Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский
- Дата:29.10.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Тайна совещательной комнаты
- Автор: Леонид Никитинский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну и как он? — спросил Старшина.
— Да как. Неважно. Но мы его притащим все равно…
— Виктор Викторович спрашивает, когда вы будете готовы, — обеспокоенно сказала Оля, заглядывая в комнату присяжных.
Зябликов подумал, прикидывая что-то, поднялся, молча вытащил работающий микрофон из кармана Шахматиста, который застыл в растерянности, сунул к себе в карман и пошел в кабинет к судье.
Вторник, 1 августа, 10.45
Он прошел через зал, мельком взглянул на Лудова, который с надеждой провожал его глазами из аквариума, на прокуроршу, которая тоже едва заметно сделала ему глазки, встретился с внимательным взглядом Лисички и вошел в кабинет судьи, где Виктор Викторович опять, не удержавшись, курил.
— Сегодня уже троих нет, — сказал судья, раздраженно стряхивая пепел в цветок. — Что с Петрищевым? Вы можете сказать наконец, будете вы ходить или нет?
— Петрищева сейчас доставят, ваша честь, — сказал Зябликов. — А наш разговор сейчас прослушивается, учтите.
Он вынул из кармана и положил на рабочий стол судьи крошечный цилиндрик с коротеньким хвостиком антенны.
— Это не наш, — сказал судья испуганно, тут же понимая, что если это на самом деле «не их», то он уже сказал совершенно лишнее. — Где вы это взяли?
— Ну, взяли, — сказал Зябликов. — Не с собой же принесли. Допустим, под столом.
— Дайте сюда, — сказал судья, хотя микрофон и так лежал у него на столе. — Ждите меня, я вернусь минут через пятнадцать.
Вторник, 1 августа, 11.00
Он положил микрофон в карман мантии и так, в мантии, и пошел к председателю суда.
Не обращая внимания на протестующий жест секретарши в приемной, он прошел прямо к Марье Петровне, которая сидела, вся маленькая, но собранная, в дальнем конце кабинета за столом. Не выказав удивления, она подняла на него пустые и светлые глаза.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал Виктор Викторович, кладя микрофон перед ней на стол. — Это присяжные нашли под столом. Это уж прям уж, знаете ли уж!
— А чей это? — брезгливо спросила Марья Петровна.
— А я-то откуда же знаю? Имейте в виду, он, видимо, работает.
— Тем лучше, если он работает, — сказала председательша решительно. — Кто бы нас ни слушал — а я думаю, что это какие-то пособники подсудимого, завербовавшие кого-нибудь из присяжных, — он должен знать, что это преступление против государства, и я сейчас позвоню в Генеральную прокуратуру, пусть они вызывают, кого хотят.
Виктор Викторович взял микрофон двумя пальцами, как насекомое, не столько опасное, сколько противное, размышляя, как бы его обезвредить, не испортив, поискал глазами, но ничего подходящего не нашел и наконец догадался снять мантию, завернул в нее это насекомое и отнес его на кресло в углу.
— Марья Петровна, — сказал он, — я не думаю, что это пособники подсудимого, и вы так тоже не думаете, нет у него давно никаких пособников, он три года уже сидит. Но я и не думаю, что это тот микрофон, которым кто-то из ваших помощников раньше записывал и, возможно, продолжает слушать сейчас то, что происходит в комнате у присяжных. Это было бы слишком примитивно. Я вообще не хочу никакого скандала, я хочу квартиру, раз уж вы меня вытащили сюда из Саратова. Только квартиру и нормальную жизнь.
— Ну и что вы предлагаете? — спросила Марья Петровна, занося авторучку над какими-то, видимо, более важными бумагами у себя на столе, чтобы их подписать, — Я начинаю все-таки склоняться к мысли, что надо распустить эту коллегию. Уж больно сложно все с ними получается. Вам просто с ними не повезло. И потом, на них же оказывают давление!
— Мне, в общем, уже все равно, как скажете, — сказал Виктор Викторович. — Я повторяю: мне не нужен скандал. Не эта, так следующая коллегия Лудова все равно оправдает, если, конечно, не формировать ее специально из действующего резерва ФСБ. Ну есть же какая-то правда, против нее же не попрешь, если ты человек нормальный. Уж знаете ли уж, Марья Петровна. Но нас с вами уже вряд ли можно признать нормальными людьми, Марья Петровна, и мне действительно уже все равно. Но я не знаю, как распустить эту коллегию. Я могу задать им вопрос по процедуре перед началом следующего заседания, не было ли попыток давления. И ни один из них, даже если это будет человек не знаю уж кого там, не скажет, что давление было. Ему будет слишком стыдно перед остальными.
— Что вы предлагаете? — спросила она, снова поднимая на него бесцветные глаза.
— Это уж вы придумайте. Как сделать так, чтобы кто-то из них выбыл. Но только не сразу, а через несколько дней.
— Почему через несколько дней? — Глаза ее теперь не отражали даже света.
