Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий
- Дата:11.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
- Автор: Эдуард Анатольевич Хруцкий
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я все понимаю, Андрей Петрович, но мой отдел занимается несколько иным. Тохадзе, Витя Слон еще где-то красиво отдыхает.
– Особняк обчистили два дня назад, сумма оценки пропавших вещей с большими нулями. Но это не главное. Умер сторож, выпивший бутылку водки, в которой было снотворное. Он умер сегодня, в тринадцать часов. Судя по всему, там работали ребятишки ушлые. Ты лично поведешь это дело.
– А группа Зарипова?
– Ее пусть кончает Минаев. Ты лично, понял, лично поведешь это дело. Я создаю специальную оперативную группу.
– Не понимаю, товарищ генерал. – Вадим достал сигарету.
– Финские? – спросил генерал.
– Да.
– Наши лучше, крепче. А понимать ты должен одно: дело темное. А мне из-за него звонили знаешь откуда? – Генерал покосился на красный, с гербом СССР телефон и ткнул пальцем в потолок.
– Сроки?
– Вчера.
– Прокуратура приняла дело?
– Лично Малюков.
– Прямо парад. Почему такая, мягко говоря, нервозность?
– Сейчас узнаешь.
На столе ожил селектор.
– Андрей Петрович, к вам товарищ Забродин.
– Просите.
Член-корреспондент вошел и остановился на пороге, давая рассмотреть свой элегантный костюм, три отливающие золотом медали и широкую, в пять рядов, планку орденских колодок.
Он был худощав, поджар; седые волосы намертво разделил косой пробор, он был больше похож на чемпиона по теннису, чем на ученого.
– Здравствуйте. – Забродин поклонился.
– Прошу вас, прошу вас, Владимир Федорович.
Генерал вышел из-за стола навстречу Забродину.
– Садитесь, Владимир Федорович, кофе, чай?
– Пожалуй, кофе. – Забродин с интересом посмотрел на Вадима.
– Простите, – улыбнулся Кафтанов. Генерал знал, что улыбка идет ему, делает его по-мужски интересное, но жесткое лицо мягким и обаятельным. – Прошу знакомиться. Подполковник Орлов Вадим Николаевич, он руководит у нас весьма серьезным подразделением. Руководство решило поручить ему это дело.
– Весьма рад. – Забродин, приподнявшись, поклонился Вадиму, сразу же оценивающе осмотрел его фланелевый югославский костюм, однотонный галстук и модную, с маленьким воротничком сорочку.
Видимо, внешний вид подполковника устроил его, и он посмотрел на Вадима с некоторой симпатией.
Кофе пили, перебрасываясь незначительными фразами: о погоде, сигаретах, ценах на бензин.
Наконец Забродин поставил свою чашку и расстегнул молнию на щеголеватой кожаной папке.
– У нас, работников искусств, принято говорить туманно, долго и не всегда конкретно. В вашем же доме любят факты. Я пришел с ними.
Забродин достал иностранный журнал в яркой обложке, раскрыл его.
– Вот здесь напечатана маленькая статейка об аукционе в Амстердаме в прошлом году. Вот что пишет некто Макс Линд, искусствовед и посредник при продаже антиквариата: «…Вторая по стоимости и интересу работа принадлежит малоизвестному художнику из России Лимареву, его миниатюра, безусловно, представила огромный интерес и оценена в десятки тысяч долларов, что почти уникально для вещи такого размера. Интерес к работам Лимарева необыкновенно велик, жаль, что произведения этого даровитого мастера так тяжело привозить из России». А вот каталог некоторых работ Лимарева, он переснят с цветных гравюрных листов из журнала «Столица и усадьба» 1910 года.
Забродин положил на стол перед Кафтановым красочно выполненный альбом.
– Да, – генерал раскрыл его, – бумага у них.
– Блестящая полиграфическая база, вступительная статья моя, они ее перепечатали из журнала «Искусство».
Вадим встал, подошел к столу генерала.
На каждой странице во весь лист были напечатаны овалы медальонов. Даже на фотографиях эмаль как бы светилась изнутри.
