Возмездие - Василий Ардаматский
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Возмездие
- Автор: Василий Ардаматский
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пишите, — тихо приказал Павловский.
Федоров обмакнул перо и посмотрел на Павловского.
— Убедившись в том… — негромко, но четко начал диктовать Павловский, — что наша гнусная попытка обмануть вождя России Савинкова провалилась, я кончаю жизнь самоубийством. Подробности сообщит сам Савинков… Подпись — агент московской ЧК. Мухин А. П.
Текст записки был составлен явно в расчете на газетную сенсацию… Но неужели они действительно дадут ему покончить с собой? И вручат ему пистолет? Тогда первая пуля достанется не ему… Но они могут предложить яд… Или просто веревку…
Нет, выхода не было.
— Я не буду подписывать, — заявил он и положил ручку на стол. — Я и умирать — не только жить — чекистом не желаю. Действуйте, подписи не будет.
— Надо подписать, — спокойно и негромко произнес Павловский, не меняя позы. — Не тяните время, прошу вас. Ничего уже изменить нельзя.
— Да вы же полные идиоты! — вдруг закричал Федоров и вскочил на ноги. — Много мы знали о вас, но что вы докатились до такого позора, этого мы не знали! Чекистам и не снилась такая реклама, какую вы хотите им сделать! Вы только подумайте — они, оказывается, пробрались в Париж, в святая святых контрреволюции, к самому Савинкову! Понимаете, что вы делаете?
Федоров бешеными глазами смотрит на Павловского, но у того и мускул на лице не дрогнет. Федоров делает шаг, чтобы выйти из-за стола, и в это мгновение видит совершенно безмятежное лицо человека в кепке. За минуту до убийства человек не может быть так безмятежен. И тогда Федорова осеняет — все это дурной спектакль…
Он хватает ручку и быстро пишет…
«Господин Савинков! Я совершил самую страшную в своей жизни ошибку, оказавшись инициатором связи с Вами. По-видимому, большинство моих коллег, говоривших о деградации Вашего движения, знали Вас и Ваших соратников лучше, чем я. Глубоко сожалею об этом. Да здравствует свободная Россия и да получит она достойного ее вождя!
Мухин».
Федоров подписался и под тем, что продиктовал Павловский, но не написал слов «агент ЧК» и бросил ручку на стол.
— Все! Действуйте, господа! Больше вы ничего от меня не дождетесь!
Павловский взял бумагу, не очень внимательно, как показалось Федорову, прочитал, сложил вчетверо и сунул в карман. Красивое лицо его при этом оставалось совершенно неподвижным и не выражало ничего. Затем он молча направился к двери, и его спутник последовал за ним.
Федоров продолжал сидеть за столом в нижнем белье. Он слышал, как на улице сердито фыркнул и умчался автомобиль. Отель был погружен в утреннюю сонную тишину…
Федоров чувствовал внутри какую-то странную пустоту и сильную боль в висках. Надо бы лечь и еще поспать — в девять утра предстояла последняя встреча с Савинковым, и надо быть в форме. Но снова лечь в постель он не смог — заставил себя сделать гимнастику, растерся грубым полотенцем, побрился, и в семь часов утра ему уже нечего было делать в номере. До девяти можно походить по Парижу — черт возьми, он его так еще и не видел!..
Он вышел из отеля и остановился, ослепленный солнечным лучом, прорвавшимся между домом и церковью и легшим на брусчатку улицы золотой дорожкой прямо ему под ноги. И он пошел по этой дорожке. Но в последующую минуту он уже думал о том, как ему повести себя с Савинковым после того, что сегодня случилось.
Последняя встреча с Савинковым была назначена на девять. Федоров, шагая по утренним парижским улицам, тщательно все обдумал и решил в назначенное место для встречи не идти, а вернуться к себе в отель — интересно, что предпримет Савинков? Но если до одиннадцати часов ничего не произойдет, то он сам пойдет к Савинкову. Поезд в Варшаву, на который у него уже был куплен билет, уходил во втором часу дня.
В девять двадцать портье позвал Федорова к телефону, и он сразу узнал голос Савинкова.
— Что случилось? Почему вас нет? — спросил Савинков и приказывающим тоном сразу сказал: — За вами на такси поехала мой секретарь, выходите, пожалуйста, на улицу, ей неудобно заходить в отель.
Не дождавшись ответа, он повесил трубку — очевидно, не хотел слышать возражений.
Люба Деренталь была весела и беспечно щебетала всю дорогу. Узнав, что у Федорова есть жена, она спросила, купил ли он ей подарок.
— Да нет, все не было времени, — ответил Федоров.
— Мы это исправим, сейчас же дайте мне деньги, и, пока вы будете с Борисом Викторовичем завтракать, я привезу подарок, я знаю, что ей надо купить…
Высадив Федорова возле «Трокадеро», Люба поехала покупать подарок.
Савинков был изысканно вежлив и казался удрученным. Он встал, когда Федоров подошел к столу, очень крепко пожал ему руку и, не выпуская ее из своей, начал:
— Я все знаю и страшно огорчен. Но я буду еще более огорчен, если вы не поймете того, что произошло. Разрешите мне объяснить, Андрей Павлович.
