Шантарам - Грегори Дэвид Робертс
- Дата:04.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Шантарам
- Автор: Грегори Дэвид Робертс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Шантарам" - захватывающее путешествие в мир приключений и самопознания
📚 "Шантарам" - это увлекательная история о беглеце Линде, который покидает Австралию и попадает в Индию, где начинает новую жизнь. В поисках истины и своего места в мире, он сталкивается с различными испытаниями, дружбой и предательством, любовью и потерями. В этом мире, где каждый шаг может стать решающим, Линду предстоит пройти через огонь и воду, чтобы найти свое истинное предназначение.
Главный герой аудиокниги, Линд, поражает своей силой духа и жаждой жизни. Его искренность и открытость покоряют сердца слушателей, а его приключения заставляют задуматься о смысле жизни и ценности каждого мгновения.
Об авторе:
Грегори Дэвид Робертс - талантливый писатель, чьи произведения завоевали миллионы читателей по всему миру. Его уникальный стиль письма и глубокие мысли о жизни делают его произведения по-настоящему ценными для любителей литературы.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Погрузитесь в мир "Шантарама" вместе с Линдом и откройте для себя новые грани приключений, дружбы и самопознания. Эта аудиокнига станет для вас не просто историей, а настоящим путеводителем по жизни.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы ждали ответа в тишине, наполненной страхом и отвратительным запахом разлагающейся плоти, исходившим от Хабиба. Казалось, он размышлял или прислушивался к чему-то, слышному только ему одному.
— Скажи мне, бач-и-кака, — мягко спросил Сулейман, используя слово, которым близкие родственники называют племянника, — что ты имел в виду, говоря, что теперь только одна дорога отсюда?
— Они везде, — ответил Хабиб. Ухмылка во весь рот и пристальный взгляд психически больного человека искажали черты его лица. Махмуд Мелбаф переводил, шепча мне прямо в ухо: «У них недостаточно людей. Они заминировали все главные тропы, ведущие с гор. С севера, с востока, с запада — всё заминировано. Только на юго-востоке путь свободен: они думают, что вы не будете пытаться уйти этой дорогой. Они оставили этот путь свободным, чтобы подняться сюда и схватить вас».
— Мы не можем идти этой дорогой, — прошептал Махмуд, когда Хабиб внезапно замолк. — Русские удерживают долину к юго-востоку от нас — это их путь на Кандагар. Они придут за нами именно оттуда. Если мы пойдём в этом направлении — все погибнем, и они знают это.
— Теперь они на юго-востоке. Но завтра, только один день, все они будут на дальней стороне горы, на северо-западе, — сказал Хабиб. Голос его по-прежнему был спокоен и невозмутим, но лицо искажала злобная гримаса горгульи, и этот контраст действовал нам на нервы. — Только немногие останутся, а все остальные будут ставить последние мины на северо-западном склоне, когда рассветёт. Их там будет мало, и если вы устремитесь на них, атакуете их, дадите им бой завтра на юго-востоке, вы сможете прорваться и уйти.
— Сколько их всего? — спросил Джалалад.
— Шестьдесят восемь человек. У них миномёты, ракеты и шесть тяжёлых пулемётов. Их слишком много, чтобы вы могли прокрасться мимо них ночью.
— Но ты ведь сумел прошмыгнуть, — сказал Джалалад с вызовом.
— Они не могли меня видеть, — так же невозмутимо ответил Хабиб. — Я для них невидим. Они не могут меня видеть, пока я не всажу им нож в горло.
— Это смешно! — прошипел Джалалад. — Они солдаты, и ты солдат. Если ты можешь проскользнуть мимо них незамеченным, мы тоже сумеем.
— А разве ваши люди возвратились? — спросил его Хабиб, впервые обращая свой взор маньяка на молодого бойца. Джалалад раскрыл было рот, чтобы ответить, но слова словно утонули в маленьком бурлящем море его сердца. Он опустил глаза и покачал головой. — Можешь ли ты войти в их лагерь, как я, чтобы тебя никто не видел и не слышал? Если попытаешься прокрасться мимо них, ты умрёшь, как это случилось с твоими друзьями. Ты не можешь пробраться мимо них. Я могу это сделать, а ты — нет.
— Но ты думаешь, что мы сумеем прорваться с боем? — Халед задал вопрос мягко, негромко, но мы почувствовали, насколько важен для него ответ.
— Сумеете. Это единственный путь. Я облазил все горы, подбирался к врагам так близко, что слышал, как они чешутся. Именно поэтому я сейчас здесь: пришёл сказать вам, как спастись. Но за эту помощь я назначаю цену: всех, кого вы не убьёте завтра, тех, кто выживет, вы отдадите мне.
— Хорошо, хорошо, — согласился Сулейман, стараясь успокоить его. — Давай, бач-и-кака, расскажи нам всё, что знаешь. Мы хотим всё узнать от тебя. Садись с нами и расскажи обо всём. Извини, но накормить тебя мы не сможем — нет еды.
— Еда есть, — перебил его Хабиб, указывая куда-то в тень на краю лагеря за нашими спинами. — Я чувствую запах пищи.
И верно: гниющее мясо мёртвой козы — обрезки харама, запрещённого в пищу для мусульман, — лежало маленькой кучкой на раскисшем снегу. Несмотря на холод и снег, кусочки сырого мяса давно начали разлагаться. С такого расстояния мы не могли этого учуять, но Хабиб, как видно, мог.
