Крепитесь, други! - Астра
- Дата:29.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Крепитесь, други!
- Автор: Астра
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Народ побежал навстречу.
… Они шли под боевыми знаменами, с военным оркестром впереди, плечом к плечу, блистая орденами, пожилые седые люди в военной форме разных родов войск, шли небыстро и неостановимо, военачальники, рядовые, тысячи мужчин и женщин, ряд за рядом, сотни шеренг.
Народ ликовал.
— Слава победителям! Да здравствует Советский Союз! Генералу Вареникову слава!
Словно деревенские дети за оркестром, бежали москвичи по обеим сторонам, всматриваясь в лица. Было жарко, солнце, принудительно лишенное облаков, светило немилосердно, позади колонны медленно двигались белые машины скорой помощи.
— И твой дед мог быть среди них, — сказал тогда Георгий Георгиевич, вытирая слезы…
Да, и ее дед, Георгий Щербатов, рядовой штрафного батальона, раненый в грудь и до конца дней своих носивший осколок вражеского железа, мог с полным правом пройти по главной улице своей Родины с высоко поднятой головой…
Оглядываясь на рубиновые звезды, Агнесса тихонько катила коляску к Китай-городу, на Солянку. И другие, более ранние события прошлых лет, на той же Тверской, всплыли в памяти.
1991 год. Потеря денег, когда разом исчезли кровные трудовые сбережения их семьи, стала болезненным испытанием, словно исчезла подушка безопасности, смягчавшая неизбежные потрясения и крутые жизненные повороты. Но самым страшным стало прозрение людей во вдруг открывшейся бездне неопределенности и беззащитности. Это напоминало потрясение христианского человечества после открытий Николая Коперника, когда вместо уверенности, что все идет к лучшему в этом лучшем из миров, людей пригнуло понимание затерянности Земли в необъятных просторах Космоса.
Пришлось подрабатывать. В 1993 году она, выпускница Строгановки, зарабатывала шитьем. В магазине Трехгорки продавались дешевые военно-пятнистые лоскуты, из которых получались многокарманные охотничьи жилеты. Деньги были скромными и трудными. Однажды, увидев у кассы сумму в 200 000 рублей, Агнесса передернула плечами от отвращения: если то, «ради чего»… противно.
В начале октября 1993 случилась та заварушка. По пути в Трехгорку, дорожка куда вела мимо Белого Дома, она словно попала на фронт. На подступах было темно от войск. Серое, зеленое. Автоматы, каски, машины, частая пружинная проволока заграждения, узкая щель в ней для входа и выхода. Жалкие баррикады напоминали свалку металлолома, чернели потухшие с ночи костры, валялись грязные чашки, куски хлеба, сидели чумазые, бессонные люди, похожие на туристов, некрасивый злобный люд. Особенно безобразны были женщины. Кровавые знамена, надписи «Смерть жидам». «Ужасно, — она качнула головой, — конечно, гмыкающий Ельцин — пакость, но и это… не то». Боевик в стоящем автобусе потянулся стряхнуть пепел в окно, и вдруг обрисовалась вся его заданность в этой зеленой железке и всей ситуации.
На другой день началось. Радио «Свобода», Би-Би-Си вели беспрерывные показы, а у нас, по обыкновению, царствовало молчание. Потом показали по ТВ боевиков на первом этаже Останкино, похожих на кадры из «Звездных войн», рыло вездехода в разбитой стеклянной стене. По зову беспокойства Агнесса поехала в центр. В вагоны метро тесно набились молодые люди, вниз по Тверской двигалась уже молодая толпа. Оказывается, Гайдар призвал готовых, но безоружных граждан к сопротивлению. «Отечество в опасности!» Шли весело, из окон и балконов дурашливо кричали девчонки. На Агнессу оглядывались, кто-то заговорил.
У Моссовета уродливо дыбились «баррикады». Трибуна, флаг, дурачок-Гдлян на помосте, веселая отмашка «Ельцин! Ельцин! Ельцин! Россия!». Все были настроены на драчку, ощущалась молодая эротика и стремление получить ее в акте драки. И вера, вера в истукана Ельцина!
На Красную площадь протискивались сквозь такой же металлолом в Историческом проезде. У Спасских ворот, на всей площади было необычно темно. Под часами, родными с детства, у недремлющей надежи-башни, словно возле матери, теснился народ. Курили. Пьяных не было. По головам пробегал прожектор. Разговаривали, слушали приемник о битве у телецентра. Вот появилась женщина оттуда, ее слова о трассирующих пулях, о ползании на коленях. Зачем она была там? Зачем здесь? А я зачем? — подумалось Агнессе.
Полночь. Бой часов. Ясно, холодно, далекая-далекая полная луна. Гайдар призвал бдить всю ночь. Агнесса поехала домой.
Наутро телецентр был освобожден, все правители поддержали Ельцина, а в Белом доме заперлись депутаты во главе с Руцким и Хазбулатовым. Поначалу их наказали отключением воды и света, отчего в зале заседаний замелькали свечи. Потом прошел слух о предстоящем штурме Белого дома. Ужасно. И она поехала, чтобы не сидеть в квартире и вообще не сидеть. Мимо станций «Баррикадная» и «Улица 1905 года» поезда пролетали на скорости, по платформам спешли крепкие люди в бронежилетах и касках. Шли толпой по Грузинскому валу. Пришли. И впервые в жизни увидели цепи автоматчиков в касках, шлемах, бронежилетах, услыхали щелчки винтовок, очереди из автоматов, бухание дальних орудий. Белый Дом был близко, флаг-триколор и красные флаги пестрели под солнцем.
