До свадьбы заживет - Наталья Александрова
- Дата:30.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Иронический детектив
- Название: До свадьбы заживет
- Автор: Наталья Александрова
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты зачем это пришел? Да я сейчас…
– Стоп! – Маркиз отвел ее руку с тряпкой от своего лица. – Ты что, рехнулась, карга старая?
– Я-то еще не рехнулась, а вот когда приходят у покойника портрет заказывать, так это надо еще разобраться, что за человек! – орала бабка. – И шляются, и шляются, грязь только носют…
– Так что – фотограф помер, что ли? – оторопел Маркиз. – А когда это случилось?
– Да ты кто такой, чтобы допросы учинять! – окончательно рассвирепела старуха. – Да я сейчас тебя в милицию сдам! Это мы еще посмотрим, кто тут карга старая! – завизжала она и вытащила из кармана халата свисток. – Да я сейчас как свистну! – Докончить она не успела, потому что свисток волшебным образом исчез из ее руки.
Старуха мигнула и подняла глаза на нахального визитера. Но тот тоже исчез. Только что стоял напротив нее и вдруг исчез, как не было. Бабка махнула рукой и взялась за тряпку, но тут увидела на полу рядом с ведром мужской бумажник из хорошей светло-коричневой кожи. Не веря собственным глазам, старуха наклонилась и взяла бумажник в руки. По ощущениям он был приятно плотен.
«Его это, того хмыря, что к фотографу приходил, – сообразила старуха, – выронил, верно, когда от меня отмахивался…»
Она вытерла руки о халат и расстегнула бумажник. В одном отделении лежали какие-то бумажки, а в другом… у бабки даже потемнело в глазах, потому что в другом отделении лежало много денег – тысячные бумажки, две по пятьсот, а в следующем кармашке и вовсе такие серо-зелененькие купюры… старуха, конечно, знала, что это доллары, но в руках их никогда в жизни не держала.
«Спрятать скорее бумажник, – мелькнуло в голове, – если вернется, знать ничего не знаю, не видала никаких денег. Пусть докажет!»
Она спрятала бумажник в карман халата, спустилась вниз, высунула голову из подъезда, убедившись, что никто за ней не наблюдает, скользнула наружу и припустила по двору к двери кочегарки.
Однако старуха ошибалась, когда думала, что никто ее не видит, потому что, когда она, приоткрыв дверь кочегарки, свернула вбок, чтобы спрятать бумажник в одном только ей известном надежном месте, чья-то не намеренная шутить рука схватила ее сзади за воротник.
– Ты чего, ты чего? – заверещала бабка, узнав того самого типа, что выронил бумажник. – Ты чегой-то пристаешь?
– Отдай бумажник, ведьма старая, – спокойно проговорил мужчина и сильно сжал бабке руки, чтобы она не могла отмахиваться. Привычного оружия – вонючей половой тряпки – не было под рукой, старуха несколько приуныла, но не собиралась сдаваться.
– Да ты что несешь-то? Какой такой бумажник, не знаю я никакого бумажника и не видела никогда, – забормотала она, понемногу повышая голос, – потерял, так иди своей дорогой, я-то тут при чем?
Мужчина не стал горячиться, уверять, что бумажник он потерял именно на лестнице, и грозить милицией, он без предупреждения схватил бабку за плечо железной рукой и слегка сжал.
– Ты что делаешь, ирод! – заорала она. – Ты как себя ведешь? Да ты знаешь, что я ветеран фабрики? Сорок лет верой и правдой! У меня даже медаль есть!
– Да ну? – усмехнулся Маркиз. – Неужто?
– Заслуженная чесальщица! – гордо заявила старуха.
– Ой! – опешил Маркиз. – Это что ж такая за профессия?
– Пряжу чесала! Сорок лет подряд!
– Ну, про это ты святому Петру расскажешь, чтобы в рай пропустил, – отмахнулся Маркиз, – только вряд ли поможет, потому что воров-то в раю не любят…
Старуха снова попыталась вырваться, не преуспела в этом и от бессилия плюнула в ненавистного мужика, но не попала. Тот, видно, потерял терпение и снова больно сжал руку.
– Сломаю! – предупредил он серьезно, и старуха поняла: этот не соврет.
– Ах ты бандит, шпана проклятая, – прошипела она и тут же поняла, что не права – одет был мужчина прилично, говорил поначалу вежливо, бумажник опять же…
Мужчина в это время ловко обшарил ее одежду.
– Ты что себе позволяешь, извращенец проклятый? – прошамкала бабка. – Я – старая женщина…
Но он уже вытащил свою собственность.
– Вот, а говорила – не брала, – усмехнулся он.
От расстройства у старухи пропала охота сопротивляться. Мужчина отошел чуть подальше, но встал так, чтобы перекрыть выход. Затем он открыл бумажник и показал бабке тысячную купюру.
– Если ответишь на мои вопросы, получишь вот такую денежку. Если бы не орала там, на лестнице, то мы бы сразу сговорились. Ну, сойдемся?
– Ладно уж, – проворчала бабка, не в силах оторвать глаза от денег.
– Давай рассказывай подробно, что случилось с фотографом из пятой квартиры, да не забудь никакой мелочи!
– Забудешь тут, – вздохнула старуха, – ну, слушай. Значит, Славка этот, фотограф-то, так себе мужик был, пьяница и прощелыга. Жил один, бабы у него бывали, но ни одна надолго не задерживалась – там в квартире такое творилось, что бульдозер не разгребет, не то что одна женщина. Да он, Славка-то, не больно баб и жаловал – не могу, говорит, Егоровна, работать, когда баба в квартире сидит. Она, говорит, из меня будто кровь пьет! Да кому, говорю, твоя кровь нужна поганая, когда она вся проспиртованная, тьфу!
– На что жил-то он, где работал? – подал голос Маркиз.
– Так фактически нигде не работал, – отозвалась бабка, – болтался по городу да по разным мероприятиям, снимет там кого-нибудь, а потом пристраивает фотографии в журналы да газеты.
– Или на выставку, – протянул Маркиз.
– Ну, не знаю, – отмахнулась бабка. – Я, говорит, на одном месте работать не могу, лямку тянуть, я, говорит, художник, работать могу только творчески! Так и перебивался. То – гульба у него, бутылки потом выставляет на лестницу заграничные десятками, а то у соседей десятку на пиво просит, чтобы опохмелиться.
– Ближе к делу, бабуля, – попросил Маркиз, нетерпеливо взглянув на часы.
– А что там ближе к делу, – усмехнулась бабка, умильно поглядывая на тысячную, – поскольку за ним никто не присматривал, за Славкой-то, то и не хватились, когда пропал он. Ну, нет и нет его, так, может, подался куда-нибудь на заработки? Или загулял, кто ж его проверит? Мне меньше грязи убирать – никто к нему не ходит. А тут Леокадия, которая с шестой квартиры, что напротив Славкиной, вдруг и говорит: вы, говорит, Алевтина Егоровна, наверно, лестницу недобросовестно моете, потому что, говорит, такой ужа-асный запах стоит и даже в квартиру попадает! Это я-то плохо мою! Да я с семи утра на этой лестнице… – тут старуха в сердцах вставила непечатное слово, – на этой лестнице корячусь! Как мыла, говорю, так и мою! А если не нравится, так пожалуйста, ищите уборщицу за свой счет! Дворникам-то замечания делать все умные, а как нужно денежки из своего кармана выложить, так сразу у них слух отказывает и всем довольны! Она говорит – мы с мужем научные работники, муж профессор, ему книгу писать надо, а тут воняет вашей тряпкой так, что дух захватывает!
– Это точно, – вставил Маркиз, – тряпку твою можно вместо нашатыря использовать, она мертвого в чувство приведет.
– Тряпка как тряпка, – огрызнулась старуха, – всегда ею мою… Но, конечно, Леокадии я ответила, все высказала, что о ней думаю!
– Я себе представляю, – тихонько пробормотал Маркиз, – и что дальше было?
– Ну, что было, время идет, стали нижние жильцы на запах жаловаться, а у верхних собака беспокоится и воет. Тут поняли, что от Славки пахнет, прикинули, что не видели его недели две…
– Это когда было, не помнишь? – перебил Маркиз.
– Почему не помню, – обиделась старуха, – помню очень даже точно. Было это в начале августа, Леокадия-то завелась аккурат на второй день после пенсии. А пенсия у меня восьмого числа… Ну потом еще дней пять прошло, когда про Славку-то сообразили, что не то у него в квартире. И тут как раз одна там, со второго этажа, пошла ночью в туалет, а там – черви!
В глазах старухи зажегся нехороший огонь, Маркиз даже испуганно отступил.
– Тогда муж Леокадии, профессор, сказал, что черви – трупные, и вызвали милицию.
Маркиз почувствовал явственные рвотные позывы, но удержался.
– Ну, я тебе скажу, в квартире вонища была – живому человеку не выдержать! – Старуха продолжала весьма оживленно: – Один из милиции даже в обморок чуть не свалился! Меня понятой вызвали. Там от Славки, почитай, ничего не осталось, при такой-то жаре! Врач сказал, что недели две он так пролежал, убитый-то.
– Так что – убили его или сам умер?
– Ясное дело – убили, раз кровищи вокруг – немерено! Хоть и сгнило все, но сразу определил врач, что зарезали его. Может, в пьяной драке, а может, еще чего не поделили. Квартиру опечатали…
– А где же печать? – встрепенулся Маркиз.
– Да кто же ее знает, может, дети сорвали… Ну, так давай деньги-то, – напомнила старуха.
– Держи, если ничего не забыла мне сказать, – отдал Маркиз купюру.
Старуха протянула руку, и деньги исчезли, как корова языком слизнула. Маркиз собрался уходить, но тут в дверь ввалился здоровенный мужик, несмотря на теплое время, в ватнике и огромного размера грязных кирзовых сапогах.
- Белый ворон: студенческое патриотическое движение во время СВО - Артём Олегович Чжен - Культурология / Обществознание
- Луна двадцати рук - Лино Альдани - Научная Фантастика
- Гибкий график катастроф - Инна Георгиева - Городское фентези
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история