– Он сам варил эмаль, по своему рецепту, – сказал художник, – пожалуй, никому не удавалось добиться такого прозрачного, как бы мерцающего колорита. Его эмаль словно живая. Поэтому и работы его необычайно интересны.
– Вы уж нас простите, Владимир Федорович, – Кафтанов захлопнул альбом, – но не довелось нам слышать о Лимареве.
– Вполне естественно, вполне естественно.
Художник вскочил, нервно заходил по кабинету.
– Искусство, как и география, имеет свои открытия. Кто раньше ценил примитивизм Нико Пиросмани? Он дарил свой щедрый талант духанам, хинкальным, третьеразрядным кабакам. Он писал вывески и рисовал на старых кабацких клеенках. А сколько талантов погибло в так называемой «ляпинке»!
– Вы имеете в виду общежитие для студентов купцов Ляпиных, на Большой Дмитровке? – спросил Вадим.
– Именно, Вадим Николаевич, именно, и я бесконечно рад, что вам это знакомо. В «ляпинке» погибли десятки талантов. Они спились, погибли от нужды. Там же жил и мещанин из Ростова Великого Лимарев. Он учился в Училище живописи, надежды подавал огромные, но, чтобы не умереть с голоду, пошел в живописную мастерскую их выпускника Грибкова. Реставрировал церкви, потом увлекся эмалью. Водка погубила его редкий талант. Работ у Лимарева не очень много. Часть их погибла во время обстрела Ленинграда. Кое-что мы нашли в Москве, Туле, Тамбове. И вот такая находка – сухотинский дом, и надо же…
– Владимир Федорович, скажите, – спросил Вадим, – а точно, что в особняке Сухотина находились работы Лимарева?
Забродин посмотрел на подполковника так, как смотрят обычно учителя на школьника, не понимающего, почему дважды два четыре. Он достал из папки бумаги и положил перед Орловым.
– Вот, друг мой, акт экспертизы, но даже этого не надо, вот письмо отца генерала Сухотина, действительного тайного советника Павла Сергеевича Сухотина, брату. Оно попало нам в руки в Тамбовском архиве. Я прочту отрывок:
«.А далее, дорогой Константин, спешу уведомить тебя, что присланный тобой живописный мастер Лимарев весьма умел и талантлив необычайно. Медальоны его украсили каминную, а узорная плитка совершенно преобразила печь. На балу был сам его высокопревосходительство с супругой и хвалили работу Лимарева.
Расчет с живописцем я произвел сполна. Но мне жаль этого несчастного человека, утопившего свой дар Божий в горячительных напитках.»
– Владимир Федорович, – генерал постучал пальцами по акту экспертизы, – надеюсь, вы снимете копии со всех этих документов для нас?
– Уже сделано. – Забродин достал из папки голубоватый полиэтиленовый пакет с бумагами.
– Это первое, – продолжал генерал, – второе, что нас очень интересует, – это перечень вещей, унесенных из дома Сухотина.
– Из бывшего райкома ДОСААФ, – ехидно поправил Забродин.
– Пусть так, пусть так, – Кафтанов усмехнулся, – но нас интересует ценность предметов старины.
– Ну что же. – Забродин встал и вновь, видимо, почувствовал себя профессором, читающим лекцию студентам Строгановки. – Шесть медальонов работы Лимарева, расписной кафель печки-голландки, его же работы. Старинная фарфоровая облицовка камина, приобретенная предком Сухотина на аукционе в Париже в 1814 году, остатки окон– витражей, также французской работы, и, наконец, редкая по своей красоте отливка и ковка: каминная решетка, основания перил, этажные экраны на лестничных пролетах.
– Н-да. – У Вадима настроение испортилось: вещи, взятые в особняке, выходили из его привычного круга розысков.
Преступники, которыми занимался его отдел, нападали на инкассаторов, грабили квартиры, из которых уносили
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Под крышами Парижа (сборник) - Генри Миллер - Контркультура
- Деревянные дома, бани, печи и камины, гараж, теплица, изгороди, дачная мебель - Юрий Шухман - Хобби и ремесла
- "Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр Сергеевич - Попаданцы
- Тишина - Юрий Васильевич Бондарев - Советская классическая проза