По заданию губчека(Повесть) - Сударушкин Борис Михайлович
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: По заданию губчека(Повесть)
- Автор: Сударушкин Борис Михайлович
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я так и поняла. Хотите чаю?
— Я к вам по делу.
— Вот за чаем и поговорим о вашем деле, — категорично заявила Раиса Михайловна и ушла на кухню.
Молча выпили по чашке, Тихон посмотрел мельком на часы.
Хозяйка перехватила его взгляд, сдвинула пустые кружки к чайнику и спросила:
— Вас не пугает, что жена контрреволюционера будет лечить пролетарских детей?
— Если бы я сомневался в вашей порядочности, то не пришел бы.
— И все-таки вы рискуете.
— Вы согласны или нет?
Хозяйка вздохнула, опять закурила папиросу:
— Тяжело мне сейчас оставаться в городе: кто за Советы — косится, кто против — с сочувствием лезет. Потому и соглашаюсь, хотя все трудности и неудобства представляю.
Тихон обрадовался, попытался успокоить ее:
— Насчет пайка не волнуйтесь. Двойной дать не можем, но я договорился в губздравотделе — они оформят командировку и помогут деньгами.
Раиса Михайловна раздраженно возразила, по-мужски энергично взмахнув рукой:
— Никаких командировочных от губздравотдела мне не нужно! Обеспечьте каюту, медикаменты и один паек.
— Вербилин требовал две каюты — под приемный покой и под изолятор.
— Это необязательно. Повесим одеяло, отгородим где-нибудь угол. Главное — медикаменты. Если их не найдете, тогда откажусь и никакие уговоры не помогут.
Тихон горячо поблагодарил женщину. Она слабо, с усилием, улыбнулась:
— И вам спасибо. За доверие. Постараюсь его оправдать. Говорят: муж и жена одна сатана. По-всякому бывает. Игорь Павлович много говорил о грядущей революции, о народе-мученике. Я поверила ему, а он, оказывается, женился на мне, чтобы выявлять подпольщиков и выдавать их охранке. Эту каинову печать мне теперь ничем не отмыть.
Не стал Тихон успокаивать Раису Михайловну, знал — бесполезно…
Как только в губздравотделе он заикнулся о медикаментах, заведующий сразу замахал на него руками:
— И не просите, ничего у нас нет. Медикаментами распоряжается губвоенкомат, все уходит в госпитали, в санитарные поезда, на фронт.
Весь следующий день Тихон обивал пороги в губвоенкомате, что находился в Борисоглебском переулке. Из одного отдела направляли в другой, ссылались на тяжелое положение на фронтах. Многие удивлялись самой затее — отправить детей на юг, где полыхала война.
Тихон хотел уже идти к Лагутину, но сначала решил обратиться к военкому Громову — была не была.
Тот понял его с полуслова — на военных складах Тихону выдали йод, порошки, пилюли от «живота», от кашля, от зубной боли. Нашли грелки, ножницы, машинку для стрижки волос, а главное приобретение — градусник. С ткацкой фабрики выдали вату и марлю.
На Волжской набережной, в бывшем доме купчихи Кузнецовой, разместился губпродком. Только здесь Тихон по-настоящему понял, что такое продовольственный кризис, о котором говорил Лагутин. Когда он положил перед заведующим губпродкома заявку на продовольствие для колонии, тот выругался от удивления:
— Ты соображаешь, братишка, где я все это найду в разрушенном городе?
— Для детей прошу.
Заведующий — из балтийских матросов, в мятеж командовал бронепоездом «Смерть буржуям» — потряс заявкой перед носом у Тихона:
— Если бы не для детей, я бы тебя за эту бумажку собственноручно в расход пустил, без трибунала, взял бы грех на душу. На складах — полный штиль, мыши с голоду сдохли, паек почти каждый день урезаем. А ты рыбьего жира просишь, масла сливочного.
Тихон поверил: этот изможденный, издерганный матрос обманывать не станет.
— Дай, что можешь, — сказал он.
Заведующий куда-то звонил, требовал, пугал трибуналом. В результате Тихон получил разнарядку на мешок ячневой муки, бочку селедки и двадцать килограммов карамели ландрина.
— Знаю, на такую ораву мало, братишка, но сейчас больше ничего нет, хоть проверяй. Перед отплытием хлеба дам. А насчет масла… Ладно, попробую, но твердо не обещаю. Сам видишь, какая ситуация в городе.
От председателя губчека Тихон узнал, что звонили из Нижнего Новгорода — пароход для детской колонии придет через две недели.
