Золото гетмана - Виталий Гладкий
- Дата:02.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Золото гетмана
- Автор: Виталий Гладкий
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все было кончено очень быстро. Часть турецких матросов попыталась спастись бегством, вплавь, но на воде их уже ждали остальные «чайки». Чтобы не шуметь, пловцов добивали стрелами, а тех, кто поближе, саблями. Когда забрезжил рассвет, галера была освобождена от трупов, а на ее палубе царило буйное веселье – гребцы, в большинстве своем украинцы и русские, праздновали освобождение от турецкой каторги.
– Ну что, галеру на дно? – спросил Иван Малашенко у Мусия.
Несмотря на свой статус наказного атамана, он относился к старому характернику весьма предупредительно и внимательно прислушивался к его советам.
– Можно и на дно… – Мусий задумчиво покусывал ус. – Но это как-то не по-хозяйски…
– Тогда нужно спрятать в плавнях. Авось, когда и пригодится.
– Прятать не стоит. Это не иголка. Татары найдут. А насчет пригодится… Это да. И прямо сейчас.
– Не понял… Как это?
– Как думаешь, я за турецкого агу[119] сойду?
Малашенко критически осмотрел Мусия с головы до ног и ответил:
– Если переодеть тебя, да на голову чалму нацепить, чтобы спрятать чуб…
– Вот тебе и ответ. Гребцы у нас есть – все освобожденные невольники горят желанием отомстить туркам, одежды турецкой тоже хватает, язык басурман знаю не только я один, а еще добрый десяток старых запорожцев… Так что нам все карты в руки. Галера пойдет в открытую, а «чайки» мы спрячем.
– Как?
– Увидишь, – хитро улыбнулся Гамалея.
Если бы Василий наблюдал за галерой с некоторого отдаления, то никогда не узнал бы в пожилом турецком аге старого характерника. Гамалея стоял на капитанском мостике и уверенно отдавал приказания; правда, пока на родном языке, благо до небольшой турецкой эскадры еще было далеко. Огромная чалма, искусно наверченная вокруг головы Мусия, напоминала тыкву, и Василий, несмотря на серьезность положения, едва сдерживал смех.
Нужно сказать, что конвой был солидным – три галеры. Они сопровождали пять карамурсалов[120], загруженных невольниками под завязку. Обычно быстроходные суда еле ползли – над морем воцарился штиль, и паруса обвисли как тряпки, вывешенные для просушки. Это сильно нервировало реиса[121] Мехмет-пашу, который торопился побыстрее выйти в открытое море, потому что такая погода предвещала внезапный шторм, как это часто случается в водах Кара-Дениза[122]. А во время шторма идти на веслах – одна маета.
Возможно, потому реис и не обратил должного внимания на галеру, которая шла с подветренной стороны, пересекая курс эскадры Мехмет-паши почти под прямым углом. Он лишь глянул на нее с удивлением: откуда, куда и кто может плыть в такое раннее утро? К сожалению, реис не мог рассмотреть, под флагом какого паши идет галера.
Но удивление и замешательство Мехмет-паши трудно было бы даже представить, загляни он по другую сторону галеры. Под прикрытием ее бортов, выстроившись в две шеренги, плыли будто связанные невидимыми нитями казацкие «чайки». Их было десять штук. А всего в морской поход пошло шестьсот двадцать казаков; большего количества не наскребли. В Сечи осталась лишь залога – около полусотни стариков и увечных.
Галеры постепенно сближались, и уже реис ясно различил на капитанском мостике хмурого агу, который даже не ответил, как должно, на приветствие Мехмет-паши. Странно, подумал обескураженный реис, что это с ним? И потом, почему возле пушек дымятся жаровни для каления ядер, словно галера готовится принять бой? С кем?
Ответ последовал незамедлительно. Раздался залп, и корпус галеры реиса содрогнулся от метких попаданий. Раздался грохот взрывов, треск, вопли раненых, в трюме начался пожар. Потерявший дар речи Мехмет-паша увидел, как на море, словно по мановению волшебной палочки, появились запорожские «чайки» и во всю прыть, как гончие псы, понеслись к остальным двум галерам его эскадры.
Пока он думал и соображал, что творится и как ему поступить, галера под командой Мусия Гамалеи шустро повернулась к судну реиса другим боротом, и еще один залп смел с верхней палубы турецких пушкарей, которые в лихорадочном темпе готовили орудия к бою. А затем начался абордаж. Обнаженные до пояса казаки хлынули на борт галеры со страшным воем, будто сама преисподняя исторгла их из своих адских глубин.
С высоты капитанского мостика Мехмет-паша в полном отчаянии мог наблюдать, что и на остальных двух галерах тоже идет жестокая сеча. Запорожцы не ходили в морские набеги уже лет двадцать, поэтому турецкие матросы отвыкли от постоянной готовности принять бой. Мало того, у них почти отсутствовали навыки рукопашных схваток, поэтому казаки резали их как баранов.
