Демон - Марк Олден
- Дата:27.10.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Демон
- Автор: Марк Олден
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ганис понимал, что Императрица, при всех ее недостатках, более чем права, когда настраивает его на всяческую помощь Ясуде Гэннаи. Президент «Мудзин» был его скалой, его учителем во столь многих вещах, и сейчас мир казался блеклым и ненужным без мудрого совета старика. Ганис не мог отвратить его смерть, однако мог успешно заключить сделку с «Баттерфилдом», а тогда старик умрет спокойно.
Ясуда-сан был его первым любовником. Эта связь осталась единственной гомосексуальной в жизни Ганиса, он ничего подобного не повторял, но и о первой не жалел. Мальчиком он был глубоко влюблен в зрелого уже тогда Ясуду, и оба не выделяли половую любовь во что-то особое и не видели в ней ничего постыдного. Важно лишь то, сказал Гэннаи Уоррену Ганису, чтобы человек умел давать и принимать любовь.
В течение многих лет издатель был инструментом в руках Ясуды в тщательно оркестрированной пропагандистской кампании, направленной на создание благоприятного делового климата для «Мудзин» в Америке, а началась кампания еще на исходе Второй мировой войны. Ганис, выполняя приказы Гэннаи, использовал свои публикации и влияние для поддержки американских политиков, законов и организаций, благоприятно расположенных к Японии и ее торговой политике. Опираясь на деньги «Мудзин», он выступал спонсором книг, статей, академических научных групп и конференций Восток-Запад, выступающих за гармонию с Азией. Тонкое планирование проводил Ясуда Гэннаи, а инструментом и действием был Ганис.
В результате «Мудзин» заработал многие миллиарды долларов в Соединенных Штатах, самом богатом рынке мира. С помощью Ганиса Ясуда Гэннаи и «Мудзин» долго могли отбиваться от Конгресса, не давая законодателям принять законы, ограничивающие торговлю с Японией. Деньги «Мудзин», отмытые через «Ганис Коммуникейшнз», находили дорогу к тем кандидатам, кто положительно относился к Японии. Кроме того, эти же деньги попадали в академические учреждения, фирмы «имиджа» и общественных контактов… превращались в дорогостоящие поездки за границу для конгрессменов, журналистов и других американцев, влиявших на общественное мнение.
Ганис понимал, что многие из этих действий незаконны и не выдержат света дня. И хотя Япония игнорировала очень многое по националистическим причинам, она никак не смогла бы проигнорировать книгу, которую писал лорд Ковидак, и серию статей Мейера Уэкслера об истинных отношениях между «Ганис Коммуникейшнз» и крупнейшей мультинациональной корпорацией Азии. Что же до шантажа Аристотеля Белласа, то Императрица сказала, что снести это нельзя.
— Я считаю ответственным Карлайнера, — заявила Императрица. — И я ему уже высказала свое недовольство: нельзя нанимать таких как этот Беллас. Меня уверили, что прослушать несколько телефонных линий — пустяковое дело. Мы хотели знать всего лишь, как много у Ковидака информации о «Мудзин». И о вас. Еще мы хотели установить связь между Элен Силкс и сенатором Маклис, а потом это использовать. Но сразу возникли проблемы…
Ганис с ней согласился.
— Похоже, Аристотелю Белласу попались некоторые факты, и он решил на них нажиться.
— Записи, которыми он вам угрожает, не должны остаться в его руках. Я приказала Карлайнеру — пусть его люди найдут записи, это копии, как я понимаю, и уничтожат. А уничтожение людей, которые являются вашими врагами и моими… это я поручила Они.
Oни. Уоррен Ганис каменел от одного этого слова. Если можно сказать, что имя леденит кровь и заставляет волосы встать дыбом, таким именем было как раз Они. Ганис видел его два раза, оба раза недолго и только по делам Императрицы. Само по себе пребывание в обществе этого кровавого психопата нагоняло ужас. Ганис поинтересовался у Императрицы, нет ли другой возможности решить проблему — неужели обязательно звать сумасшедшего, который не поддается контролю.
Она недовольно зашипела.
— Мы имеем дело не с воображаемой болезнью, поэтому я не предлагаю воображаемое лечение. Я давно усвоила, что секреты могут быть оружием в чужих руках. Сейчас моя жизнь в такой стадии, когда я не могу позволить, чтобы мои секреты попали не в те руки. Уж вы-то должны это понимать. Могу добавить, что муж со мной согласен.
Ганис подумал: придется поверить вам на слово, мадам, потому что последнее время вы не даете ни мне, ни кому-либо другому поговорить с вашим мужем. Сами говорите от его лица, да и «Мудзином» управляете…
Императрица добавила, что поскольку Карлайнер не хочет пачкать руки, Они — единственный ответ. Ханако обнаружили во Франции, и Они едет туда, он разберется. Затем Они заедет в Англию, сделает все необходимое с Ковидаком, оттуда отправится в Америку. Ганис должен помогать ему во всем.