— Вы находитесь в зоне обстрела, опасно для жизни. Просьба разойтись, — разносился голос из мегафона. — Вы находитесь в зоне обстрела…
Но куда! Народ ни о чем не думал. По Белому дому уже лупили из БТРов, видны были кучные светлые взрывы на самом здании. Острое удовольствие владело всеми, все было полно наслаждения: каски, автоматы, бронежилеты, цепи военных, автобусы, кайф от взрывов, выстрелов, от грохота проезжающих БТР. На этот раз толпа оказалась разношерстная, за-Ельцин и противо-Ельцин, много пьяных и праздных, женщины за 40 лет. Были и молодые, хорошие, были и другие, будто червивые, с гнильцой, не такие спелые и чистые, как вчера на Красной площади.
— Разойдитесь! — кричал ОМОН.
Молодой мужик истерически распахнул руки.
— Стреляй, гад! Меня в Афгане не убили, стреляй в меня!
ОМОН, двое, ударили его по спине прикладом автомата, ловко нагнули, избили. Агнесса впервые видела такое. После этого ОМОН стал наступать, теснить толпу подальше, вглубь улицы.
— Очистить площадь!
Огрызаясь, отходили. Два невысоких автоматчика увлеклись, далеко прошли в толпе.
— Вы, это, от своих-то не отрывайтесь… — негромко сказал кто-то, и те опомнились, дождались товарищей.
Грохот, грохот орудий, и вот загорелся Белый Дом. Сквозь дым заалели красные флаги на балконах, появились новые, повыше, но под общим полосатым. Балдеж, балдеж разливался над всеми участниками, жадность зрелищ, в которых тонет смысл, и всегда так, начиная с Французской революции. Теплое ясное солнышко равнодушно смотрело сверху, как будто небу земли не жаль.
Какая-то женщина громко говорила-ругалась «за Ельцина».
— Вот он мужик, а вы бездельники и пьяницы.
Ей возражали, и она была довольна общим вниманием. Иностранный корреспондент лопотал что-то переводчице, к нему злобно подскочили.
— Возьмите себе этого Ельцина, вам он нравится.
И вновь выкрики.
— Ельцин — жидовская диктатура, вон она, с автоматами.
Начался пожар, черные клубы из Белого Дома.
— Теперь все. Задохнутся и выйдут, — с тем же удовольствием раздалось в толпе.
Тяжкие выстрелы, сухие хлопки снайперов, группы беседующих, пьяные. Жуют батоны, один купил пряник величиной с тарелку и ел его из коробки, кусками. Бойцовые, агрессивные, полные черного огня, стареющие бабы запели:
— Вставай, страна огромная…
Агнесса посмотрела на них.
— Женщины, не подначивайте. Мы с вами на войну не пойдем.
— Иди-иди… молодая, — но перестали.
День веско перевалился за середину, когда Агнесса сказала себе «хватит» и повернула прочь, к метро «Беговая», вдоль улицы, к мосту. Навстречу плотно двигался оживленный народ. Шли уже с работы, радостные, любопытные, точно дети. Белый Дом тонул в дыму и был хорошо виден. На всех лицах держалось ожидаемое удовольствие, то самое, каким крепко надышалась за четыре часа она сама: каски, бронежилеты, стрельба, огонь и дым над Белым Домом.
Прошло несколько дней. Белый Дом стал черным, весь в копоти. Мятежники сели в Лефортовскую тюрьму. Говорили, там прекрасная библиотека. Хазбулатову полезно было пройти через это, а Руцкого не вразумишь, узкий ограниченный мужичок.
… Праздничный салют застал их почти у самого дома. Остановившись, они стали смотреть на пышные огни в темнеющем небе.
После праздников Валентина решила наладить регулярный набор сотрудников. Сама она уже никому не звонила, дела пошли хорошо, из чего следовал простой вывод, что руководитель обязан знать все тонкости своего дела, но заниматься исключительно общими задачами, которые кроме него не решит никто. Сюда входили и необходимость следить за бизнес-обстановкой вокруг рекламы, и освоение новых направлений, к примеру, сбор рекламы в цветные журналы, но, пожалуй, главнейшим было внимание к внутренней среде агентства, к сотрудникам, их взаимоотношениям, а также к способам поощрения и наказания. Собранные в пучок, эти задачи получили порядковые номера по значимости, всего не больше десяти, и постоянно находились в поле ее внимания. И такая вполне рутинная работа принесла богатые плоды, прибыль заструилась на-удивление бойко. «Дело» расцветало, как у того мудреца. Свободная от черновых обзвонов, она посещала редакции газет и журналов, АРА (ассоциацию рекламных агентств), знакомилась, выведывала чужие рекламные идеи и секреты, много читала и готовилась к собственным лекциям в конференц-зале в сопровождении лучших рекламных продуктов в виде слоганов, плакатов, роликов. В серых глазах ее появились проницательность и оценка каждого, стоящего перед нею на расстоянии вытянутой руки, свойственные представителям крупного бизнеса.
- Гидрологический прогноз лесных пожаров и их предотвращение (СИ) - Кулик В. - ---
- Лицо - Александр Галин - Драматургия
- Крест - Елена Филон - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Марево - Виктор Клюшников - Русская классическая проза
- Княжеский крест - Владимир Уланов - Исторические приключения