Последний порог - Уоррен Мерфи
- Дата:18.07.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Последний порог
- Автор: Уоррен Мерфи
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повернувшись, экс-президент медленно пошел к двери.
– Мне просто это не нравится, – произнес новый президент. – Я не люблю секреты.
– Еще раз говорю – решать вам. В нижнем правом ящике вот этого комода – красный телефон. Чтобы связаться с ними, нужно просто снять трубку.
Открыв дверь, ведущую в холл, он обернулся и в последний раз обвел взглядом комнату.
– Теперь это ваш кабинет. Желаю успеха. И постарайтесь потрудиться на совесть, слышите?
Затем, резко повернувшись, он вышел; дверь в холл с треском захлопнулась.
Маленький южанин встал и, нервно потирая руки, принялся ходить взад и вперед по комнате. Но с каждым разом он оказывался все ближе к комоду, в котором скрывался заветный телефон – ив конце концов остановился перед ним, выдвинул нижний правый ящик и, протянув руку, извлек на Божий свет небольшой красный аппарат без диска.
Поднеся трубку к уху, он услышал на том конце провода мужской голос, звук которого немедленно вызвал у него в памяти слово “кислый”. Голос сказал: “Да, мистер президент?”
Ни тебе “здрасьте”, ни “как поживаете” – ни приветствий, ни вопросов. Просто-напросто – “Да, мистер президент?”
Президент глубоко вдохнул.
– Насчет этого дела об отравлениях...
– Да?
Президент вдохнул снова. И затем быстро – словно быстрота могла сыграть в этом деле решающую роль – выдохнул в трубку:
– Займитесь.
– Да, мистер президент.
Кислый голос в трубке умолк, и на том конце щелкнуло. Несколько секунд новый президент смотрел молча на красный телефон, затем осторожно положил трубку на рычаг и задвинул ящик.
Обвел взглядом кабинет; взглянул в окно, выходившее на Пенсильвания-авеню.
И уже подойдя к двери, позволил себе один-единственный короткий комментарий по поводу всего происшедшего:
– М-мать твою.
Глава вторая
Его звали Римо, а в камере вытрезвителя воняло до отвращения. Смесь изысканных ароматов блевотины, перегара и пропитанного виски давно не стираного тряпья свалила бы с ног любого нормального человека – поэтому Римо пришлось прикрыть верхние дыхательные пути и, сократив до минимума доступ воздуха в легкие, ждать вызова к вершителям правосудия.
Копы, патрулировавшие накануне улицы славного города Такстона, что в штате Северная Дакота, столкнулись с Римо, когда он, облаченный в черную майку и черные слаксы, брел по середине проезжей части улицы, непринужденно сдергивая с ветровых стекол щетки от дворников и напевая “Ответ носится по ветру”. И когда копы запихивали его на заднее сиденье патрульной машины, то, разумеется, не заметили, что кожа Римо даже не покрыта мурашками – хотя одет он был более чем легко, а на улице было четырнадцать ниже нуля по Фаренгейту.
А Римо ничего им не сказал. Только предъявил удостоверение личности, где он значился как Римо Боффер из Нью-Йорка, бывший таксист, и отправился в камеру ожидать своей участи.
И до сих пор ожидал.
Ожидал, пока его призовет к себе судья Декстер Т.Амброуз-младший, которого в участке звали “Декстер-висельник”. И были не правы – по крайней мере, до тех пор, пока обвиняемые, представавшие пред светлые очи Декстера, не состояли в преступном сговоре... или имели связи, или пару лишних долларов. Такие люди, как правило, сталкивались с деликатной и нежной стороной сложной натуры Декстера Т.Амброуза – поскольку пламень и меч были припасены им для тех, кто был беден, сир и у кого никаких связей не было.
Было девять часов утра. Римо давно уже не требовалось смотреть на часы, чтобы узнать точное время; часа через два он рассчитывал отсюда выбраться – а пока ждал; он терпеть не мог торопиться. Почти весь вечер накануне он потратил как раз на то, чтобы разыскать судью Декстера Т.Амброуза – но безуспешно: того не было ни дома, ни в квартире его любовницы, ни в тех местах, где его обычно можно было найти, и Римо понял, что самый быстрый способ с ним встретиться – это очутиться перед ним утром на скамье подсудимых.
И теперь он уже шестой час стоял, облокотившись на бетонную стену камеры и полностью игнорируя непристойные звуки и бессвязные слова, исходившие от девяти других пьянчуг, волею судьбы оказавшихся с ним в одном помещении.
Большинство из его сокамерников уже пробудились и сейчас представляли собой разношерстную, но одинаково грязную кучку отбросов, с нетерпением ожидавших вошедшего в привычку визита в суд и бесплатного билета – в один конец – в тюрьму округа.
