Возмездие - Василий Ардаматский
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Возмездие
- Автор: Василий Ардаматский
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Павловский услышал запах водки. Иванов не успел и слова сказать, как был сбит с ног свинцовым кулаком полковника.
— Ты что, хочешь, чтобы я из тебя дух выпустил? — шепотом спрашивал Павловский, наклонясь над своим подгулявшим соратником. — Я тебе святое дело доверил! Я тебе свою жизнь вручил, а ты ведешь себя как последняя сволочь. Ты где был?
— У Зекунова… — Иванов тяжело поднялся на колени и встал, мгновенно протрезвев. — У Зекунова был. Все в порядке там, можно идти. Оттого на радостях и выпил малость. А с непривычки, гляди, раскачало… — Иванов потрогал нижнюю челюсть, подвигал ее, усмехнулся. — Лихо приложил, даже ум сразу отняло…
— Скажи спасибо, что дух из тебя не выпустил…
— Спасибо…
Как ни в чем не бывало Иванов начал рассказывать о том, как все было там, у Зекунова…
На другой день утром они порознь вышли из дому с условием ровно в час быть обоим в 3-м Смоленском переулке у дома Зекунова. Вот когда только Павловский был опознан чекистами и взят под наблюдение. Пока Артузов и Пузицкий обдумывали, где, когда и как брать Павловского, события развивались своим чередом…
Павловский вошел в комнату Зекунова без стука. Аккуратно прикрыв дверь, он улыбнулся сидевшему за столом Зекунову и негромко произнес явочный пароль. Зекунов ответил условной фразой и пригласил гостя к столу. Из-за занавески показалось удивленное лицо жены.
— Кто это? Представьте меня, — приказал Павловский.
Но жена Зекунова в это время кормила ребенка и выйти не могла. А тут еще ребенок захлебнулся в диком плаче.
— Ну, как живем? Что делаем? — спросил Павловский.
— Как мне вас понимать-то? — спросил Зекунов. — Ревизия? Любопытство? Или еще как?
— И так и эдак, а главное — говорить правду.
Зекунов довольно долго молчал, ожидая, когда ребенок затихнет, но не дождался и сказал:
— Если вы спрашиваете о моих лично делах по нашему союзу, то прямо скажу: до появления Шешени я ничего не делал. Ваши в Варшаве дали мне липовую явку, хорошо еще, что не завалился на ней.
Зекунов говорил правду. Он действительно получил явочный адрес, по которому нужного человека не оказалось, а к его появлению там отнеслись весьма подозрительно. Но после этого он устроился на работу, решил с этими опасными делами покончить и на вторую явку не пошел. Но про то он не был обязан рассказывать.
— Какой был адрес? — спросил Павловский.
— Якиманка, четырнадцать.
Павловский отметил что-то в своей записной книжке.
— Проверю. Если там дезертир — расстреляю…
Зекунов укоризненно посмотрел на Павловского и глазами показал на занавеску, за которой вопил ребенок.
— С такой трубой тут ничего не услышишь, — улыбнулся Павловский. — А впрочем, это неплохая звукомаскировка… — Ему, как это ни странно, нравилось, что он застает савинковского человека не затравленного погоней и сыском, а прочно и спокойно живущего в семье.
— Ну, а как дела у Шешени? — спросил он.
— Леонид Данилович для меня начальник, и в его дела я не посвящен. Но скажу: такую работу, как у него, я бы себе не желал.
— Что же это за такая особая работа?
— А такая… Весь день он по своей советской службе крутится среди красных, а потом каждый вечер головой рискует по нашим с вами делам. Думаете, легко?
— То, что я думаю, останется при мне, — заметил Павловский. Крик ребенка и заунывное пение матери начали его злить. — И не понять, кстати: то вы в его дела не посвящены, а то знаете, куда он ходит каждый вечер. А? — сощурился Павловский.
Зекунов понимал, что ведет разговор не лучшим образом, разозлился на себя и повысил голос:
— Кто вам дал право так со мной разговаривать? Шлете нас сюда, идиотов, без всякого обеспечения дела: выберешься — хорошо, влипнешь — туда тебе и дорога. Простите, не знаю вашей фамилии…
— Я полковник Павловский, — торжественно прерывает его Павловский и с удовольствием видит, как вздрогнуло лицо Зекунова: «Знает, гад, что со мной шутки плохи!»
— Я рад познакомиться с вами, господин полковник, — встает Зекунов, вытягивает руки по швам и пристукивает каблуками штатских ботинок.
— Не надо, я этого не люблю, — благосклонно говорит Павловский, делая приветственный жест рукой.
— Хочу напомнить вам, что я тоже русский офицер… — с достоинством сказал Зекунов.
— Знаю, — кивнул Павловский, он в это время думает, что Зекунов совсем не так прост, как о нем говорили.
— Ну хорошо, а что же вы делаете после появления Шешени? — спросил он.
— Разведка Казанской железной дороги. Разведка объектов для диверсий. И я — связной в нашей пятерке.