— Молодец, одно дело уже свернул, — похвалил его Лагутин. — Что кислый такой? Радоваться надо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Может, и пароход не потребуется, — и Тихон, перечислив, что получил в губпродкоме, мрачно добавил: — Этого не хватит даже до Саратова.
Лагутин задумался, потом решительно поднял телефонную трубку, заказал разговор с Москвой.
Спросил, как Тихон ладит с Сачковым.
— Не нравится он мне, попросту слова не скажет. Попросил его список воспитателей показать, а он словно не понимает зачем.
— Ты ему объяснил?
— Сказал, мы не можем доверять детей первому встречному-поперечному, а у самого и другая мысль была — вдруг кто-нибудь попытается на пароходе из города улизнуть?
— Правильно думаешь, случай удобный.
— А Сачков ехидничает: я вам сто большевиков-воспитателей при всем желании не найду. Чуть было на пароход настоящую контру, не подсунул, — и Тихон, ничего не утаивая, рассказал о случае с Вербилиным.
Выслушав его, Лагутин нахмурился, строго предупредил:
— Если врач пожалуется — будем твое поведение разбирать на Коллегии.
— За что, Михаил Иванович?! — возмутился Тихон. — У нас дети голодают, а он себе служанку и двойной паек требует!
— Ты пришел к нему по заданию губчека, а вел себя как крючник с пристани.
— Я ему о голодных детях, а он мне о своих удобствах. Правильно я его рвачом обозвал. Попробовали бы вы сами сдержаться.
— И сдерживаюсь! Каждый день в этом вот кабинете сотни раз сдерживаюсь! Если чекисты нервы распустят, врагам от этого только легче станет. Вчера наорал, сегодня оскорбил, а завтра невиновного в горячке под расстрел подвел! Вот тут какая последовательность. Черт знает до чего можно докатиться, если своим лохматым чувствам волю дать. Контрреволюция заставила нас прибегнуть к террору, но никто не давал нам права пользоваться властью, чтобы бить направо и налево, не разбирая, кто враг, а кто просто обыватель. За полтора года Советской власти его, обывателя, не переделаешь. Уверен, что среди тех, кого обзвонил Вербилин, есть и честные люди. А теперь по твоей выходке они будут судить о всей Чека.
Зазвонил телефон, Лагутина соединили с Дзержинским. Рассказал ему о колонии, о пароходе, о неудаче со снабжением. Выслушав, что ему сказал потом председатель ВЧК, довольно заулыбался.
— Это выход, Феликс Эдмундович, так и сделаем. Да, я вас за сапоги не поблагодарил. Спасибо, выручили.
Закончив телефонный разговор, Лагутин приказал Тихону идти в губернский комитет по устройству пленных и беженцев — губпленбеж:
— По распоряжению Дзержинского дети-колонисты переводятся на положение беженцев, до самой Самары будут пользоваться бесплатными столовыми, получать сухой паек. В пайке двести граммов хлеба, сто пятьдесят пшена, селедка. Негусто, но по нашим временам и это подарок.
Тихон спросил, о каких сапогах говорил Лагутин.
— Помнишь, меня и Лобова по жалобе Троцкого на Коллегию ВЧК вызывали? Феликс Эдмундович слушает выступающего, а сам все на мои сапоги поглядывает. Вроде бы, думаю, чистые, перед самым подъездом в луже вымыл. Возвращаюсь в Ярославль — вдруг посылка, а в ней вот эти самые, новые сапоги и записка: так, мол, и так, Михаил Иванович, носите на здоровье, и подпись — Дзержинский. Вот, оказывается, почему он все на мои латаные-перелатаные сапоги посматривал — на глазок размер определял. И ведь точно угадал: как на меня сшиты…
10. Приют
На другой день, попросив у председателя губчека машину, Тихон вместе с Сачковым поехал в детский приют за Полушкиной рощей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Приют был старый, открыли его еще до революции, и так получилось, что, собирая детей по всему городу, о нем вспомнили в последнюю очередь.
Размещался он в приземистом кирпичном доме, за глухим дощатым забором, окна узкие, словно бойницы, над ржавой крышей нависли ветви тополей, на верхушках которых чернели грачиные гнезда. Дом стоял на отшибе и выглядел — тоскливо, заброшено, в мутном, туманном воздухе неприятно-резко раздавалось наглое карканье охрипших ворон.
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Язык программирования C++. Пятое издание - Стенли Липпман - Программирование
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Цифровая стеганография - Вадим Грибунин - Техническая литература
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив