинаково отвечал:
— Кто знает.
— Почему тебя выпустили? — подозрительно спрашивали люди и замыкались в себе, как улитка в раковине.
— Им виднее, — уклонялся он от ответа. — Я не коммунист, не профсоюзный лидер...
— Но ты был партизаном.
— Да, был. Но недолго — с месяц.
Ему давали понять, что он лишний. А он ходил из дома в дом и искал «товарища из центра».
Он был хитер — этот Вирхилио. Он знал, что, почуяв слежку, «товарищ из центра» исчезнет. И на третий день он заявил Фоджеру:
— Риверы в Пуэрто нет. Он отбыл накануне забастовки...
— Черт бы побрал 24 часа их гнева! — желчно сказал Фоджер. — Арестовали мы многих, — а что толку? Сработали они чисто. Плоды гниют. Батраки с трех плантаций подались в партизаны. Боюсь, что вместо награды я получу отставку, Аррьос.
24 часа обошлись компании в 150 тысяч долларов и пошатнули ее ореол «Всесильной».
А еще об одной потере Мигэль узнал от полковника.
— Эти бестии выкрали Мануэля, — кричал полковник, бегая по номеру. — Фоджер строит кислые рожи; а что я могу сделать? Я предупреждал: «Стреляйте, жгите, вешайте!» Они стащат все, что плохо лежит. Довольно с меня! Хусто, дружок мой, мы отбываем в столицу. Пусть провалятся наши с тобой награды!
Но Мигэль уже получил свою награду — за свое долготерпение, за то, что он — сорвиголова, воспитанник самого дяди Карлоса, главарь мальчишек Пуэрто, сын портового рабочего Каверры — вынужден был превратиться совсем в другого мальчика — сына этого кровососа Орральде, которого опекает распроклятый вешатель — полковник Леон.
Ну что же, когда-нибудь люди поймут, хороша ли рабочая закваска, что сидит в Мигэле. Поймут и, может быть, поручат Мигэлю Мариа Каверре остановить большой конвейер компании.
Мигэль не знал еще, что партия включила его в звенья другого конвейера — того, что никогда не остановить, — конвейера дружбы больших человеческих сердец.
Этот конвейер был самым главным.
10. ГИБЕЛЬ ВОЛШЕБНИКА.
— Факелы не худо погасить! — крикнули сзади.
Карлос спросил у старика: как думает он? Наранхо задрал голову вверх.
— Звезды видишь? Нет? А что видишь? Шапки деревьев. И сверху увидят только шапки.
Он осмотрелся.
— В темноте не найду зарубок...
Вторые сутки люди отряда пробирались через вязкую, засасывающую трясину к твердому грунту. Каждая миля пути обходилась дорого. В переходе потеряли уже шесть человек — их поглотило болото. Карлос приказал людям двигаться, сохраняя между собой интервалы. Двое суток во рту у бойцов не было и крошки. Только однажды юный Наранхо, завидев молодые побеги пальмы коросо, осторожно подобрался к ним, срезал несколько стеблей и пустил по цепочке. Мякоть их напоминала овощи. Но что значили несколько стеблей для большого изголодавшегося отряда!
Измученные, дрожащие от сырости, люди мечтали о твердой земле и смотрели на своего проводника как на спасителя, пришедшего по зову команданте из другого мира.
Когда-то путь, которым пробивался отряд, лежал между двумя болотами. Очевидно, твердый грунт оседал, и постепенно видимая граница между обеими топкими зонами исчезала. Но только видимая. Волшебник мог бы пересечь топь, лишь слегка замочив ноги. Таким волшебником был старик Наранхо.
Только ему одному были понятны знаки, которые иным показались бы прихотями природы. Искалеченный сук на дереве мог сойти за жертву времени; но старик помнил, что сук обломал он и его товарищи, бежавшие с апельсиновой каторги. Иногда попадалось маогони, у которого несколько веток были коротышками по сравнению с другими. И старик поворачивал на маогони, молча умиляясь тому жизнелюбию, с каким пробивали себе дорогу к свету молодые ветви, проросшие на местах среза. Часто отряду встречались вырезанные на коре цифры: то «7», то «9», то «13»... И Наранхо, а за ним бесконечная цепочка людей проделывали семь, девять или тринадцать шагов от дерева, чтобы затем наткнуться на живый знак.
- Тревожный берег - Владислав Шурыгин - Советская классическая проза
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- Курсант: Назад в СССР 13 - Рафаэль Дамиров - Альтернативная история / Прочее
- Идет зеленый шум (сборник) - Алексей Смирнов - Русская современная проза
- Желание под солнцем - Карен Робардс - Исторические любовные романы