Смерть в Лиссабоне - Роберт Уилсон
- Дата:24.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Смерть в Лиссабоне
- Автор: Роберт Уилсон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Припарковавшись у ворот лагеря, он прошел за колючую проволоку к низким деревянным баракам. Его впустили в один из бараков, в помещение, где в четыре ряда стояли деревянные скамьи. Прошел час. Потом другой. Посетителей, кроме него, не было. В помещение никто не входил. Сидя на скамье, он все время пересаживался на ней, ловя солнечные лучи, чтобы согреться.
Только в обед в помещение вошла женщина-охранник в серой шинели и фуражке. Фельзен вскочил, чтобы обрушить на нее поток жалоб, но тут заметил за ней фигуру в полосатой, не по размеру, арестантской робе с зеленым треугольником на груди. Охранник указала арестантке на Фельзена и подтолкнула к скамье. Голова у той была обритой, двигалась она механически, как солдат на плацу.
— У вас десять минут, — предупредила охранник.
К такому Фельзен оказался не готов. Внешность арестантки так разительно отличалась от людей по ту сторону колючей проволоки, что, казалось, и говорить с ней надо на каком-то другом языке. Ему понадобилось чуть ли не полминуты, чтобы отыскать в этой истощенной, с серым лицом и белым, словно сделанным из папье-маше черепом, женщине черты сходства с Эвой Брюке, владелицей берлинского ночного клуба. Поначалу у него даже возникло подозрение, что сейчас его отведут к настоящей Эве Брюке, белотелой блондинке, с папироской в зубах, находящейся где-то вне лагеря.
— Ты приехал, — сказала она бесстрастно, усаживаясь рядом.
Он протянул ей руку. Она сжала сморщенные, черные, как обезьянья лапка, пальчики у себя на коленях. Он отломил ей кусочек шоколада. Она проглотила его мгновенно и целиком, не жуя.
— Знаешь, — сказала она, — раньше мне все снилось, что у меня выпадают зубы. Такой повторяющийся кошмар. Мне объяснили, что это значит, будто я беспокоюсь о своих деньгах. Но я-то знала, что это не так. Деньги меня никогда особенно не заботили. В отличие от тебя. Я знала, отчего меня приводит в содрогание потеря зубов: я видела этих беззубых деревенских баб, которые и на женщин-то уже не похожи. Но у меня еще осталось восемь зубов, Клаус, и я еще жива.
— Что у тебя с руками?
— Я шью гимнастерки, с утра до вечера, каждый день. А руки — это от краски.
Она взглянула на его руку, все еще протянутую к ней, перевела взгляд на его лицо. И покачала головой.
— Я собираюсь…
— Это мой обеденный перерыв, Клаус, — резко прервала его она. — Дай мне еще шоколада. Вот все, что мне сейчас нужно и что меня интересует. Не надежды, не обещания и, уж конечно, не всякие там сентиментальные излияния. Только шоколад!
Он отломил еще кусок от плитки и протянул ей.
— И не надо тратить зря время, — сказала она. — Я думаю, ты приехал объясниться? Да, ты меня видел тогда вечером в Берне. Эта свинья Лерер… идиот несчастный. Помнишь, я предупреждала тебя о нем, помнишь?
— Но почему Лерер?
— Я знала его. Знала еще до тебя, давным-давно. Он был частым гостем во всех моих клубах. А однажды вечером он спросил меня, не знакома ли я с кем-нибудь, кто знает языки, деловым, энергичным, предприимчивым человеком. Вот так все и вышло. Тебе еще повезло. Если б он не услал тебя в Лиссабон, ты бы, наверно, сейчас в Дахау был. А так все оказались в выигрыше: Лерер удалил тебя, а благодаря моей связи с ним за мной не очень уж пристально следили.
— Но как ты могла ничего не сказать мне?
Он был зол. Он глядел в ее измученное лицо с ввалившимися глазами, на ее желтые, еще сохранившиеся зубы, сейчас испачканные шоколадом, на ее бритую голову, на шрамы. Она видела, что он злится.
— Дай еще шоколада! — сказала она, не удостаивая ответом этого человека в форме СС, пособника СС, делавшего сначала для них вагонные сцепки, а потом скупавшего вольфрам и поставлявшего его СС с тем, чтобы нацистская машина могла работать без перебоев. И он спрашивает, почему она не говорила ему?
Он отломил еще кусок.
— Не считай меня такой уж бесстрашной, Клаус. Все произошло случайно… После той истории с двумя еврейскими девушками, ты же помнишь, тогда я тебе рассказала всё, правда? О том, что отправила их к Лереру и его другу. Я рисковала, рассказывая это тебе, это был риск, и я не захотела повторять его, когда увидела… — Она замолчала, закусив губу. — Вот поэтому других двух еврейских девушек я и помогла вывезти из Берлина. Так оно и пошло. Я втянулась. Они приходили ко мне, и я не могла их прогнать. Я стала звеном в цепи.
— Осталась минута, — сказала охранник.