— Радуйтесь, что он существует и при случае может помочь вам, — закончила Императрица.
Ганис весь передернулся, зная, что в действительности именно он выпустил на свободу ужас под именем Они — сорок лет назад. Зная, что кровь людская — тяжелый груз, и тот, кто пролил ее, убежать никогда не сможет.
Глава 5
Хартфорд, штат Коннектикут
Холодной ноябрьской ночью 1941 года тринадцатилетний Уоррен Ганис убежал из дома.
Он приоткрыл дверь своей комнаты на втором этаже, выглянул в пустой коридор, затем вышел и бесшумно закрыл за собою дверь. Спустился по узкой лестнице в гостиную, где чуть светилась в темноте отполированная мебель — дуб каштаново-красного и черного цвета. На Уоррене было зимнее пальто, шерстяная шапочка, высокие мягкие туфли, подмышкой он нес бумажный мешок.
В гостиной он приостановился взглянуть на кресло-качалку отца с отломанным подлокотником. На прошлой неделе разъяренный Уоррен Ганис — а вспыхивал он легко — разбил подлокотник кочергой, затем принялся колотить принадлежавшую матери коллекцию художественных кружек «Ройял Доултон», расставленную на дубовом туалетном столике. Он уже хотел наброситься на педальную арфу о сорока шести струнах, стоявшую рядом с камином, когда отец выхватил у него кочергу и ударил кулаком в лицо. От удара у мальчика расшатались два зуба.
10:45 вечера.
Высокие часы с маятником — на циферблате парусный корабль и волны — пробили четверть часа. Уоррен Ганис начал потеть. От зимней одежды. От нервов. Ему приходилось спешить. Он должен кое-что сделать перед тем как покинет дом, перед тем как отрежет себя от семьи навсегда.
Уоррен вытащил фонарик из кармана пальто, включил и прошел через мирно спящий дом в подвал. Зажег там свет, взял с верстака молоток и сунул в карман, а бумажный мешок оставил среди инструментов. Приблизился к топке, открыл почерневшую от жара дверцу и несколько мгновений смотрел на тлеющие угли. Слева от топки стоял картонный ящик. В ящике на тряпках лежали маленькая собачка и трое новорожденных щенков. Собачку звали Ниока, по имени героини «Злоключений Ниоки» — Уоррену очень нравился этот киносериал. Эту коричневую с белым дворняжку он взял щенком и сам вырастил, она только что родила.
Уоррен взял собачку на руки и поцеловал в холодный нос. Потом бросил ее в топку и быстро захлопнул дверцу — сразу же он зажал уши, так как животное отчаянно визжало и царапало изнутри. Появился запах, жуткий запах, будто горела резина и гамбургер, а потом визги и царапанье прекратились.
Быстрее, не тяни, сказал себе Уоррен. Он снова открыл дверцу топки, внутрь не заглянул, не мог заглянуть, и быстро побросал туда троих щенят. Окончательно закрыв дверцу, он побежал. Сначала к верстаку, где схватил свой бумажный мешок, потом прочь из подвала, на свежий воздух, радуясь, очень радуясь этой свежести.
Он стоял в заднем дворе, дышал глубоко, чтобы освободить нос от жути. Тошнило сильно, однако же рвота не получилась, только волны горечи в глотке.
Последним взглядом он окинул двухэтажный, в белой штукатурке дом, где его родители спали на огромной кровати — кровать вырезал вручную сто с лишним лет назад его прадед, капитан-китобой. Обратно пути нет. Да он и не хотел обратно, потому что, о Господи, как же он ненавидел своих родителей, по-настоящему ненавидел, они ведь хотели встать между ним и самым лучшим другом, который у него когда-либо был. Но никакие старания родителей не могли удержать Уоррена от единственного человека, который ему нравился, единственного, которому он доверял. На прошлой неделе, когда они пытались физически помешать ему покинуть дом и встретиться с другом в Бостоне, Уоррен схватил кочергу и устроил разгром. Просто взбесился. А сейчас убегает со своим другом. Они всегда будут вместе и ничего его родители с этим не поделают.
Он вытащил молоток из кармана и пошел по промерзшей земле к собачьей конуре под кленом. Приподнял конуру и отставил в сторону. Открылась кучка сухих листьев и оловянная ванночка, до половины наполненная водой, уже начавшей подмерзать. Лапчатым концом молотка он осторожно разгреб листья, под ними лежала черепаха, голова и лапы спрятаны в панцирь. Один конец длинной бечевки был привязал к дереву, другой уходил в отверстие, просверленное в панцире черепахи — чтобы не сбежала.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Миры Клиффорда Саймака. Книга 17 - Клиффорд Саймак - Научная Фантастика
- Зачем вспоминать сосны - Дмитрий Шашурин - Русская классическая проза
- Тьма сгущается перед рассветом - Юрий Колесников - Советская классическая проза
- Конец детства (сборник) - Джон Кристофер - Научная Фантастика