Шантарам - Грегори Дэвид Робертс
- Дата:04.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Шантарам
- Автор: Грегори Дэвид Робертс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Шантарам" - захватывающее путешествие в мир приключений и самопознания
📚 "Шантарам" - это увлекательная история о беглеце Линде, который покидает Австралию и попадает в Индию, где начинает новую жизнь. В поисках истины и своего места в мире, он сталкивается с различными испытаниями, дружбой и предательством, любовью и потерями. В этом мире, где каждый шаг может стать решающим, Линду предстоит пройти через огонь и воду, чтобы найти свое истинное предназначение.
Главный герой аудиокниги, Линд, поражает своей силой духа и жаждой жизни. Его искренность и открытость покоряют сердца слушателей, а его приключения заставляют задуматься о смысле жизни и ценности каждого мгновения.
Об авторе:
Грегори Дэвид Робертс - талантливый писатель, чьи произведения завоевали миллионы читателей по всему миру. Его уникальный стиль письма и глубокие мысли о жизни делают его произведения по-настоящему ценными для любителей литературы.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Погрузитесь в мир "Шантарама" вместе с Линдом и откройте для себя новые грани приключений, дружбы и самопознания. Эта аудиокнига станет для вас не просто историей, а настоящим путеводителем по жизни.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наша колонна разбила лагерь в долине с пастбищем и обильной пресной водой. Вынужденный перерыв в марше позволил почистить лошадей, дать им отдых. Вьючные лошади требовали постоянного присмотра: груз был укрыт в надёжной пещере, а лишённые поклажи животные получили возможность свободно бродить и резвиться. Люди Кадера готовились к пиршеству: деревня Хаджи снабдила их четырьмя зажаренными овцами, ароматным индийским рисом и зелёным чаем в знак благодарности за наше участие в джихаде. После того, как деловая часть была завершена — дань получена, — старейшины деревни Хаджи Мохаммеда, как и все прочие вожди афганских кланов, встреченные нами во время нашей экспедиции, признали нас борцами за общее дело и предложили любую возможную помощь. Когда мы — Кадер, Назир и я — направлялись от нашего временного лагеря к деревне — кхелу, — нас сопровождали пение и смех, усиленные шаловливым эхом. Первый раз за двадцать три дня путешествия мы ощутили, что у наших людей стало легче на сердце.
В деревне Хаджи Мохаммеда празднование было в полном разгаре. Столкновение с нашей вооружённой колонной было бескровным, да к тому же ещё принесло немалую выгоду, и это только усилило всеобщее радостное оживление в предвкушении предстоящей свадьбы. По дороге Кадер объяснял нам сложные ритуалы афганской процедуры вступления в брак, длящейся многие месяцы. Были уже совершены церемониальные визиты семей жениха и невесты друг к другу. Каждый раз при этом происходил обмен небольшими подарками — носовыми платками или ароматными сладостями, педантично выполнялись все надлежащие церемонии. В приданое невесты входили затейливо вышитые ткани, импортные шелка, духи и драгоценности, выставленные, чтобы ими восхищались, на всеобщее обозрение. Потом всё это передавалось на попечение семьи жениха. Обычай предусматривал также тайный визит жениха к будущей невесте: он беседовал с ней и вручал личные подарки. В соответствии с обычаем строго запрещалось, чтобы во время этого посещения кто-нибудь из мужчин семьи невесты видел жениха, но мать девушки должна была ему помогать. Кадер заверил меня, что заботливая мать присутствует при первой встрече влюблённой пары, выступая в роли дуэньи. Когда всё это выполнено, жених с невестой готовы к кульминации — самой брачной церемонии, которая назначается через три дня.
Кадер знакомил меня с мельчайшими подробностями ритуалов, мне показалось даже, что в его обычно мягкой, учительской манере появилась некая назойливость. И я подумал — мне кажется, моя догадка была правильной, — что он как бы вновь знакомится с обычаями своего народа после долгих пяти десятилетий изгнания. Он воскрешал в памяти сцены и праздники своей юности, ему надо было увериться самому, что он по-прежнему афганец душой и сердцем. Его уроки продолжались и в последующие дни, относился он к ним с прежней серьёзностью, и в конце концов я осознал, что все эти длинные истории и пространные объяснения нужны больше мне, чем ему. Он преподал мне интенсивный курс культуры страны, в которой я, возможно, буду убит и где моё тело может обрести вечный покой. Он осмысливал тот отрезок жизни, когда я был рядом с ним, и мою возможную смерть единственным известным ему способом. И понимая это без лишних слов, я внимательно слушал его, стараясь узнать как можно больше.
В те дни поток родственников, друзей и прочих приглашённых в деревню Хаджи не прекращался. Четыре основных здания, составлявших похожую на крепость огороженную территорию Хаджи Мохаммеда, были высокими, квадратными, большими домами из илового кирпича. Они стояли по углам участка за высокими стенами. Эти жилища, предназначенные только для мужчин, назывались кала. Помещения для женщин, именовавшиеся тем же словом, состояли из отдельно стоящих зданий за ещё более высокими стенами. В мужском лагере мы спали на полу и сами себе готовили пищу. В доме, где поселились Кадер, Назир и я, народу и без того хватало, но когда из отдалённых деревень прибыли новые люди, нам пришлось ещё больше потесниться. Мы спали вповалку на всём пространстве пола, так что голова каждого из нас лежала у ног соседа. Существует теория, что храп во сне является подсознательным защитным рефлексом — предупреждающим звуком, отпугивавшим от входа в пещеру хищников, когда наши предки в эпоху раннего палеолита укладывались на ночлег. Эти афганские кочевники, погонщики верблюдов, пастухи овец, крестьяне и моджахеды подтверждали эту теорию: их громовой храп раздавался всю долгую холодную ночь с такой неумолчной свирепостью, что мог бы превратить стаю прожорливых львов в испуганных мышек, обратив их в паническое бегство.