Только около полусотни янычар, распределенных по галерам и карамурсалам, которых Мехмет-паша взял в поход больше для того, чтобы присматривать за невольниками, нежели ради подобной смертельной неожиданности, и смогли оказать запорожцам достойное сопротивление. Их можно было узнать по длинным вислым усам и бритым подбородкам, что не характерно для мусульман, а также белым войлочным колпакам. Но янычар задавили, погребли под массой тел, и вскоре на галерах не осталось ни единого живого турка.
Василий как раз и натолкнулся на янычарского агу, когда вскарабкался на борт галеры. Высокий и гибкий янычар бешено вертелся на крохотном пятачке, нанося страшные по силе и точности удары. На глазах Василия янычарский ага разрубил голову одному из казаков, как гнилой арбуз, а второго ранил в бок. У него была тяжелая кавказская сабля с длинным клинком, и тем не менее янычар орудовал ею с необыкновенной легкостью, которая обличала в нем великого мастера фехтования.
Железняк едва успел отвести следующий удар аги, направленный в грудь третьему казаку; янычар уже обезоружил запорожца и готовился добить его. Карабела Василия и сабля аги столкнулись, и в воздухе заискрило. Похоже, и у янычара была «адамашка» – так запорожцы называли сабли из непревзойденной дамасской стали.
Боевой герц Василия и янычарского аги оказался очень захватывающим. Рука у турка была поистине железной; такие сильные удары молодому казаку еще не доводилось испытывать. Кавказская сабля порхала будто ласточка, била словно большой кузнечный молот и жалила как змея. Василий едва успевал парировать выпады аги. Янычар понимал, что обречен, но это никак не сказывалось на его боевом азарте и мастерстве сабельного боя.
И все же Василию удалось его ранить. Ага поскользнулся на залитой кровью палубе, и Железняк успел нанести удар, который прорезал кафтан янычара и оцарапал его тело. И тут противник Василия впервые за время схватки сквозь зубы выругался. Казак оторопел – ага говорил по-украински! Похоже, судьба свела Василия в схватке с потурнаком – земляком, принявшим турецкую веру.
Ненависть к вероотступнику хлынула в голову Железняка горячей волной, и он начал рубиться еще с большим ожесточением. Но и в потурнака после ранения словно вселился сам дьявол. Небольшая рана лишь подхлестнула его; оскалив зубы, как загнанный в ловушку волк, он с диким воем бросился вперед, и Василий был буквально смят этим неистовым порывом. Если бы не каждодневные учебные герцы с Мусием, Василий уже лежал бы на палубе галеры с раскроенной головой.
И все равно защищаться от неистовых атак потурнака было тяжело. В какой-то момент Василий дрогнул; он довольно неуклюже поставил защиту, и сильный удар сбоку заставил его пошатнуться. Холодея от дурного предчувствия, Железняк чисто интуитивно парировал укол в шею, чем еще больше нарушил собственное равновесие, но от коронного, как он наконец понял, удара аги сверху он был беспомощен.
Увидев над собой молнией сверкнувшую «адамашку» потурнака, Василий в отчаянном усилии попытался подставить под удар свой клинок, но в какой-то момент он вдруг понял, что не успевает. Из его горла рванулся крик отчаяния… – и в этот момент голова ага отделилась от плеч и покатилась по палубе.
– Я ж тебя предупреждал – не маши саблей, как баба ухватом! – сердито сказал Мусий Гамалея, вытирая окровавленный клинок своей карабелы об одежду поверженного аги. – Где твой холодный рассудок?! В бою не должно быть места никаким эмоциям. Только трезвый расчет.
– Прости, батьку… Спасибо. Если бы не ты… – Василия трясло. – Это же потурнак!
– А… Тогда другое дело. Собаке собачья смерть. Но все равно, я тобой недоволен. Что ж мне, палкой тебя учить? Ну ладно, потом поговорим… – Мусий осмотрелся. – Вроде с галерами разобрались. Пора народ собирать до купы…
Тем временем «бесхозные» грузовые карамурсалы, которые остались в стороне от сражения, начали спешно поворачивать назад, чтобы уйти под прикрытие крепостных стен, едва виднеющихся на уже далеком берегу. Но Мусий верно рассчитал и место и время морского сражения. Тяжело груженные посудины не могли развить быстрый ход; мало того, на какое-то время среди турецких капитанов воцарился полный разброд: одни рвались к берегу, а другие намеревались как можно дальше уйти в открытое море. Два карамурсала от этой неразберихи даже столкнулись.
- Версаль под хохлому - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Легкий завтрак в тени некрополя - Иржи Грошек - Современная проза
- Под крышами Парижа (сборник) - Генри Миллер - Контркультура
- Царица Армянская - Серо Ханзадян - Историческая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив