Человек из тени - Коди Макфейден
- Дата:21.10.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Человек из тени
- Автор: Коди Макфейден
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7
Мы сидим в закусочной «Сабвей», и я завороженно наблюдаю, как Келли уминает бутерброд с мясом примерно в фут длиной. Я всегда удивляюсь, как это у нее получается. Она может съесть за один присест больше, чем футболист, и тем не менее никогда не прибавляет ни фунта. Я вспоминаю ее пятимильные пробежки по утрам, каждое утро, семь дней в неделю. Она смачно облизывает пальцы и чмокает губами с таким энтузиазмом, что сидящие за соседним столиком две пожилые леди смотрят на нее неодобрительно. Келли удовлетворенно вздыхает и, откинувшись на спинку стула, принимается потягивать через соломинку «Морнинг дью». Мне приходит в голову, что в этом вся Келли. Она не смотрит, как жизнь проходит мимо, она поглощает ее. Она заглатывает ее не жуя, и ей всегда требуется добавка. Я улыбаюсь своим мыслям, и она хмурится и грозит мне пальцем.
— Знаешь, я привела тебя сюда, потому что хотела сказать, как я на тебя злюсь, лапонька. Ты мне ни разу не перезвонила, не ответила ни на одно мое письмо по электронной почте. Это никуда не годится, Смоуки. Мне наплевать, насколько ты там запуталась.
— Я знаю, Келли. Ты меня прости. Правда, мне на самом деле очень жаль.
Она некоторое время напряженно смотрит на меня. Я не раз наблюдала, когда она именно так смотрела на преступника. Но я чувствую, что заслужила этот взгляд. Потом она улыбается и машет рукой:
— Ладно, простила. Теперь скажи честно: как ты? На самом деле, я хочу сказать. И не смей мне врать.
Я смотрю в сторону, смотрю на свой бутерброд, смотрю на нее.
— До нынешнего дня? Плохо. По-настоящему плохо. Мне каждую ночь снились кошмары. У меня была депрессия, и чем дальше, тем хуже мне становилось.
— Подумывала о самоубийстве, верно?
Я чувствую тот же толчок, что и в кабинете доктора Хиллстеда. Только здесь мне почему-то очень стыдно. Мы с Келли всегда были душевно близки и, хотя никогда об этом не говорили, любили друг друга. Но то была любовь, основанная на силе, она исключала возможность поплакаться на плече. Я боюсь, что эта любовь ослабнет или исчезнет совсем, если Келли начнет меня жалеть. Но я отвечаю:
— Верно, я думала об этом.
Она молча кивает, глядя на кого-то или куда-то. На мгновение меня охватывает чувство, что все это уже было. Келли похожа на доктора Хиллстеда, решающего, какой способ лечения избрать.
— Смоуки, в этом нет никакой слабости, лапонька, — наконец говорит она. — Рыдания, ночные кошмары, депрессия, мысли о самоубийстве — ты от этого не становишься слабее. Это лишь означает, что тебе больно. А больно всем может быть, даже супермену.
Я смотрю на нее и не нахожу слов. Я полностью растеряна, не могу придумать, что сказать. И дело не в том, что сказала Келли, меня ее слова не удивили. Она мягко улыбается:
— Знаешь, ты должна это побороть, Смоуки. Не для себя, для меня. — Она отпивает немного лимонада. — Мы ведь с тобой похожи. Мы всегда были в шоколаде. Нам постоянно везло. Мы прекрасно справлялись со своей работой. Черт, да мы всегда прекрасно справлялись со всем, за что ни брались, правильно?
Я молчу, все еще не могу найти слов.
— Я хочу поведать тебе, лапонька, нечто философское. Пометь это у себя в календаре, потому что я редко выступаю на публике. — Она ставит стакан на стол. — Многие люди рисуют одинаково красивую картинку. В начале жизни мы невинны, наши глаза сияют, затем все тускнеет. Ничто не бывает таким, как раньше, и так далее и тому подобное. Я всегда думала, что жизнь — куча собачьего дерьма. Не у всех она столь девственно чиста, как изображает Норманн Рокуэлл, так ведь? Спроси любого ребенка в Уоттсе. Я всегда считала: дело не в том, что мы узнаем изнанку жизни. Все дело в том, что мы узнаем, каково это — жить. Ты меня понимаешь?
— Да. — Я смотрю на нее как зачарованная.
— Большинство людей испытывают боль рано. Ты и я — нам повезло. Очень повезло. Мы видели боль, такая уж у нас работа, но нас лично она не касалась. Или касалась, но слегка. Посмотри на себя. Ты нашла любовь своей жизни, у тебя был дивный ребенок, ты была лучшим агентом ФБР, ты была настоящей восходящей звездой. А я? Я тоже неплохо устроилась. — Она качает головой. — Не хочу себя переоценивать, но, если честно, мужика я всегда могу выбрать по вкусу, к тому же у меня есть мозги, не только тело. И я на отличном счету в Бюро.
— Верно, — соглашаюсь я.
— Но понимаешь, в этом-то и проблема, лапонька. Мы с тобой никогда не переживали трагедии. Мы в этом были с тобой одинаковыми. Затем неожиданно пули перестали от тебя отскакивать. — Она качает головой. — И с того момента я перестала быть бесстрашной. Я испугалась, впервые в жизни испугалась. И с той поры боюсь. Потому что ты лучше меня, Смоуки. И если такое случилось с тобой, то может произойти и со мной. — Она кладет руки на стол. — Конец речи.
Я довольно давно знаю Келли. Всегда подозревала, что есть в ней потаенные глубины. Намек на их существование и составляет, с моей точки зрения, часть ее очарования, ее силы. Теперь занавес приподнялся. Это похоже на то, как кто-то впервые позволил увидеть себя голым. В этом суть доверия, и это трогает меня так, что даже коленки дрожат. Я хватаю ее за руку:
— Я постараюсь, Келли. Больше ничего не могу обещать. Но я постараюсь.
Она в ответ жмет мою руку, затем отдергивает свою. Занавес опустился.
— Тогда, пожалуйста, поторопись. Мне нравится быть надменной героиней, и я виню тебя в том, что не могу с прежним успехом исполнять эту роль.
Я улыбаясь смотрю на подругу. Доктор Хиллстед сказал мне недавно, что я сильная. В действительности я всегда подражала Келли. Она была моей грубоватой святой, на нее я молилась. Я качаю головой.
— Вернусь через минуту, — говорю я. — Схожу в дамскую комнату.
— Не забудь опустить сиденье, — говорит она.
Я вижу это, выйдя из туалета, и останавливаюсь.
Келли не замечает меня. Она что-то держит в руке и пристально это рассматривает. Я делаю шаг в сторону, там ей не очень меня видно, и наблюдаю за ней.
Келли выглядит печальной. Не просто печальной — скорбной.
Я видела Келли презрительной, мягкой, сердитой, мстительной, остроумной — всякой. Но никогда не видела ее скорбящей. Такой, как сейчас. И каким-то образом я знаю, что ко мне это не имеет никакого отношения.
То, что она держит в руке, нагоняет на мою героиню тоску. Меня это потрясает.
Еще я уверена, что это дело личное. Келли будет неприятно, если она узнает, что я видела ее в таком настроении. Хотя для всего мира у нее одно лицо, но она выбирает, какую часть демонстрировать. В чем бы ни заключалось дело, она, похоже, не собирается со мной делиться. Я возвращаюсь в дамскую комнату. К моему удивлению, там находится пожилая женщина, сидевшая за соседним столиком. Она моет руки и смотрит на меня в зеркало. Я встречаюсь с ней взглядом, кусаю ноготь, раздумываю. И прихожу к решению.
— Мэм, — говорю я, — пожалуйста, не могли бы вы сделать мне одолжение?
— В чем дело, дорогая? — мгновенно отвечает она.
— У меня там в зале подруга…
— Та, что не умеет вести себя в приличном обществе?
Я вздрагиваю.
— Да, мэм.
— И что насчет нее?
Я колеблюсь.
— Похоже… она сейчас задумалась о чем-то личном. Пока я здесь, а она там одна…
— Вы не хотите застать ее врасплох?
Ее проницательность заставляет меня помолчать. Я смотрю на нее. «Ох уж эти стереотипы! — думаю я. — Никакой от них пользы». Мне она показалась старой каргой, готовой осудить всех на свете. Теперь я вижу перед собой воплощение житейской мудрости.
— Да, мэм, — тихо говорю я. — Она, как бы это сказать, немного грубовата, но у нее очень доброе сердце.
Глаза женщины теплеют. У нее замечательная улыбка.
— Многие великие люди ели руками, дорогая. Доверьтесь мне. Подождите тридцать секунд и выходите.
— Спасибо.
Я благодарю ее от всего сердца и знаю, что она это понимает.
Она молча выходит из дамской комнаты. Я жду чуть больше, чем тридцать секунд, и следую за ней. Выглядываю из-за угла и не могу сдержать удивления: брови ползут вверх. Женщина стоит у нашего столика и грозит Келли пальцем. Я быстро подхожу.
— Есть люди, которым хочется пообедать в тишине, — говорит женщина.
Тон скорее укоризненный, чем обвиняющий. Моя мама была мастерица на такие штучки.
Келли сердито смотрит на женщину. Я чувствую, как сгущаются тучи, и спешу на помощь. Женщина оказала мне услугу, нужно позаботиться, чтобы она не пострадала.
— Келли, — говорю я подруге, кладя руку ей на плечо, — нам пора идти.
Келли продолжает хмуриться, но женщина спокойна, как щенок, развалившийся на солнце.
— Келли, — повторяю я настойчиво.
Она смотрит на меня, кивает, встает и надевает темные очки роскошным жестом, вызывающим у меня восхищение. 9-9-10 — такой вердикт вынесли бы судьи, почти идеальный результат. Олимпийские игры снежных королев в этом году проходят в жаркой обстановке, толпа ревет…
- Загадочное дело Джека-Попрыгунчика - Марк Ходдер - Детективная фантастика
- Мне снится королевство - Владас Даутартас - Детская проза
- Сны Снежной Королевы (СИ) - Кальк Салма - Любовно-фантастические романы
- Краткий послужной список на память моим старым и новым друзьям - Апполон Григорьев - Русская классическая проза
- За мечту. За Веру. За любовь - Женя Онегина - Остросюжетные любовные романы / Периодические издания / Современные любовные романы