— Когда ты увидела — что?
— Ничего.
— Скажи.
— Когда я увидела, что тебе на это наплевать, — тихо сказала она.
— Я поговорю с Лерером, — поспешно сказал Фельзен, не давая ей времени осмыслить только что вырвавшиеся у нее слова.
— Ты что, не понимаешь, Клаус? Ведь это Лерер сунул меня за решетку. Избавился от меня! Я стала препятствием к получению им звания обергруппенфюрера. Единственный, кто может меня отсюда вызволить, — это только сам рейхсфюрер Гиммлер! Так что и не думай даже!
Он сунул ей все оставшиеся у него в кармане плитки, и они исчезли в ее кармане. Она встала, и он поднялся вместе с ней. Она стояла прямо, не шелохнувшись. Он коснулся рукой детского пушка на ее затылке. Голова ее изумленно дернулась, она отпрянула, вывернулась из-под его руки и попятилась.
— Свидание окончено, — объявила охранник.
Твердой походкой Эва прошла к двери и, не оглядываясь, вышла. Больше он ее не видел.
20
24 июля 1944 года, отель «Ривьера».
Генуя, Северная Италия.
Фельзен лежал в номере с распахнутыми окнами. Солнце заливало комнату. Он был совершенно измучен и дремал, как собака, валяющаяся в пыли на деревенской площади. Рука, державшая папиросу, казалось, весила килограммов двадцать, и поднести ее ко рту стоило больших усилий.
Он трудился не покладая рук шестнадцать месяцев кряду, прервавшись за это время всего один раз. Единственный перерыв он потратил на то, чтобы, слетав в Берлин, увидеть Нойкёльнский завод железнодорожных сцепок совершенно разрушенным после авианалета 24 марта 1944 года. Восстанавливать завод Шпеер не собирался — на месте завода было практически голое место.
Единственное, зачем понадобилось Лереру вызвать его, — наглядно продемонстрировать, что стало со столицей Третьего рейха. С воздуха вид города мало изменился, если не считать поднимавшихся тут и сям столбов дыма. Но когда самолет стал снижаться к аэропорту Темпельхоф, Фельзен увидел, что оставшиеся дома представляют собой лишь остовы без внутренностей и без крыш. Жить в них было невозможно, и берлинцы переселились под землю. Город как бы встал с ног на голову: жизнь внизу, коммуникации наверху.
Он шел мимо руин, рядом с которыми копошились мальчики-пожарные, пытавшиеся хоть как-то совладать с огнем, бушевавшим уже не первые сутки. Путь преграждали разбросанные пожарные шланги и развороченные трамвайные пути; пешеход то и дело попадал в хаос проводов, водопроводных и канализационных труб, перевернутых автобусов и полусгоревших трамвайных вагонов. Передвигаться по городу можно было только пешком. Транспорт не работал: горючего не было.
Фельзен добрался до Принц-Альбрехтштрассе, 8, чтобы задать Отто Графу один-единственный вопрос, который он не хотел задавать по телефону. За ящик «Лаки страйк» Граф сообщил ему, что Эва Брюке умерла 19 января. В тот же день он вылетел из Берлина, думая, что возвращаться туда больше незачем.
Лерер обещал ему, что характер работы изменится, но до конца апреля 1943 года он занимался исключительно контрабандой вольфрама из Португалии. Лишь с начала мая наметились перемены. Первым его заданием стала переправка четырех грузовиков с 4000 килограммов золота от испанской границы в Мадрид, где золото было помещено в Испанский национальный банк. Операция эта была дважды повторена в июне. В июле он впервые с начала операции с вольфрамом положил 3400 килограммов золота в сейфы «Банку де Осеану и Роша». Четыреста восемьдесят килограммов были проданы «Банку де Португал» в обмен на эскудо, остальное переправлено в «Банку Алеман Трансатлантику» в бразильский Сан-Паулу. Затем произошла битва на Курской дуге, а 13 августа 1943 года в Риме он встретился с Лерером.
За три месяца Лерер похудел на десять килограммов. Лицо его теперь было красным от постоянного пребывания на солнце. Они отправились в ресторан, где Лерер с жадностью ел и выпил две бутылки красного вина, прежде чем перейти на граппу. Во время обеда он раза три-четыре, морщась, хватался за живот. Выкурив собственные папиросы, он принялся за папиросы Фельзена.
— Мы потеряли Курск, — сказал он.
— Слышал, — отвечал Фельзен. — В Лиссабоне был траур.
— Значит, война все-таки туда докатилась? — ехидно заметил Лерер.
— Позер застрелился.
- Исправление прошлого и исцеление будущего с помощью практики восстановления души - Альберто Виллолдо - Эзотерика
- Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается - Джейн Фонда - Эротика, Секс
- Феникс - Элизабет Ричардс - Любовно-фантастические романы
- Волшебное облако - Патриция Уилсон - Современные любовные романы
- Шанс для чародея - Натали Якобсон - Книги магов