Реплика безумца вызвала долгую дискуссию: допустимо или нет по религиозным канонам есть харам. Бойцы соблюдали предписания веры не слишком строго: молились ежедневно, но не в полном соответствии с требованием для шиитов молиться три раза, и для суннитов — пять раз в день. Они были добрыми мусульманами, но не выставляли свою религиозность напоказ. Тем не менее, во время войны, когда человек подвергается многочисленным опасностям, им меньше всего хотелось пойти против воли Аллаха. Они были моджахедами, вели священную войну и верили, что станут мучениками в момент своей смерти в бою и обеспечат себе тем самым место на небесах, где их будут ублажать прекрасные девы. Они не желали осквернять себя запрещённой пищей, когда райское блаженство, положенное мученикам, было так близко. Следует отдать дань крепости их веры: дискуссия о запретном мясе — хараме — даже не возникала, пока мы жили впроголодь целый месяц, а потом ещё пять дней вообще ничего не ели.
Что касается меня, я признался Махмуду Мелбафу, что думал о выброшенном мясе почти постоянно в течение последних нескольких дней. Я не мусульманин, и это мясо для меня не запретно. Но я так тесно сжился с моджахедами, был рядом с ними столько тягостных недель, что связал с ними свою судьбу. Никогда бы не стал что-то есть, когда они голодали. Я мог бы пойти на это, только если бы они согласились разделить эту пищу со мной.
Решающее мнение по этому вопросу высказал Сулейман. Он напомнил, что есть харам — действительно грех для мусульманина, но ещё больший грех — уморить себя до смерти, когда можно было бы употребить его в пищу. Мужчины решили, что мы сварим суп из гниющего мяса, прежде чем рассветёт. Затем, подкрепив свои силы, мы используем информацию Хабиба, чтобы с боем вырваться из горного плена.
В те долгие дни, когда мы прятались и ждали, лишённые тепла и горячей пищи, мы развлекали и поддерживали друг друга, рассказывая разные истории. Вот и в эту последнюю ночь после того, как было уже выслушано не одно повествование, вновь настал мой черёд. Несколько недель назад состоялся мой дебют: я поведал, как бежал из тюрьмы. Хотя моих товарищей шокировало признание, что я гуна, то есть грешник, и находился в заключении как преступник, рассказанное захватило их, и они задавали много вопросов, когда я закончил. Моя вторая история была посвящена «ночи убийц»: как мы с Абдуллой и Викрамом выследили нигерийских убийц, как сражались и победили их, а потом выставили из страны; как я охотился на Маурицио, который и был причиной всего этого, и избил его, даже хотел убить, но пощадил, о чём пожалел потом, когда он напал на Лизу Картер и вынудил Уллу убить его.
И эта история была воспринята с интересом, и когда Махмуд Мелбаф занял место рядом со мной, чтобы переводить мою третью историю, я гадал, что могло бы увлечь их. Я мысленно перелистывал список героев: в нём было множество мужчин и женщин, начиная с моей матери, чьё мужество и самопожертвование вдохновляли мои воспоминания. Но, когда я заговорил, обнаружил, что рассказываю о Прабакере. Слова непрошеными шли из глубин моего сердца и звучали как некая безрассудная молитва.
Я рассказал, как Прабакер ещё ребёнком покинул свой Эдем — деревню — и отправился в город; как он вернулся домой подростком вместе с диким уличным мальчишкой Раджу и другими друзьями, чтобы противостоять вооружённым бандитам; как Рукхмабаи, мать Прабакера, воодушевила деревенских мужчин; как юный Раджу палил из револьвера, идя навстречу хвастливому предводителю бандитов, пока тот не упал замертво; как любил Прабакер праздники, танцы и музыку; как он спас любимую женщину от эпидемии холеры и женился на ней; как умер на больничной койке, окружённый любовью скорбящих друзей и близких.
После того как Махмуд перевёл мои последние слова, наступила продолжительная тишина: слушатели осмысляли мой рассказ. Я пытался убедить себя, что они тронуты историей моего друга не меньше, чем я, но тут посыпались вопросы.
— Так сколько коз было у них в этой деревне? — спросил Сулейман с мрачным видом.
— Он хочет знать, сколько коз… — начал переводить Махмуд.
— Понял, понял, — улыбнулся я. — Наверно, где-то около восьмидесяти, ну, может быть, сотня. Две-три козы в каждом дворе, но в некоторых было и шесть, и восемь.
Эта информация вызвала дискуссию, сопровождаемую гулом и жестикуляцией, более оживлённую и заинтересованную, чем любые политические и религиозные дебаты, периодически возникавшие среди моджахедов.
— Какого… цвета… были эти козы? — спросил Джалалад.
— Цвет, — объяснил Махмуд с серьёзным видом. — Он хочет знать цвет коз.
— Ну, они были коричневыми и белыми, и несколько чёрных.
— То были большие козы, как в Иране? — переводил Махмуд для Сулеймана. — Или тощие, как в Пакистане?
— Ну, наверно, такой величины, — предположил я, сделав руками соответствующий жест.
— Сколько молока, — спросил Назир, непроизвольно втянувшись в дискуссию, — получали они ежедневно от этих коз?
- Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира - Нил Сэмворт - Биографии и Мемуары / Публицистика / Юриспруденция
- Свобода выбора. Или выбор свободы? - Анатолий Шалев - Поэзия
- Незабудки для тебя - Нора Робертс - Остросюжетные любовные романы
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза
- Избавься от боли. Головная боль - Анатолий Ситель - Медицина