— А конкретно, конкретно — что вами уже сделано? Вами лично?
— Я делаю то, что сказал, а что сделано по результатам моей разведки, мне неведомо. У нас так заведено, что даже в своей пятерке не все про всех знаешь. Еще я выполнял особое задание Шешени — ходил с его пакетами через границу.
Это Павловский знает. Он долго молчит и потом мирно спрашивает:
— Ну, а как у Шешени семейная жизнь?
— По-моему, неплохо. Насколько мне видно, конечно. На ценности жены они музейно обставили квартирку. «Поживу, — говорит он, — как человек, пока ЧК не возьмет». И он прав — вы-то там, за границей, как люди живете — в ванных купаетесь. А мы… — Зекунов замолчал, давая Павловскому возможность послушать крик ребенка.
— Когда Шешеня работает?
— Я же сказал — каждый день.
— Служба у него когда? Утром? Вечером?
— А? Уходит на дежурство с вечера. И через день. Постоянного, как у всех, выходного дня не имеет. Сейчас, поди, дома…
— Далеко он живет от вас?
— Плотной ходьбы минут двадцать.
— Идемте к нему, — приказывает Павловский.
— Нет, мы не имеем права без предварительного условия ходить друг к другу. Тем более вести с собой кого-то.
— Да вы что? — взъярился Павловский. — Забыли, кто я? Идемте без разговоров! — Он встал.
— Ответственность на вас, — негромко говорит Зекунов и, направляясь к дверям, останавливается перед занавеской, за которой все еще плачет ребенок. — Маша, я к Леониду Даниловичу, скоро вернусь…
Шешеня встретил Павловского с радостью, но был полон достоинства.
— Вечное противоречие между излишней самостоятельностью и излишней дисциплинированностью, — смеялся он над сверхосторожностью Зекунова. — Что из этого лучше, я не знаю, но, пожалуй, склоняюсь ко второму. Боже мой, что это мы говорим о чепухе? — спохватился он. — Как вы все там? Как Борис Викторович?
— Мы-то в порядке, — с явным подтекстом отвечает Павловский, и Шешеня сразу же дает понять, что подтекст им услышан и понят.
— Ну, а мы тут, конечно, в полном беспорядке, — в тон Павловскому говорит он. — И нам надо мылить шею, снимать с постов и прочая. Да, Сергей Эдуардович?
— Что это вы все лезете на стенку?
— С удовольствием поясню, — спокойно отвечает Шешеня и вдруг как бы только сейчас обнаруживает сидящего у окна Зекунова, при котором он, дескать, не может все сказать. — Я думаю, мы Зекунова отпустим домой?
— Нет, — быстро и категорически отвечает Павловский и, видя недоумение Шешени, подходит к нему вплотную и тихо говорит: — Мой человек дежурит на улице — появление Зекунова без меня он может… неправильно понять…
— Я вижу, проверка идет аж в два этажа, — качает головой Зекунов и садится к столу. — Ну давайте, давайте проверяйте…
В комнате долго висит тягостная пауза. Ее разряжает появившаяся из спальни Саша Зайченок.
— Здравствуйте, кого не видала, — кокетливо говорит она и, оглядев всех, спрашивает: — Что это с вами? Аль умер кто?
Саша уже посвящена в игру, а Павловского она видела еще в Польше и сейчас встревожена за мужа. Но держится молодцом — помнит уговор: если Павловский нагрянет внезапно, она должна найти повод дать условный сигнал в ГПУ.
— Сашок, ты нам не мешай. Ладно? — добродушно говорит ей Шешеня и поясняет Павловскому: — Это моя жена.
— Догадываюсь, — улыбается тот, но, когда Саша выходит из комнаты, он строго говорит Шешене: — Из дома пусть не выходит… по той же причине…
— Ну и ну… — удивляется и даже возмущается Шешеня, но идет в другую комнату и шепчет Саше: — Никуда не ходи… Без тебя управимся…
Вернувшись, он послушно садится за стол и выжидательно смотрит на гостя. Но тот молчит. И тогда Шешеня говорит взволнованно и очень искренне:
— Знаете, Сергей Эдуардович, в чем трагедия нашего движения? В том, что вы все там потеряли в него веру, а заодно потеряли веру и в своих людей. Вы вот приехали небось с полной уверенностью послужить нашему движению, разоблачить предателей и бездельников, а на самом деле вы не успели появиться — и уже подрываете наше движение потому, что вызываете у нас, рядовых его солдат, ответное неверие в справедливость и разум нашего высшего руководства. Ну вот, а теперь давайте ревизуйте.
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Судебная практика по спорам в сфере исполнительного производства. Сборник судебных актов с комментариями - Николай Рогожин - Юриспруденция
- Журнал «Компьютерра» N 35 от 26 сентября 2006 года - Журнал Компьютерра - Прочая околокомпьтерная литература
- Концессионное право Союза ССР. История, теория, факторы влияния - Сергей Тищенко - Юриспруденция
- Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский - О войне / Шпионский детектив