Пробуждение одного из них – здоровенного, похожего на спившегося ковбоя мужика в желтой рубахе, рваных джинсах и длинной куртке из овечьей шкуры – сопровождалось громкими воплями. Закончив выражать на свой лад безусловный протест, который вызывало в нем наступление еще одного дня его безрадостной жизни, узник, шатаясь, поднялся на ноги, окинул камеру взглядом и, икнув, проковылял к стоявшему в углу Римо.
– Ты, – хмуро процедил он. – Давай сигарету.
– Не курю, – с сожалением ответствовал тот.
– Тогда стрельни! – вольный наездник начинал терять терпение.
– Удаляйся от берега, пока вода не накроет тебя с головой, – посоветовал ему Римо.
– Погоди-ка, задохлик. Ты что же, не хочешь дать Дяде закурить?
– Больше того, я не дал бы тебе закурить, даже если бы был П.Д.Лориллардом. Иди, понюхай у коровы.
– Ты, сукин сын, дохловат, штобы так со мной говорить-то, – задумчиво заметил ковбой, расправляя широкий кожаный ремень.
– Это так, – согласился Римо.
– А я мужик немаленький, и мне в облом слушать твою туфту, – не унимался тот.
– Точно, – кивнул Римо. В коридоре он услышал шаги, направлявшиеся к двери камеры.
– Потому я щас тебя размажу по стенке.
– Заметано. Действуй, приятель, – подбодрил Римо. Отведя назад напоминавшую полено правую руку, ковбой нанес Римо сокрушительный удар в лицо. Удар не достиг цели. Ковбой с удивлением почувствовал, как вокруг его кулака сомкнулись пальцы правой руки Римо; потом затрещали кости – крак, крак, крак; ковбой закричал. Левая рука Римо зажала ему рот, чтобы криков не было слышно, затем пальцы его коснулись пучка нервных окончаний на давно не мытой шее противника, и туша потерявшего сознание всадника степей мешком рухнула на пол.
Перед стальной решеткой камеры возникла массивная фигура блюстителя порядка.
– Ну, вы, кретины, – деловито изрек он, – на выход. Порядок такой: Мастерсон, потом Боффер, потом Джонсон... – он зачитал список из всех десяти фамилий.
Римо подошел к решетке.
– Я Боффер, шеф. Давай меня первым. Мастерсон никак не может продрать глаза.
Римо указал на растянувшееся на полу массивное тело ковбоя.
Надзиратель взглянул на Мастерсона, затем снова в список, и наконец кивнул.
– Идет. Пошли, Боффер. Судья не любит, когда его заставляют ждать.
– Не хотел бы его заставлять, – ухмыльнулся Римо. Отперев решетку, надзиратель выпустил Римо в коридор, затем снова тщательно ее запер.
– Сюда, – кивнул он, и, когда Римо зашагал впереди него по коридору, заметил: – А ты на обычного ханыгу вроде бы не похож. Чего сюда загремел-то?
– Видно, просто повезло, – отозвался Римо.
– Если нравится умничать – валяй дальше, – с обидой заметил полисмен, – но с судьей у тебя это не пройдет. Так что если не хочешь провести здесь ближайшие полгода, мой тебе совет – не выпендривайся.
– Что, крут судья? – спросил Римо у полицейского.
– Не то слово, – ответил тот.
– А я слыхал, что он вроде помягче с большими ребятами. Ну, с теми, у кого есть пара лишних баксов.
Надзиратель нахмурился.
– Ничего не слыхал про это.
– Да нет, я так.
Заседания суда, проводившиеся в светлой, с высоким потолком комнате на втором этаже полицейского участка, обычно не занимали много времени. В данный момент двое полицейских, стоя перед судьей Амброузом, высоким широкоплечим мужчиной с блестящей лысиной и тонкой полоской губ на бледном лице, рассказывали, как они задержали подсудимого, когда тот в три часа утра срывал дворники с машин, запаркованных на Мэдисон-стрит.
Судья Амброуз кивнул в такт последнему слову и перевел на Римо колючий оценивающий взгляд.
– У вас есть что сказать суду, прежде чем будет оглашен приговор?
– Разумеется, дружище, – подмигнул Римо.
Сделав несколько шагов вперед, он оказался прямо перед скамьей, на которой восседал судья, и, сунув руку в карман, передал представителю правосудия вчетверо сложенную бумажку.
Отступив назад, Римо следил, как судья медленно ее разворачивает. Бумажка оказалась запиской, в которой значилось: “Поговорим наедине, ваша честь”.
К записке был приложен банкнот в десять тысяч долларов – такой судья Амброуз видел первый раз в своей жизни.
Подняв глаза, судья Амброуз встретился со взглядом Римо. У владельца странной записки были самые черные глаза, которые когда-либо видел судья – казалось, что зрачки в них вообще отсутствуют.
- Стрелки Дикого Запада — шерифы, бандиты, ковбои, «ганфайтеры» - Юрий Стукалин - Военная история
- Поезд из Ган-Хилла - Гордон Ширрефс - Вестерн
- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Поворот налево - Нэнси Уоррен - Современные любовные романы
- Полное собрание законов Мерфи - Артур Блох - Прочая научная литература