Днём те же мужчины готовили для назначенной на пятницу свадьбы сложные блюда, в состав которых входили йогурты с ароматическими приправами, острые сыры из овечьего и козьего молока, лепёшки из овсяной муки, финики, орехи и дикий мёд, печенье на масле из сбитого козьего молока и, конечно же, мясо цыплёнка и овощной плов. Я наблюдал, как вытаскивали на открытое место точильный круг, приводимый в движение ногами, и как жених потратил целый час, чтобы придать большому, богато украшенному кинжалу остроту бритвы. Отец невесты скептически следил за этими усилиями. Убедившись, что оружие вполне способно нанести смертельную рану, он с мрачным видом принял его в дар от молодого человека.
— Жених только что заточил кинжал, которым отец невесты станет учить его уму-разуму, если он будет плохо с ней обращаться.
— Хороший обычай, — задумчиво сказал я.
— Это не обычай, — поправил меня Кадер со смехом. — Эта идея принадлежит отцу невесты. Никогда раньше не слышал ни о чём подобном. Но если сработает, может стать обычаем.
Каждый день мужчины, помимо всего прочего, репетировали обрядовые групповые танцы вместе с музыкантами и певцами, приглашёнными, чтобы достойно завершить публичное празднование. Танцы позволили мне познакомиться с новой, совершенно не известной мне стороной натуры Назира. Он со страстью и грацией ринулся в скопление кружащихся в танце и поющих мужчин. Более того, мой низкорослый, кривоногий друг, чьи большие руки, казалось, выступают, как ветки из древесного ствола, из толстых плеч и груди, оказался, без сомнения, лучшим танцором среди всего этого собрания, за что быстро снискал всеобщее восхищение. В танце выражалась вся скрытая от посторонних глаз внутренняя жизнь этого человека, все его творческие и душевные свойства. А это лицо! Я уже говорил однажды, что никогда не видел столь неулыбчивого человека, но в танце угрюмые складки разглаживались, и всё лицо преображалось, сияя такой красотой, искренней и бескорыстной, что я с трудом сдерживал слёзы.
— Расскажи-ка мне ещё раз, — потребовал Абдель Кадер Хан с плутоватой улыбкой в глазах. Он наблюдал за танцорами, удобно расположившись в тени у стены.
Я рассмеялся, а когда обернулся к нему, он тоже рассмеялся.
— Давай, — настаивал он. — Потешь меня.
— Но я повторял это уже раз двадцать. Может быть, лучше ответите на мой вопрос?
— Расскажи ещё раз, и я отвечу на твой вопрос.
— Хорошо. Значит, так. Вселенная возникла около пятнадцати миллиардов лет назад и была первоначально абсолютно простой, но постепенно становилась всё более и более сложной. Это движение от простого к сложному встроено в ткань, из которой соткана Вселенная, и называется тенденцией к усложнению. Мы все — продукты этого усложнения, как и птицы, пчёлы, деревья, звёзды и галактики. И если даже нам суждено быть уничтоженными космическим взрывом в результате столкновения с астероидом или что-нибудь в этом роде, возникнет какое-то иное выражение нашего уровня сложности — ведь именно это делает Вселенная. И так, вероятно, будет происходить повсюду во Вселенной. Могу ли я делать такие далеко идущие выводы?
Я замолчал, но не получив ответа, продолжил свои рассуждения.
— Ладно, окончательная и предельная сложность — место, где сходятся все отдельные сложности, — это то, или тот, кого мы можем назвать Богом. И всё, что способствует этому движению к Богу, усиливает и ускоряет его, — хорошо. Всё, что ему препятствует, мешает, замедляет его — плохо. И если мы хотим знать, плохо что-то или хорошо, скажем, война, или убийство, или контрабанда оружия для повстанцев-моджахедов, мы задаём вопросы: «Что случится, если все будут делать это?», «Поможет ли это нам здесь, в этом маленьком уголке Вселенной, попасть туда, к Богу, или помешает?» И тогда мы получим достаточно ясное представление, хорошо это или плохо. А что ещё более важно: мы знаем, почему это хорошо или плохо. Ну, как это всё звучит?
— Очень хорошо, — сказал он, не глядя на меня.
Пока я делал краткий обзор его космологической модели, он кивал головой, закрыв глаза и поджав губы в некоем подобии улыбки. Когда я закончил, он повернулся ко мне и улыбнулся по-настоящему: глаза его искрились радостью и озорством:
- Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира - Нил Сэмворт - Биографии и Мемуары / Публицистика / Юриспруденция
- Свобода выбора. Или выбор свободы? - Анатолий Шалев - Поэзия
- Незабудки для тебя - Нора Робертс - Остросюжетные любовные романы
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза
- Избавься от боли. Головная боль - Анатолий Ситель - Медицина