— Потому что, если у меня даже уже нет и совести, то стыд еще все-таки остался, — сказал Виктор Викторович, надевая мантию, а микрофон положив обратно в карман, — Ну, я пошел с вашего позволения. У меня процесс, уж знаете ли уж.
— Ну идите, — сказала она и произнесла ему вслед очень отчетливо и даже как будто покровительственно: — Валенок саратовский.
Вторник, 1 августа, 12.00
Милицейский пост на входе, где все давно знали присяжных в лицо, так же как и следующий пост, где сидели приставы, они миновали нормально, и теперь главная задача состояла в том, чтобы протащить Медведя через фойе и через зал так, чтобы все подумали, что он, в общем, ничего. Потому что все равно все уже все поняли, но надо было соблюдать хоть какую-то видимость приличий и надеяться, что завтра будет лучше. А что еще делать? Никто же, судя по самым разным расчетам, не был заинтересован завалить этот процесс.
Петрищеву с утра, после того как он поел бульона, который Хинди и Журналист всю ночь варили по очереди, и особенно после того, как ему налили сто граммов, стало получше, но по дороге опять сделалось совсем плохо. Но еще фляжка с собой, чтобы реанимировать Медведя в перерывах и стимулировать между, у Журналиста в сумке все-таки была, вот и сейчас Петрищев послушно плелся за ней, как ослик за морковкой. Кузякин и Хинди выглядели тоже неважно, было ясно, что ночевали они не дома. Прокурорша презрительно фыркнула и повернулась за поддержкой к своей подружке — мол, чего же еще от них ждать, но Лисичка внимательно смотрела на Журналиста, который вызывал у нее подозрения. Ненадежный он был человек сам по себе, а доставленный алкоголик Петрищев был, в общем, предсказуемый. Судья, которому секретарша успела объявить о появлении Медведя, на пороге своего кабинета отвел глаза и сказал Оле:
— Ну давай, что ли, зови…
В глазах подсудимого за стеклами очков снова засветилась надежда, огонь которой он уже не мог скрыть никакой китайской медитацией, и Виктору Викторовичу стало его, в общем, по-человечески жалко. Не так, чтобы что-то делать активно, а так, как бывает жалко по телевизору, скажем, гонщика, который шел-шел к финишу первым, и вдруг на последнем вираже у него, допустим, отлетело колесо. Ну ничего не поделаешь. Судья покрутил ус и уже собрался было идти на свое возвышение, когда в кабинете зазвонил телефон, и он в последний момент решил все-таки ответить: может, это дочь из Саратова.
— Виктор Викторович? — приглушенным и как будто заранее в чем-то неумело извиняющимся мужским голосом сказала трубка. — Управление внутренних дел вас беспокоит. Нам телефончик у вас в приемной подсказали, ничего? — Так и не дождавшись ответа от напрягшегося от нехорошего предчувствия судьи, голос в трубке продолжил: — Мы разыскиваем Мыскину Анну Петровну, она у вас вроде как в присяжных, нам подсказали.
— Ну, есть такая у меня, а что? — спросил Виктор Викторович, который уже понял, что какое-то горе, конечно, случилось, но на этот раз, слава богу, не у него.
— Да она-то ничего, — сказала трубка еще более извиняющимся тоном, — Но тут на ее имя телефонная карточка зарегистрирована, а телефон этот у трупа. По паспорту тоже Мыскин Павел Николаевич, двадцать лет. Не сын? Умер, видимо, от передоза, сейчас устанавливаем, да что там устанавливать, ясно как божий день…
— У Мыскиной сын сейчас погиб, — шепнул судья глядевшей на него секретарше, прикрывая микрофон трубки рукой.
Оля всплеснула руками, выронив зайца.
— Скажете ей? — спросили в трубке. — Или у вас заседание? Можно бы, конечно, и до вечера подождать, куда он денется, но лучше бы ей все-таки сразу на опознание приехать: а вдруг и не тот?
— Куда приехать-то? — тоскливо спросил Виктор Викторович и, прикрыв микрофон, скомандовал Оле: — Пойди скажи. Или пусть сюда придет, что ли…
Вот, может быть, все и решилось само собой так просто, подумал он. Бог, может быть, сам взялся за это дело, решил избавить его от греха.
— Вас Виктор Викторович просит к нему зайти, Анна Петровна…
— Зачем? — спросила она, уже догадываясь и роняя вязанье, только что взятое все-таки в руки, — свитер был уже практически готов, его оставалось только сшить.
— Не знаю, — соврала секретарша, которая еще плохо умела врать.
Вторник, 1 августа, 12.30
- Заброска чисто по-русски - Владимир Платонов - Путешествия и география
- Призрак соседнего дома, или 44 приключения Тамарочки Павловны - Юрий Никитинский - Детские приключения
- Трое в лодке, не считая собаки - Джером Джером - Путешествия и география
- Почтальон всегда звонит дважды. Двойная страховка. Серенада. Растратчик. Бабочка. Рассказы - Джеймс Кейн - Детектив
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив