Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский
- Дата:29.10.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Тайна совещательной комнаты
- Автор: Леонид Никитинский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да нет, почему же, — сказала Алла, чувствуя себя сейчас такой же красивой, как на снимке у Рыбкина, и такой же великодушной, — Приезжай, поговорим.
Воскресенье, 23 июля, 22.30
Кузякин решительно вытряхнул переполненные пепельницы в помойное ведро, вытер влажной тряпкой пыль со стола, расправил и положил на освобожденное таким образом место несколько листочков, переданных ему в папке Наташей, и вооружился ручкой. Он изучал их некоторое время, вчитываясь, делая пометки, затем включил компьютер, вошел в Интернет и набрал в поисковой системе данные: «Вожакова Ирина Георгиевна». Поиск дал всего четыре ссылки, в том числе: «В конкурсе на самый сладкий поцелуй, который проводился вчера в клубе „Всего одна ночь“, победили Рита Гуторина и Ирина Вожакова…» Клуб «Всего одна ночь», куда Кузякин перешел по ссылке, оказался заведением с уклоном в стриптиз, судя по иллюстрациям на сайте. По дальнейшим заманчивым ссылкам Журналист не пошел, а, стерев прежний текст в окошке поиска, набрал: «Георгий Вожаков». Тут выкинуло совсем другие ссылки, больше по газетам, а также на сайт Тульского оружейного банка. Скоро стало понятно, что этот Вожаков, чьей дочерью, по-видимому, и была Ирина Георгиевна, был, с одной стороны, председателем совета директоров банка, а с другой — главой регионального отделения некой партии и что месяцем раньше в составе делегации каких-то российских парламентариев он ездил на авиационную выставку в Малайзию.
Кузякин достал кассету и вставил ее в гнездо, чтобы посмотреть сюжет. Он был короткий, плохо записанный неподвижной скрытой камерой, но впечатляющий разнузданностью порнографической сцены. Единственная ее участница женского пола была, несомненно, похожа на Ирину Вожакову с сайта «Всего одной ночи», но показывать это с таким комментарием, конечно, было нельзя. Да и вообще, сообразил Кузякин, это никому и ни при каких обстоятельствах нельзя было показывать. Работы, чтобы дать в эфир хоть маленький кусочек, проделать надо было очень много, и работы гадкой. Он пошел к холодильнику в кухне и налил рюмку водки. Конечно, деньги тут будут хорошие. В конце концов, Шкулеву и необязательно отвечать прямо завтра. Выпив и закусив орешками, он вернулся за стол, открыл в текстовом редакторе файл «Roman» и прочел название «Прямой эфир». Потом он прочел первую фразу, вышел из текста в папку с файлами и уже занес палец над клавишей «delete», но все-таки опять пошел к холодильнику и налил себе еще водки. В это время на столе зазвонил телефон. Кузякин взглянул на часы, отметив, что стрелки показывают без десяти одиннадцать, и, подойдя к столу с рюмкой в руке, снял трубку. Звонила Хинди:
— Привет, Кузя! Я тебя не разбудила?
— Нет, — сказал он, вздрагивая от застывшей на экране сцены массового соития. Он выключил экран так поспешно, как будто Хинди могла подсмотреть по телефону.
— Что ты делаешь? Роман пишешь?
— Ну, не совсем, — сказал он, — Роман — это вечное, может и подождать, а мне тут другую работу подбросили. А ты где? Что-нибудь случилось?
— Нет, — сказала она, и Кузякин по шуршанию в трубке понял, что она где-то там у себя устраивается поуютнее, — Я из клиники. Дежурю сутки. Нервных больных уже спать разогнала, а сама чаю крепкого напилась, и не спится…
Кузякин представил, как она там, наверное, сидит в белом халатике и чулках, поскольку на улице шел дождь, на диванчике в комнате для медсестер, а на столе горит лампочка с алюминиевой биркой клиники, а рядом стоит чашка недопитого чая, и он сказал в трубку:
— Слушай, Хинди, а что, если я сейчас к тебе приеду? Я же тут недалеко.
Она замялась на том конце провода; он уже полез в ящик стола, где у него лежали ключи от машины, и тут вспомнил, что выпил, но это, подумал он, ничего, уж как-нибудь, орешки отбивают запах. Но она сказала после паузы:
— Понимаешь, у нас запирают на ночь, там охрана, ты не пройдешь. А у тебя что-нибудь случилось? Ты, вообще, почему не спишь?
— Да ничего особенного, — сказал он, прикуривая одну сигарету от другой. — Просто вялость какая-то, голова как будто не моя, да и настроение… Как-то все…
— Это у тебя реактивное состояние, — сказала она с ноткой учености в голосе, — Легкая депрессия. Ты в суде переволновался, а теперь у тебя отходняк. Это ничего. Приезжай утром между девятью и десятью, я тебе укольчик сделаю.
— Ладно, — сказал он. — Если проснусь.
— А ты сейчас иди ложись спать. А хочешь, я тебя дня на три устрою полежать у нас в клинике до суда? Тут у нас знаешь как хорошо? Тихо…
— Да что ты, Хинди! Когда мне в клинике лежать? Да и зачем?
— Ну, как хочешь, — сказала медсестра обиженно, — Тогда все равно завтра утром я тебя жду.