Они уселись друг против друга, и Федоров молча ждал.
Савинков все с тем же огорченным видом торопливо закурил.
— Надеюсь, вы заметили, что я сказал «огорчен», а не «возмущен», — сказал он. — Это не попытка преуменьшить возмутительность случившегося. Полковник Павловский… Ах, как невыразимо трудно объяснить все это постороннему человеку! А вам еще труднее все это понять, я уж не говорю — простить. Понимаете, Павловский за меня — без секунды размышления — готов отдать жизнь. И ему все время мерещится, что мне грозит опасность. Час назад он явился ко мне и рассказал все. И отдал вот это… — Савинков положил перед Федоровым два знакомых ему листа. — Если вы захотите, Павловский извинится перед вами. Хотя для него — офицера до мозга костей — сделать это будет невероятно трудно. Но я прикажу, и он сделает. Хотите?
— Мне кажется, вы говорите не о том, совсем не о том, — тихо и очень серьезно сказал Федоров. — Самое печальное состоит в том, что худшие характеристики вашим людям, которые я слышал у нас в Москве, полностью подтвердились. Мелкий авантюризм, мелкий и низкий… Ну скажите, как я должен доложить своим коллегам эту историю? Как истерику офицера до мозга костей? Как?
— По-моему, об этом можно совсем не докладывать, — ответил Савинков. — Главное, что мы провели полезные переговоры.
— Нет, уважаемый Борис Викторович, у нас не принято утаивать что-то от ЦК. Последнее — я обязан задать вам еще один вопрос, всплывший у нас на заседании ЦК, когда обсуждалась возможность контакта с вами.
— Я готов ответить на любой вопрос, — оживился Савинков.
— Знаете, о чем я пожалел сегодня утром? Что у меня нет своего Азефа, который мог бы защитить меня от опасности.
Бледное лицо Савинкова приняло серый оттенок, а в сузившихся глазах его появился тусклый блеск злости.
— Я вас не понимаю, господин Мухин, — не без угрозы сказал он.
— Все вы отлично понимаете, — устало ответил Федоров. — И не мы первые недоумеваем, почему, имея рядом полицейского провокатора Азефа, вы ни разу не попались всерьез в руки полиции, а когда это случилось в Севастополе, вы сумели совершить фантастический побег из тюремной крепости прямо в Румынию.
— И наконец, — подхватил с яростью Савинков, — почему Иван Каляев пошел на эшафот, а я, его сообщник по убийству великого князя, заработал на книжке обо всей это истории? Да?
— Ну, вот видите! — усмехнулся Федоров. — Вы сами все знаете…
— Для меня высший суд — суд партии! — с пафосом воскликнул Савинков. — И этот суд меня оправдал, снял с меня все эти гнусные обвинения. Кстати, и самое последнее обвинение, будто я нарочно, вместо того чтобы по приказу партии казнить Азефа, дал ему возможность бежать.
— Да, у нас был разговор и об этом, — заметил Федоров.
— К сведению вашему и ваших коллег, я оставил эту партию только после того, как с меня официально были сняты все обвинения. А если бы этого не произошло, я пустил бы себе пулю в лоб…
Савинков стал пить кофе, и Федоров увидел, что его рука, державшая чашечку, дрожит — он был крайне разгневан и обижен. Его длинные подпухшие глаза совсем прикрылись, и вдруг по его лицу разлилось выражение страдания. Федоров смотрел на него и думал: «Неужели все это актерство? Тогда в нем пропадает просто великий артист».
Федоров подождал немного и вынул из жилета часы.
— Мне, пожалуй, пора, — сказал он, но встать не торопился, ожидая, что Савинков после всего, что случилось, должен сделать какое-то заявление. Должен! Федоров ждал, и лицо его в это время не выражало ни сочувствия, ни гнева, ни осуждения, он был очень спокоен и решил молчать до того момента, когда нужно будет уходить.
А Савинков, казалось, окаменел, уставившись на пустую кофейную чашечку. Вдруг он ее резко отодвинул и сказал торжественно и мрачно:
— Я хочу быть вам полезен. А главное — России. Если говорить откровенно, я весьма заинтересован в вашей организации. Мой девиз сейчас — все силы в один кулак! Однако я не имею права принимать ответственнейшие политические решения вдали от России, я должен глубоко изучить возникшие там проблемы и возможности. К сожалению, сам я сейчас очень занят. Но, понимая, что время не терпит, в самом скором времени я направлю в Россию своего доверенного человека. Особо доверенного.
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Судебная практика по спорам в сфере исполнительного производства. Сборник судебных актов с комментариями - Николай Рогожин - Юриспруденция
- Журнал «Компьютерра» N 35 от 26 сентября 2006 года - Журнал Компьютерра - Прочая околокомпьтерная литература
- Концессионное право Союза ССР. История, теория, факторы влияния - Сергей Тищенко - Юриспруденция
- Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский - О войне / Шпионский детектив