— Если проснусь, — сказал Кузякин. — Я тебя целую.
— Я тоже…
Воскресенье, 23 июля, 23.00
Он положил трубку, выключил компьютер, подумав, не стал пить водку, а стал искать в своем мобильном телефон Ри. Она взяла трубку, но он едва узнал ее голос, звучавший не так, как он привык в суде, а отстраненно и немного жеманно, и где-то там в трубке еще наигрывал рояль, и Кузякин догадался, что нашел ее, скорее всего, с кем-то в ресторане. Эту его догадку подтверждали и ее ответы, слишком односложные и сдержанные и несколько абстрактные.
— Марина, это ты? Это я, Кузя.
— Это Ри. Я тебя узнала.
— Я, наверное, не вовремя? Тебе неудобно говорить?
— Нет, ничего. Я всегда рада тебя слышать.
— Ты не одна?
Ну надо же, как он умеет все делать не вовремя! А она-то думала, что она одна такая.
— Я не дома. Ты что-то хотел?
— Да нет, ничего, — сказал Кузякин, все еще решая для себя, выпить или не выпить эту рюмку водки, которая стояла перед ним на столе. — Просто у меня возникла одна безумная идея. Ты говорила, что твой фитнес-центр работает круглые сутки, вот у меня и возникла мысль сейчас приехать к тебе поплавать.
— Нет, сейчас не выйдет, — сказала она, понимая, что полностью скрыть от сидящего напротив нее Хаджи-Мурата не совсем деловой характер этого разговора все равно уже не получится. Да и с какой стати она должна от него это скрывать? Хватит ей Сашка. — Может быть, ты приедешь во вторник? Я буду там во вторник после обеда… Возьми с собой только какую-нибудь спортивную форму и плавки…
Кого-то она там зовет к себе в плавках, злился Мурат, что, впрочем, почти никак не отражалось на его лице, только в глазах появлялся и сразу пропадал огонек бешенства. Он уже считал, что у него есть на Марину какие-то эксклюзивные права, да и деньги от Виктории Эммануиловны на счет пока так и не пришли, он сегодня проверял. А она зовет кого-то в плавках!
— Ну все, тогда до вторника, часов в пять, — продолжала она говорить в трубку. — Погоди, а как твой роман?.. Да-а?!. Ну хорошо, расскажешь. — Она отключила телефон и посмотрела на своего спутника через стол, уставленный рыбными закусками и зеленью.
— Разве мы с тобой не тренируемся во вторник в пять? — спросил Хаджи-Мурат.
— Ты мне первый раз об этом сейчас говоришь. Как я должна была догадаться?
— А кто это?
— Ты что, меня ревнуешь?
— У меня же нет на тебя никаких прав, — сказал он. — У тебя могут быть, конечно, свои друзья, но могу я спросить, кто вместо меня будет плавать в твоем бассейне?
— Присяжный, — сказала она.
— Но в суде же перерыв.
— А просто так мы не можем видеться?
— Не понимаю, что у тебя может быть общего с присяжными, — сказал Хаджи-Мурат, который был сегодня одет почти по-домашнему в мягкий замшевый пиджак и оттенявшую его загар розовую рубашку без галстука.
— Ну а у нас с тобой, Мурат, что общего? — спросила Ри, потому что его вопросы ей уже надоели. — Кроме того, что мы оба выросли в Алма-Ате?
Он так и не нашелся, что на это ответить, и спросил:
— А с кем у него роман?
Ри не сразу поняла, а догадавшись, решила не объяснять старому Хаджи-Мурату то, чего он все равно понять не сможет.
— Ну, не со мной. Если бы был со мной, я бы у него не спрашивала.
Она засмеялась и с аппетитом принялась за осетрину.
Вторник, 25 июля, 9.00
Виктор Викторович чувствовал себя уже намного лучше физически и морально, и к нему вернулась охота шутить. Укладываясь на кушетку в кабинете врача и поглядывая на страшный черный шланг аппарата все-таки с опаской, он сказал:
— Теперь кишка все-таки тоньше, раньше-то вон какую надо было глотать.
— Аппаратура самая современная, — сказал доктор, — а спазм больше по причинам психологии. Психологи говорят, что спазмы при глотании возникают у того, кто однажды должен был что-то сказать и не сказал. Ну, вздохните глубоко, и вперед…
Судья удивился и хотел было переспросить, не байка ли это, но сестра уже толкала ему в желудок через рот кишку, и он стал задыхаться и давиться, и слезы текли у него из глаз, и он сразу забыл, что хотел уточнить у доктора. Врач одним глазом рассматривал в окуляр какую-то мерзость в животе у судьи и тоже больше ничего не говорил. Наконец он вытащил эту проклятую кишку одним движением, Виктор Викторович сел на кушетке и задышал воздухом свободы.
- Заброска чисто по-русски - Владимир Платонов - Путешествия и география
- Призрак соседнего дома, или 44 приключения Тамарочки Павловны - Юрий Никитинский - Детские приключения
- Трое в лодке, не считая собаки - Джером Джером - Путешествия и география
- Почтальон всегда звонит дважды. Двойная страховка. Серенада. Растратчик. Бабочка. Рассказы - Джеймс Кейн - Детектив
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив